Елизавета Дворецкая - Ветер с Варяжского моря

• Название: Ветер с Варяжского моря
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0211-4

Северная Русь, 997 год. В Ладоге не редкость смешанные браки. Однажды на торгу Загляда, дочь купца, увидела Снэульва и полюбила его. Вскоре он отправился за море, чтобы найти средства для женитьбы.

Но обратно юноша возвратился в рядах дружины Эйрика ярла, с мечом, в числе тех, кто явился разорять, убивать и уводить в плен. Казалось бы, не суждено Загляде найти счастье с человеком, пришедшим на ее родину, как враг. Тем более что Вышеслав Владимирович, молодой новгородский князь, неравнодушен к красавице, да и Тойво, сын знатного чудского рода, не прочь взять в жены богатую наследницу…

---

– Сиди, сиди спокойно! – уговаривала его Загляда. – Ты у добрых людей, мы тебя не обидим.

Из сеней вошел Тормод, на ходу утирая лицо рукавом рубахи.

– Какая холодная вода! – бормотал он. – А! – воскликнул он, увидев Загляду возле чудина. – Ты уже здесь, Бьерк-Силвер! А что твой пленник водяного? Что он тебе говорит?

– Руотсы! – вдруг хрипло выдохнул чудин, словно отвечая на его вопрос, и сделал движение, как будто хотел встать. Но это еще было ему не по силам.

– Видно, он говорит про меня! – решил Тормод. Загляда вспомнила, что чудь зовет варягов руотсами, и озабоченно покачала головой – она совсем не понимала по-чудски. Как же с ним разговаривать?

Пока она раздумывала, кого из соседей попросить в толмачи, парень оторвался-таки от стены и сел прямо, обеими руками сжимая отчаянно болевшую голову.

– Болит? – сочувственно спросила Загляда. – Выпей еще водички. Сейчас и поесть тебе дадим. Не понимаешь? Есть хочешь? – повторила она, по опыту зная, что этот вопрос люди без труда понимают на самых разных языках.

С полатей тут же свесилась разлохмаченная голова Спеха.

– Я есть хочу! – доложил он, еще не проснувшись толком, но услышав самый важный, вопрос.

Чудин тем временем отнял руки ото лба и оглядел полутемную палату, наполненную чужими людьми. кое-кто уже шевелился, зевал, потягивался. Осеня обувался, сидя на лавке и покрякивая. Спех ловко ссыпался с полатей подергивал рубаху, позевывая.

– Руотсов твоих нету, – раздельно, как малому ребенку, втолковывала Загляда чудину. – Они тебя бросили, а сами уплыли. Ты в Ладоге теперь! Ты ведь отсюда?

Она не знала, понял ли ее чудин, но его лицо вдруг исказилось злобой и он резко выкрикнул что-то, а потом быстро заговорил, то поднимая глаза к небу, то ударяя кулаком по шкуре, на которой лежал.

– Бранится! – прислушавшись, решил Тормод. – Чего-то говорит про своих богов. И обещает им многие жертвы!

– Да! – вдруг воскликнул парень и посмотрел на Загляду гневными блекло-голубыми глазами. – Пусть провалиться они все в Туонела[55] и род их весь! Все руотсы сколько есть! И он – Гуннар Хирви!

– Ах, так ты по-нашему говоришь! – обрадовалась Загляда и только потом ответила на его слова. – Куда провалиться? Кому?

Это внезапная вспышка ярости удивила ее – только что парень не в силах был поднять головы, а теперь уже в драку лезет!

– Руотсы и Гуннар Хирви! – гневно выкрикивал чудин, мешая славянские слова с чудскими, так что Загляда понимала едва половину. – Отец давно говорит – дурной человек. Пусть Хийси[56] рвет его! Он бранился с отцом за меха – хотел за нож три куницы, а надо одна! И меня теперь хотел взять в рабы! Я видел его там…

Внезапно он запнулся и прикусил губу, перебросив настороженный взгляд с Загляды на Тормода.

– Где – там? – переспросила Загляда, мало что понявшая, но чудин не ответил, мрачно отвел глаза.

– Видно, его украли те норманны[57], – рассудил Тормод, лучше Загляды разобравшийся в яростно-сбивчивой речи чудина. – Слышишь, что он говорит – Гуннар… что такое Хирви? Гуннар Не-Знаю-Какой был в большой ссоре с его отцом.

Чудин бросил на него злобный взгляд. Должно быть, по выговору и еще по каким-то малозаметным признакам он угадал, что возле него сидит один из сыновей столь ненавидимого им племени.

– Да ладно, не гневайся, они ушли. У нас тебя никто не тронет. – Пытаясь успокоить парня, Загляда положила ладонь ему на плечо. – Как тебя звать-то?

Видно, прикосновения ее рук и мягкий голос уняли его ярость. Чудин перестал, наконец, браниться и посмотрел на нее. Глаза у него были совсем прозрачные – не зря обитателей приладожских лесов зовут чудью белоглазой. Только сейчас он разглядел, кто заботится о нем. С лица его медленно исчезло раздражение и появилось внимание.

– Мое имя – Тойво, – сказал он. – А ты? Ты чья есть?

