Наталья Резанова - У принцессы век недолог

• Название: У принцессы век недолог
• Автор: Наталья Резанова
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-040184-0, 978-5-9713-4700-2, 978-5-9762-1591-7

Судьба сказочкой принцессы трудна – а порою чревата и реальными проблемами!

Хотелось независимости? Пожалуйста!

А вот как теперь заработать на жизнь?

Одно и остается – стать специальным агентом в маленьком захолустном королевстве, премьер-министру которого, трусу и параноику, на каждом углу мерещатся заговоры и тайные общества.

Непыльная работка? Как бы не так! Вместо элегантных придворных интриг – столкновения с загадочной синеволосой «фам фаталь», утратившей, при самых загадочных обстоятельствах, десяток мужей.

Вместо изысканных аристократов-заговорщиков – вульгарная нечистая сила, оккупировавшая задворки королевства.

Вампиры. Оборотни. Вообще – сплошные неприятности!

Однако плоха та принцесса, которая не умеет оборачивать неприятности себе, любимой, на пользу.

---

Плащ вошедшего и впрямь напоминал одеяние шерамурских священнослужителей.

– Ну и что? Здесь Волкодавль, Благого Сыска бояться нечего...

– А то... До меня тут к прежнему хозяину приходил такой черноризец. Камешек ему вручил яхонтовый, вроде в награду за что-то. А хозяин пригляделся – и видит: камешек-то фальшивый! Кликнул слуг, схватили они черноризца, в мешок да в Волк! А утопленник повадился являться. Каждую ночь стучится – то у окна, то у ворот. Вроде бы упокоился призрак, когда заведение продали, а теперь снова явился!

– Какой еще призрак? – возмутилась я. – Видела я призраков, целыми толпами. Они тени не отбрасывают. А у этого вон какая здоровенная!

Действительно, черная тень вошедшего отчетливо пролегла на замусоренном полу.

Посетитель откинул капюшон с лица. Лицу принадлежали: клочковатые брови, глаза, некогда темные, а теперь изрядно выцветшие, нос, который тщился повторить форму клюва, стиснутые губы и сжатый подбородок.

– Это отель «Белка и свисток»?

Пришелец говорил по-имперски, но с акцентом.

– Да, сударь, – отвечал Твердыня, обучившийся от постояльцев чуть ли не всем бытующим в Ойойкумене языкам.

Черноризец перевел внимательный взгляд от владельца заведения в нашу сторону.

– В таком случае, полагаю, что дама, сидящая здесь, именовала себя Этель, а также Конни и Присси, и одно время была связана с орденом гидрантов.

– Да, а что?

Мне этот вопрос совсем не понравился. Но отрицать очевидное я не собиралась. Если передо мной имперский агент, преследующий опальных гидрантов по всему миру, здесь его ждет жесточайший облом. Вот тут-то мне и пригодится поволчанское гражданство! Иваны своих под чужую юрисдикцию не выдают.

Но следующий вопрос был не таким, как я ожидала.

– В таком случае, мужчина, которого я вижу рядом с вами, – господин Гверн, не так ли?

– Верно. – Мой муж поднялся с места. – С кем имею честь?

Тон у него был самый угрожающий. Военная жизнь отучила его от излишней почтительности по отношению к священнослужителям.

Я несколько встревожилась. Гверн, в отличие от меня, никакого касательства к гидрантам не имел. От него-то что имперскому правосудию надо?

– Я – отец Батискаф, смиренный служитель ордена Святого Квадрата.

Это уже вообще ни в какие ворота не лезло. Святой Квадрат, насколько мне было известно, был покровителем Парлевы, столицы Шерамура.

– Предвидя ваш следующий вопрос, – продолжал священнослужитель, – скажу сразу: о вашем пребывании в Волкодавле мне сообщил доктор Халигали, ныне – преподаватель университета Парлевы. А тот, в свою очередь, узнал об этом от графа Бана, экс-магистра гидрантов.

С одной стороны, это объяснение выглядело правдоподобно. С доктором Халигали, бывшим научным консультантом ордена, мы находились в приятельских отношениях. От графа Бана я знала, что доктор сейчас в Парлеве и они состоят в переписке. Кроме того, граф-воевода успел свести знакомство с Гверном, и мог поведать о нем доктору.

С другой стороны – мы слишком недавно вернулись в Волкодавль. Если даже доктор использовал какие-то магические средства связи, чтоб узнать об этом, у монаха все равно не хватило бы времени, чтоб добраться от Шерамура до Поволчья.

Решительно, без бутылки тут разобраться было невозможно.

– В таком случае, святой отец, прошу за стол. Твердыня, еще вина.

На сей раз на стол было выставлено обычное бухано-трескавское, из чего я сделала заключение, что новый посетитель симпатии у Твердыни не вызвал.

– Орден Святого Квадрата имеет какое-нибудь отношение к Благому Сыску? – с подозрением спросил Гверн.

– Нет. Благой Сыск состоит в ведении ордена Святого Рогатуса. А братья нашего ордена по мере своих слабых сил помогают нашему главе... Старшему Брату, епископу Сомелье, волею короля недавно ставшему первым министром.

– Вот как? – У меня появились первые смутные догадки. – Мы долго были в отсутствии и не осведомлены о ситуации в Шерамуре. Но мне казалось, что после разгрома мятежа маршала Мордальона там все благополучно.

