Эдуард Тополь - Русские на Ривьере

• Название: Русские на Ривьере
• Автор: Эдуард Тополь
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006718-6

Автобиографический роман – или стремительный детектив? Или и то и другое сразу – потому что порой правда бывает более неправдоподобной, чем самый отчаянный вымысел?

Франция, Италия, Германия – таков маршрут немыслимых приключений известного писателя и московского плейбоя, поначалу задумавших всего лишь создать сценарий скандального фильма…

---

– Мальчик, тебя как зовут?

– Меня – Изик.

– Ты меня узнаешь?

– Конечно. Как раз вашу пластинку слушаю.

– Изик, учись на скрипочке.

– Хорошо, тетя.

– Обещаешь?

– Честное пионерское.

– Ладно, Изик, до свидания. И имей в виду, я проверю!

После чего мы сели на пароход.

Но там, где Лугачева, без выступлений не обходится. Нам дали каюту, которая поначалу нам понравилась. Но потом, когда мы зашли к Гарину с Олевым, оказалось, что их каюта такая же, но там два иллюминатора, а у нас один. Лугачева закатила истерику, стала рыдать, вызвали врача, он стал делать ей какие-то уколы. Прибежал директор круиза, спрашивает, в чем дело.

– Как вы можете меня так оскорблять? Почему вы поселили меня в такой плохой номер?

– Ну почему плохой? Этот пароход только называется круизным, а на самом деле танковоз. И в случае войны он может быть использован для перевозки военной техники. То есть тут внутри огромные трюмы, а снаружи сделаны каюты для танковых экипажей. Все примерно одинаковые.

– А что, у вас нет люксов?

– У нас три генеральских люкса, но в одном едет секретарь ЦК, в другом – министр, а в третьем – семья начальника пароходства. А вы тут. Но мы же все советские люди, а советские люди все равны.

Это вызвало еще больший крик, в дело вмешался капитан, он сказал, что если она будет так себя вести, то ее вообще переведут в трюм. Конечно, это была шутка, но Алла представила это, как выпад в ее адрес. А корабль уже отчалил, поэтому нам ничего не оставалось, как сидеть в своей каюте. В ресторан она идти отказалась. Мы, голодные, там всю ночь просидели. «Интересно начинается круиз», – подумал я, но ругаться с ней на отдыхе не хотелось. На следующий день, когда корабль приплыл в порт, мы демонстративно взяли наши чемоданы и сошли с трапа. И оказались в Ялте, где нас никто не ждал. А это лето, гостиницы забиты, тысячи туристов, никому мы здесь даром не нужны. Ткнулись в одну гостиницу, в другую, всюду говорят:

– Да идите вы! У нас все забронировано.

Скрепя сердце, Лугачева позвонила Софии Ротару:

– Дорогая Соня, как я рада тебя слышать! Я случайно оказалась в Ялте, нет ли здесь возможности где-то переночевать?

Соня говорит:

– Перезвони мне через десять минут.

Через десять минут сказала:

– Знаешь, вы свалились, как снег на голову, это Ялта, все забито. На одну ночь я вас в гостиницу приютила, но только на одну ночь. Больше я ничего не могу сделать, несмотря на то, что я тут депутат, народная артистка и хозяйка Крыма.

Но все-таки она нас спасла. Мы пошли в эту гостиницу, бросили там вещи, вышли на набережную. Вдруг к нам подбегает какой-то человек, говорит:

– Здравствуйте, моя фамилия Молчанов, я директор круиза теплохода «Леонид Собинов»…

Естественно, Лугачева начинает высказывать ему все, что думает о директорах круиза. А он с каменным лицом пропускает это мимо ушей и говорит:

– Я хочу пригласить вас продолжить ваше путешествие на нашем корабле. У нас вы сможете и хорошо отдохнуть.

Тут опять следует длинный монолог по поводу того, в каком гробу она видела эти круизы. Тогда я говорю Молчанову:

– Вас как зовут?

– Валентин.

– Валентин, будем говорить откровенно. Мы оказались в Ялте случайно. И мы бы с удовольствием приняли ваше предложение, но только если у нас будут нормальные условия для отдыха. Если вы нам сделаете хорошую каюту, то, как говорится, возможны варианты.

Он говорит:

– Я все понял. У меня просьба: идите сейчас в ресторан, пообедайте. А через сорок минут я к вам приду.

И убежал.

Поскольку дело происходит в порту, мы обедаем, смотрим на красивые корабли, любуемся морем. В конце обеда появляется Молчанов:

– Я поговорил с капитаном корабля, он предоставляет вам белый люкс, это лучший номер на пароходе.

– А что это за пароход? Чем он отличается от «Франко»?