– Меня звать Заглядой. Мой отец – Милута купец. Не слыхал? Его и в Ладоге, и окрест многие знают. Он с чудью много торгует.

– Все любят наши меха, – ответил Тойво и надменно приподнял голову. – Пусть твой отец идет к мой отец – будет добрый торг. Мой отец – кунингас. Он есть старший над весь свой род.

– Старейшина? Да ты, видно, хорошего рода.

– Хороший род, да! – Тойво гордо выпрямился, но тут же застонал от боли в голове и чуть не упал, снова прижал, руки ко лбу.

– Полежи пока. – Загляда потянула его за плечо и уложила опять на мешки.

– Мы теперь в Лаатокка, да? – Парень снова приподнялся и схватил ее за руку. Загляда уже хотела встать и уйти, но ей пришлось снова сесть – чудин держал ее с силой, какой она и не предполагала в нем сейчас. – Найдите мои родичи – мой отец звать Тармо сын Кетту. Он даст много дары за меня. Найдите сейчас, скоро!

– Найдем, найдем, – успокаивала его Загляда. – Ты только лежи.

Оставив чудина, она вышла из клети и направилась к хлеву. Ключница ключницей, а хозяйка хозяйкой. Домашние дела не были для Загляды новостью, но нелегко было себя саму с открытыми глазами назвать хозяйкой – вместо матери.

Тормод вышел вслед за ней.

– Знаешь, что я подумал, Бьерк-Силвер? – сказал он ей на крыльце. Загляда задержалась, обернулась к нему. – Я подумал, что он пришел к вам через воду, как я пришел через огонь. Но едва ли он будет вам таким же добрым другом, как я!

Сказав это, Тормод значительно поднял палец, словно хотел придать больше веса своему пророчеству.

– Это не похоже на тебя! – ответила Загляда. – Такое пророчество не назовешь добрым!

Тормод повел плечами, сам себе удивляясь.

– Доброе ли будущее предсказать, или дурное – уйти от него не дано. Даже богам! – сказал он и ободряюще положил ладонь на плечо Загляде. – Но тебе ничего не надо бояться, Бьерк-Силвер, пока рядом с тобой твой Белый Медведь!

В тот же день Милута собрался на торжище. С ним пошел и Осеня, и Спех, и Загляда, и Тормод, не желавший надолго расставаться с Бьерк-Силвер, по которой так соскучился за время ее путешествия в Новгород. У старого корабельщика не было ни жены, ни детей. Дома, в далеком Рогаланде, он не завел семью из-за чего-то, о чем не хотел говорить. Здесь, в Ладоге, Тормод часто восхищался красотой словенок, но любил одну Загляду, которую с пятилетнего возраста качал на коленях и забавлял, как родную дочь.

Радуясь возвращению, Загляда достала из ларя свою самую нарядную верхнюю рубаху из желтого полотна, расшитую по вороту мелкими жемчужинками, в косу вплела розовую ленту, на голову надела венчик, обтянутый дорогим алым шелком с серебряными колечками у висков. Ей хотелось обойти все: пройтись по берегу Волхова, так похожего на огромного ползущего змея, погулять по торжищу, зайти ко всем знакомцам, побывать в Велеше возле трех священных источников. Тойво она оставила на попечение Зимани. Морщась и прижимая руки ко лбу, он всеми своими богами заклинал Милуту скорее найти его родичей, обещая ему за это всякие блага. Но и без этих обещаний Милута надеялся их найти, чтобы скорее избавиться от такой заботы.

Возле устья Ладожки люди селились уже несколько веков, новые дома ставились на месте старых, обветшавших или сгоревших, и ни один двор, ни одна улочка не были похожи на другие. Кое-где попадались еще большие дома, в которых мог разместиться целый род, – как дом самого Милуты, уже целый век не тронутый пожарами. Где-то по улочке протянулись рядком, тесно прижавшись друг к другу, срубы в несколько шагов шириной, крытые соломой или дерном. Избы чередовались с полуземлянками, ко многим домикам пристроились свинарники или хлевы, сплетенные из ветвей и покрытые древесной корой. Кое-где улочки были замощены бревнышками, плахами, старыми корабельными досками, а где-то между порядками дворов тянулась кривая полоска утоптанной земли.

Торговая площадь располагалась перед воротами каменной Олеговой крепости, возле устья впадавшей в Волхов речки Ладожки. Сама крепость была невелика и охватывала совсем небольшое пространство, занятое по большей части дворами ладожской старой знати. Ее стены, сложенные прямо на земле из плоских кусков серо-белого известняка на высоту в два человеческих роста, точно следовали изгибам мыса, образованного слиянием Волхова и Ладожки.

Сегодня была пятница – день торга. Перед воротами детинца всюду стояли волокуши, ржали лошади, сновали люди. В общем гуле мешалась славянская, чудская, варяжская речь. То и дело кто-то окликал Милуту или Тормода, кланялся, приветствовал и расспрашивал о новостях. Отвечая на приветствия и расспросы, Милута озабоченно оглядывался. Мысли о лежащем дома чудском беглеце не давали ему сосредоточиться на собственных делах.

– Чуди-то здесь полным-полно! – приговаривал он, оглядываясь. – Да где же мы нашего-то утопленника родичей найдем?