Елизавета Дворецкая - Ветер с Варяжского моря

• Название: Ветер с Варяжского моря
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0211-4

Северная Русь, 997 год. В Ладоге не редкость смешанные браки. Однажды на торгу Загляда, дочь купца, увидела Снэульва и полюбила его. Вскоре он отправился за море, чтобы найти средства для женитьбы.

Но обратно юноша возвратился в рядах дружины Эйрика ярла, с мечом, в числе тех, кто явился разорять, убивать и уводить в плен. Казалось бы, не суждено Загляде найти счастье с человеком, пришедшим на ее родину, как враг. Тем более что Вышеслав Владимирович, молодой новгородский князь, неравнодушен к красавице, да и Тойво, сын знатного чудского рода, не прочь взять в жены богатую наследницу…

---

– Да, братинич мой. Отец его – мой меньшой брат.

Загляда отвернулась и подняла к лицу рукав: ее позабавило новое родство. «Не забыть Спеху сказать! – подумалось ей. – Вот и братец мне сыскался!»

Рядом вдруг оказался Тойво и сел на землю возле Загляды, прислонясь плечом к ее коленям. Загляда напряженно выпрямилась, но не посмела отстраниться, чтобы не портить праздник обидами, хотя предпочла бы избежать такого близкого соседства.

– Мы будем хорошо говорить про Спех и Мансикка, – услышала она голос Тармо. – Но сперва мы будем говорить про мой сын и твоя дочь.

Тойво поднял голову и заглянул снизу в лицо Загляде. Его прозрачно-голубоватые узкие глаза весело блестели: теперь, когда отец его прямо заговорил о сватовстве, он был уверен в успехе.

– Мы – хороший род, – продолжал тем временем Тармо. – Спроси любых людей – тебе все скажут, что род Кетту добрый и честный. И дед мой Талви, и его отец Кауко, и его отец Вуори были люди большой чести и богатства. И никто из них не жалел скота, серебра и мехов, если речь велась о выкупе за добрую невесту. В какие дни у вас делают свадьбы?

Милута был озадачен – он не ожидал такой спешки.

– Погоди, друже, так скоро дела не делаются, – сказал он и поставил на землю свою чашу с пивом, понимая, что хмель в таком деле не лучший помощник. – Как говорится: дать ли, взять ли – раздумье берет. Мы с тобой и десяти дней не знаемся. В нашем деле торговом неведомый товар брать не годится.

– Кто на горячем коне жениться поскачет, тот скоро заплачет, – приговаривал вслед за ним Осеня.

– Хорошее дело не надо ждать долго, – ответил им Тармо. Своими узкими цепкими глазами он за эти дни хорошо разглядел тот товар, который теперь торговал. – А хочешь прежде видеть сам – скоро ты будешь нашим гостем и увидишь, в каком дому будет жить твоя дочь.

– Вот и ладно, – согласился Милута. – Поглядим – там и рассудим.

Тойво снова посмотрел на Загляду и крепче прижался плечом к ее коленям. А она про себя решила, что ни за что не поедет с отцом в чудские леса в гости к Тармо – иначе ей уже не выбраться назад.

Для Загляды было большим облегчением увидеть наконец, что все песни спеты, жертвенное мясо съедено, кости закопаны в землю возле священных камней и все собираются домой. Спускаясь по тропе вдоль валунов снова к берегу Волхова, они увидели, что над варяжскими курганами тоже поднимаются в небо столбы дыма. Между курганами горели костры, сидело на бревнах и прямо на земле десятка полтора варягов– несколько богато одетых торговых гостей, гриди из их дружин, кое-кто из людей княщинского воеводы. Один звучный мужской голос запевал строчки торжественной хвалебной песни, второй отвечал ему. Прислушиваясь на ходу, Загляда разобрала похвалы кому-то, кто плавал в далекие страны, добыл там богатство и славу, а теперь пирует в Валхалле[118] под кровлей золотых щитов. Выходит, и здесь кого-то поминают? Ах да – ведь Тормод ушел с утра, сказав, что его зовут на угощение. По всему, берегу протянулось множество зеленых холмиков, поросших травой, – за века в эту землю легло столько славян, варягов, чудинов! Не так-то легко теперь отличить друг от друга их могилы. Теперь в подземных странах мертвых им уже нечего делить. Так чего же делить их живым потомкам? Загляда смотрела на Волхов, величаво текущий меж зеленых берегов, и не хотела думать о вражде племен, омрачавшей ее дни со времени возвращения из Новгорода. Воды, света, тепла, земли в мире хватит на всех.

Замедлив шаги, Загляда всматривалась, надеясь увидеть Тормода. Мансикка тянула ее вперед, торопясь скорее миновать опасное племя, а Ило вертел головой и, похоже, кого-то приметил.

– О, минн вин! Милута! – раздался вдруг голос от костра. Из круга сидящих на бревнах варягов поднялся Асмунд и приветственно махал рукой, —День добрый тебе! Зачем ты пришел к мертвым? Боги, не лишили тебя больше никого?

– Боги отняли у Милуты жену, а у Березы Серебра – мать, и это было совсем недавно, – подсказал ему знакомый голос, и Загляда увидела Тормода,

Он сидел возле бочки пива, держа в руке большую баранью кость с остатками мяса. Его круглое лицо, обрамленное круглой белой бородой, выражало важное довольство. Боги часто посылают людям печаль, но хорошая еда – это всегда хорошая еда. Еще одна мудрость Тормода Белого Медведя, которую Ило Маленький Тролль с удовольствием повторял.