– «Франко» – это танковоз, а «Леонид Собинов» – это, не скрою, старый корабль, когда-то он ходил по линии «Англия – Америка», англичане его списали, а СССР купил. Но это был один из шикарнейших пароходов, мы и сейчас обслуживаем заграничные круизы для богатых иностранцев и ходим по линии «Гонконг – Австралия». А раз в году на две недели приходим в Советский Союз на ремонтные работы и сменить команду. За это время мы делаем круиз по Черному морю, потом выгружаем советских и опять уходим на год в плавание…

Мы с Аллой глянули друг на друга и подумали: чем черт не шутит? В конце концов, если будет плохо, то сойдем в следующем порту. Взяли наши чемоданчики из гостиницы и пошли на этот пароход. Оказалось – Молчанов не обманул. Особенно тронуло, что нас, как своих личных гостей, принял капитан корабля Николай Николаевич Сопильняк. Это был самый молодой и самый красивый капитан Черноморского флота, мастер своего дела, капитан в лучшем смысле этого слова, как в романтических фильмах. Одет был с иголочки, все время ходил в белом кителе с золотым шитьем. Когда мы ровно в шесть часов отплывали из Ялты, по всему кораблю заиграла музыка из «Крестного отца», и Сопильняк пригласил нас и еще нескольких своих почетных гостей на капитанский мостик, официантка открыла бутылку французского шампанского, всем разлили по бокалу, и под эту музыку пароход вышел в открытое море. Так было в каждом порту. Отход всегда сопровождался открытием бутылки французского шампанского и музыкой из «Крестного отца», такую он завел традицию. То есть красивый был человек и жить умел красиво.

Кроме того, он за этот час сумел организовать для нас действительно лучший номер на своем пароходе – белый люкс, из которого он кого-то переселил, не знаю. Но мы поселились в этой роскошной каюте. И при таком уважительном отношении капитана, директора круиза и команды, это было уже совсем другое путешествие. Лугачева там дала два концерта, и весть об этом разнеслась по всему пароходству.

В общем, мы стали друзьями с капитаном Сопильняком. И когда вскоре мы расписались как муж и жена, то он, узнав об этом, очень был огорчен и говорил:

– Эх, черт! Как жалко, что я это упустил, не знал, какие у вас планы!

– А что такое?

– Да, понимаете, я, как представитель власти, имел право прямо на корабле вас зарегистрировать и объявить мужем и женой! Это было бы очень здорово! Вы такая симпатичная пара…

А теперь нужно на минутку вернуться назад, к эпизоду с похищением из моей машины платьев Лугачевой перед ее харьковскими гастролями. Он стал этапным событием, и вот почему. Обычно ее гастроли обстояли следующим образом. Она приезжала в какой-то город, там администраторы находили ей ансамбль «лабухов», то есть музыкантов, которые по памяти наигрывали ее мелодии, и она с ними пела. Но в каждом городе был другой ансамбль, и это была полная халтура. А в Харькове Аллина тетя, администраторша театра оперетты, познакомила ее с лучшим харьковским ансамблем «Ритм» из местной филармонии. Лугачева с ними очень успешно выступила и решила сделать их своим постоянным коллективом. Началась длинная операция по перетаскиванию этих музыкантов в Москву. Они стали часто приезжать, ночевали на кухне в нашей однокомнатной квартире, там им укладывались матрасы на пол. Их было много – руководитель ансамбля Саша Авилов с женой, еще несколько человек. В общем, этот ансамбль вскоре действительно стал постоянным ансамблем Лугачевой, музыканты уволились из харьковской филармонии, стали гастролировать с Лугачевой по другим городам, учить ее репертуар, заниматься аранжировками. То есть началась серьезная работа.

И тут у девушки стала проявляться мания величия. Мы как-то ехали домой по Волгоградскому проспекту, она говорит:

– Видишь, звезда стоит?

Возле дороги действительно торчала жуткая пятиконечная звезда, покрашенная бронзовой краской.

– Знаешь почему? Потому что здесь звезда живет!

В устах другого человека это могло быть шуткой. Но она это говорила совершенно серьезно. Совсем недавно эта звезда «а-ля рюс» спала на голом матрасе, в пустой квартире, а теперь заносилась в собственных представлениях весьма высоко. Например, поставила в прихожей высокую урну для зонтиков, и в эту урну все ее визитеры должны были класть дань за счастье лицезреть звезду и говорить с ней. Или приходит в рыданиях:

– Что такое?

– Я была на телевидении, меня оскорбили.

– Каким образом?

– Ты представляешь, я снималась в «Огоньке». И вот этой… Пьехе дали гримерную восемь квадратных метров, а мне шесть – на два квадратных метра меньше!

– Ну и что? У тебя песня лучше, ты молодая, у тебя все впереди. Она с базара идет, ты – на базар.

– Нет, почему этой… дали гримерную больше, чем мне?!

– Какое это имеет значение? Ты выйди и спой лучше ее!

– Ты ничего не понимаешь! Они меня оскорбили!