– В общих чертах – да. Кстати, вы владеете шерамурским?

– Да, – этому языку я научилась еще в МГБ, а в академии его усовершенствовала.

Гверн также кивнул.

Дальнейшая беседа продолжалась на шерамурском.

– Как вам наверняка известно, поражение мятежного маршала принесло прекрасному Шерамуру несколько лет спокойствия. Благодаря этому наш возлюбленный король Мезанфан сумел с помощью Старшего Брата Сомелье укрепить границы, отстроить пострадавшие от мятежа города, а также начать ряд реформ, способствующих укреплению промышленности, торговли, просвещению и общему процветанию королевства.

– Звучит неплохо.

– Уверяю вас, выглядит еще лучше. Увы, реформы Старшего Брата не всем по нраву...

– Ну, святой отец, так не бывает, чтоб реформы всем приходились по нраву.

– Верно, – монах в задумчивости повертел в руках кружку с бухано-трескавским, понюхал ее содержимое, но пить не стал. – Однако одним они не по нраву более, чем другим. Особенно не нравится им возвышение Старшего Брата Сомелье. Ведь, вступив в должность премьер-министра, он получил дополнительные полномочия.

– И насколько не нравится? – спросила я.

– Настолько, – ровным голосом отвечал монах, – что они, предположительно, готовят иностранную интервенцию. Может, из Второримской империи, может, из Кабальерры, а может, из обеих.

– Зачем вы нам это рассказываете, святой отец? Ведь это, должно быть, государственная тайна.

– О, в Шерамуре все тайна и ничто не секрет. Подобные слухи были и будут всегда. Но слухи к делу не пришьешь. А без доказательств предъявлять обвинения шерамурским дворянам не может даже такой великий государственный муж, как Сомелье.

– А он и в самом деле велик?

– Без сомнений. В частности, он покровительствует ученым, в других странах подвергающимся гонениям.

– Ясно. Халигали наболтал.

– Да. Почтеннейший доктор поведал нам, сколь блестяще вы проявили себя при разоблачении мага-ренегата. То, что после этого вы вышли замуж, даже к лучшему. Практика доказывает, что наиболее высококвалифицированные агенты удачнее всего работают в паре.

– Так вы, что же, нам шпионить предлагаете? – встрепенулся Гверн. – Это оскорбительно!

– Да! – подхватила я, одновременно пнув Гверна под столом. – Это оскорбительно – делать такие предложения, не обговорив предварительных условий!

– Но это займет много времени.

– Тогда предлагаю перенести этот разговор на завтра... то есть на сегодня, но на более позднее время. Вы устали с дороги, а нам требуется обдумать ваши слова.

– Хорошо. Надеюсь, в этом отеле есть свободная комната? – последние слова отец Батискаф вновь произнес по-имперски. Между прочим, напрасно старался – Твердыня понимал по-шерамурски не хуже меня. Просто предыдущим содержанием беседы не интересовался. Или делал вид.

Каково бы ни было его отношение к черноризцу, это не должно было повлиять на выручку. Твердыня тут же посулил монаху самое лучшее жилье (по правде, ни лучших, ни худших в «Белке и свистке» не было, все они примерно одинаковы), а мы побрели наверх.

– Ты же мне чуть ногу не сломала! – зарычал Гверн, едва я закрыла дверь комнаты. – И ты впрямь собираешься согласиться на его предложение?

– А что такого? Мы собирались уезжать. И деньги у нас кончаются. Если у нас будет оплаченный контакт, не вижу смысла отказываться.

– Но шпионить... это низко. Это грязно.

– Вот именно. Шпионаж – работа низкая и грязная. Поэтому шпионами бывают только простолюдины. Ты слышал хоть раз, чтоб принца назвали шпионом?

– Нет. Принц не может быть шпионом.

– В самую точку. Ты у нас кто? Принц. А я – принцесса. А принцы и принцессы шпионами быть не могут. Сказал мудрец – мир ему! – «короли не ржут, они милостиво улыбаются». А принцы не шпионят, они снисходительно наблюдают.

– Ну... предположим. Но тебе все равно нельзя ехать в Шерамур.

– С чего ты взял? Это ты участвовал в шерамурских войнах.

– Да, но я-то как раз воевал за Шерамур. А ты была у гидрантов, которые воевали против.

– Вот что значит политическая неподкованность! Гидранты сражались не с королевским войском, а с мятежником Мордальоном. Орден, кстати, потом и разогнали аккурат по обвинению в пособничестве Шерамуру. Обвинение было ложным, но сейчас оно нам даже на руку.

Исчерпав все доводы против, Гверн заявил, что хочет спать. Тут я с ним не стала спорить. Утомительный выдался вечер. И довольно сумбурный.

Должно быть, мы слишком усердно праздновали наступление года Сивой Кобылы, потому что с утра мне казалось, что явление черного монаха в зале «Белки и свистка» мне приснились. И я со спокойным сердцем направилась умываться. В «Белке и свистке» с этим было просто. На заднем дворе имелся колодец. Постояльцы, желавшие соблюдать чистоту, брали воду там, остальные могли обходиться как хотели. Если умывания недоставало, можно было искупаться в Волке, или посетить бани, коих в Волкодавле было предостаточно.