– Иди к нам! – приглашал Милуту Асмунд, протягивая ему рог с пивом. – Любая скорбь легче, когда делишь ее с добрым другом! Мы выпьем с тобой пива, чтобы в мире мертвых было хорошо и твоей жене, и Эймунду Рагнарсону, кого мы погребли сегодня.

– И Откелю Щетине! – добавил Тормод. – Это был очень хороший человек.

Милута готов был принять приглашение – дружеские слова Асмунда тронули его.

– Нельзя верить добрым словам руотсов… – за спиной его злобно сказал Тармо, но Милута не стал его слушать.

Подойдя к костру, он ответил на приветствие варяга и принял у него рог.

– Нельзя верить руотсам! – звонко и зло повторил вдруг голос Тойво. Загляда обернулась и не узнала его: губы его были презрительно сжаты, глаза сердито сузились, лицо стало вызывающим и враждебным. – Они говорят добрые слова, но имеют злые помыслы, потому что души их черны, как страна Туони[119]! Мы хорошо это знаем! Мы потеряли родича, и они убили его!

– Ах, перестань, не нужно теперь-то раздориться! – шепотом уговаривала его Загляда. – Не Асмунд же вашего Сурю жизни лишил, с ним-то зачем браниться? Он вам не сделал ничего. Мертвые помирились.

Но Тойво не слушал ее. Уперев руки в бока, в кожаный пояс с медными бляшками, он жег сидевших у костра свеев вызывающим и презрительным взглядом. К счастью, не все они знали русскую речь и могли понять его обидные слова. Но кое-кто понял, и это было опасно: варяги тоже были разгорячены пивом и поминальным угощением, и ссора легко могла вспыхнуть.

– Мы отдаем уважение богам той земли, где мы есть сейчас, – сказал Асмунд. – Сейчас мы в Гардар. На погребении знатного мужа делают тризна[120], я говорю верно? И я вижу, что сын Тармо хочет дать большую честь родичу – прославить его поединком? Он хочет померять свои силы – харда вэль! Добро. У нас есть добрый противник для него.

Поняв, что ему предлагают, Тойво схватился за застежку плаща, но все же оглянулся на отца. Тармо важно кивнул.

– Иди, сын мой, – сказал он. – Покажи руотсам, как мы умеем биться. Они смелы только нападать со спины, так пусть они покажут, что они могут в честном бою.

Видя, что чудины согласны, Асмунд оглядел своих людей, выбирая подходящего противника для Тойво. Варяги радовались предстоящему зрелищу, многие молодые вызывались выйти на поединок, но Асмунд увидел кого-то в дальнем конце своего круга.

– Снэульв! – позвал он. – Иди сюда. Здесь ты найдешь, куда девать твою удаль.

Загляда чуть слышно ахнула и повернулась туда, куда обращался Асмунд. Именно Снэульва она искала в этой толпе, и вот он нашелся. Но так, что лучше бы его вовсе здесь не было!

С дальнего бревна из круга незнакомых варягов поднялся Снэульв. На нем тоже был нарядный красный плащ, на шее блестела серебряная гривна с подвесками-молоточками. Отстегнув круглую застежку, он сбросил плащ, оставшись в кожаных штанах и кожаной верхней рубахе с разрезами на боках, и пошел на зов Асмунда.

– Какого рода есть сей человек? – спросил Тармо, не знавший, что перед ними оказался прежний обидчик Спеха. – Не будет стыда для моего сына биться с ним?

– Для человека Милуты не было стыда биться с ним, – ответил ему Асмунд. – Се есть Снэульв Эйольвсон. Его отец был в дружине конунга свеев и много ходил в викинг… в разные походы.

– Тоже, стало быть, лиходейный род, – сказал Тармо. – Но ежели вашего племени честь в походах – пусть будет так.

– А! Саглейд! Бьерк-Силвер! – позвал Загляду Асмунд. – Иди сюда, мы дадим хорошее место!

По его знаку варяги освободили место на бревне рядом с ним.

– Милута, иди сюда вместе с твоя дочь, здесь хорошо смотреть! – звал Асмунд. – И Тармо тоже пусть идет!

Тармо не принял приглашения: для его гордости было невозможно пользоваться гостеприимством ненавистных руотсов. А Милута, видя, что дело быстро не кончится, сел на предложенное место. Загляда опустилась рядом с отцом, чувствуя, что иначе ее не сдержали бы ноги. Казалось бы, эка невидаль, на Перунов день[121] и на Медвежий велик-день[122] поединки были в обычае. Она любила смотреть на ловкость и ратное мастерство кметей и даже простых горожан, но сейчас был не обычный поединок. Одним из противников двигало не простое желание показать удаль и почтить бога-воителя, но самая настоящая ненависть. И направлена она была на того, кто вдруг стал дорог Загляде чуть ли не больше всех на свете. Она не боялась за Снэульва – что-то в нем было такое, что не оставляло места для беспокойства за него. Но и Тойво, спасенный и выхоженный у них в доме, был ей не чужой. Оба они бывали ее гостями, и раздор между ними был для нее все равно что раздор в ее собственном доме. Сейчас она отдала бы любое из своих ожерелий, только бы этого поединка вовсе не было.