Георгий Гуревич - Древо тем

• Название: Древо тем
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01315-8

Жизнь стемительно убегает, времени осталось совсем мало, а как много тем ещё неохвачено.

И вот Гуревич пишет эту повесть, предупреждая читателя, что здесь не будет законченых сюжетов, это только наброски к ним, темы будущих произведений, и приглашает к сотрудничеству, совместному творчеству, надеясь на достойных продолжателей. Вот где можно развернуться во всю ширь своей фантазии, включить воображение на полную катушку и подумать вместе с учителем над проблемами и их возможном разрешении. А их немало, собралось на целое древо, и они разбегаются во все стороны и выпускают побочные идеи и сюжетные линии, и не хватит сил и времени у одного человека написать все это.

Если готов ты не просто читать, а вдумываться в написаное, если радостно тебе наполнять скелет идеи мясом подробностей – смело читай эту книгу, и она не обманет тебя.

---

Не знаю, думал или не думал о недостатках эфирных островов американский физик Дайсон, но он предложил выход: скрепить все острова, образовать вокруг Солнца сплошную оболочку. На внутренней ее поверхности могут поселиться люди – в два миллиарда раз больше, чем на Земле. Чтобы все они не падали на Солнце, оболочка вращается, центробежная сила создает вес. Дайсон так верил в неизбежность своих оболочек, что даже предложил астрономам искать их на небе. Свое солнце они заслоняют, но сами должны светиться инфракрасным светом.

К сожалению, в отличие от физика Дайсона я – рядовой инженер-конструктор в прошлом – не верю в эти оболочки. Лопнут они, по-моему. Лопнут, потому что при вращении на полюсах скорость нулевая, там невесомость, а на экваторе – максимальная и максимальный вес. Значит, все воды потекут на экватор и продавят его неизбежно.

Мыльный пузырь – эта дайсонова оболочка.

Мне лично больше по душе третий вариант: реконструкция Солнечной системы.

В космосе нет приготовленной для нас целины. Планеты надо перелицовывать, подгонять до человеческой мерке, перекраивать, перешивать.

На Луне и на Марсе нет воздуха. Придется создавать атмосферу. На Венере атмосферу необходимо менять: кислород извлекать из углекислого газа. Из малых планет надо склеивать большие, большие и громоздкие – раскалывать, осколки перемещать, буксировать к Солнцу поближе, расставлять их по правилам тяготения, так чтобы друг друга не сбивали с орбиты.

Увлекательные технические проблемы, Я с удовольствием разбирался в них в свое время. Есть у меня рассказ «Архитектор неба». Есть и другой – «Первый день творения» – о создании подходящих для человека планет.

А вот о жизни на сонме планет не писал. Сохраняют ли они тесную связь с Землей? Будет ли борьба общечеловеческих и местнопланетных интересов?

В ином ракурсе встает эта проблема в рое искусственных планетоидов по Циолковскому. Там резкое противопоставление жизни летающих деревень и столичной планеты Земля. И столкновение стремлений: патриархальные старожилы – патриоты своего цилиндра – удерживают молодежь дома, а девушки какие-нибудь, три сестры, только одно твердят: «На Землю, на Землю… в Москву!»

Противоположная проблема в системе населенных планет. Целые миры с почти самостоятельной экономикой, расставлены они широко, транспорт труден и невыгоден. Отсюда тенденция к самостоятельности. И вот небольшая планета Л… (Луна, очевидно) решает выйти из сообщества. Что будет дальше? Фантастика дальнозорка; можно дать хронику на сотню лет вперед. Написать, что ли? Или чересчур острая тема?

После Солнечной системы переселение к другим звездам. Снова столкновение интересов – местнозвездных и общечеловеческих.

И так далее до бесконечности.

И спор: вечно ли рваться в бесконечность? Не лучше ли очертить круг, найти оптимальный режим, ограничить рост населения, производства, потребления… и продолжительность жизни тоже. В самом деле: столько хлопот с этой жизнью! Хоронить куда проще.

Между прочим, художественная литература, как правило, возражала против бессмертия. Возражая, доказывала, что бессмертные будут несчастнейшими людьми.

У Свифта в «Путешествиях Гулливера» бессмертные – противные, выжившие из ума маразматики.

Они смертельно устали и жаждут смерти ради покоя, убеждает Э.Сю, используя легенду о Вечном Жиде.

Из-за одиночества несчастен бессмертный Камилл у братьев Стру­гацких. Все кругом гибнут поголовно, а он, бедняга, вынужден жить.

Бессмертным надоест жить – уверяет Карел Чапек.

Бессмертные вообще расчеловечатся – грозит Геннадий Гор.

Редкостное единодушие. Мне-то кажется, что оно рождено не столько подлинными опасениями, сколько самоутешением: недостижимый виноград зелен и невкусен; недостижимое бессмертие невкусно, противно даже, не стоит мечтать.

Однако не замечаете ли вы, что противники бессмертия ссылаются только на частные недостатки. Возражение Свифта, например, снимается сразу. У нас же речь идет о сохранении молодости. Молодость хотим мы продлить, а не годы, лишь бы годы, хотя бы и дряхлые.

Снимается и возражение насчет одиночества бессмертного среди смертных. Жизнь продлевается всем, так требует Ксан.

Четвертое возражение против бессмертия – скука. Жить на­доест. Мне-то оно не кажется существенным. Если кто-нибудь кончил самоубийством от скуки, такого даже не очень жалеют. Плечами пожимают: с жиру бесился.

Но все-таки жизнь будущего человека надо избавить от однообразия. Подумаем. Жизнь многократно омоложенного! Тема же!

Эту я не стал откладывать. Написал повесть. Называется «Ордер на молодость». И начинается она такими словами:

«Уважаемый друг!

Жители нашего города поздравляют Вас с почетной датой – шестидесятилетием со дня рождения – и благодарят Вас за многие годы полезного труда. Нам было приятно жить и работать вместе с Вами.

Попутно напоминаем Вам, что, по мнению современной медицины, 60-летний возраст наиболее благоприятен для биологического перепрограммирования и перенастройки организма мужчин на очередную молодость. В этой связи просим Вас посетить ближайший центр омоложения в любое удобное для Вас время, предварительно заполнив прилагаемую анкету».

Герой мой глянул, руками развел, так и сел на месте. Как? Уже.

То есть удивляться не было причины. Отлично помнил, что ему шестьдесят. В таком возрасте не забываешь о возрасте, поясница на­поминает. Там саднит, тут ноет, то и это подлечить пора. «Ну что ж, в молодость так в молодость! Что там еще? Анкету заполнять им, бюрократам несчастным. Ах, целая тетрадка: «Каким был, каким хочу стать?» Каким хочу? Молодым, разумеется. Еще что? Пол? Был «м» и останусь «м». Все, что ли? Нет, еще раздел второй: «По желанию омолаживаемого операцию юнификации можно сочетать с метамор­физмом. Продумайте внимательно, какие видите Вы недостатки в своей внешности, характере и способностях, что хотели бы исправить?»

Тут герой задумывается надолго: что исправить? Много надо бы переделать. Ведь он у меня в отличие от литературных героев романов о будущем человек обыкновенный, средний… и в жизни не раз уступал тем, кто выще среднего. И он начинает вспоминать свои неудачи и недостатки, прикидывать, какие черты характера улучшить, какие потребовать таланты.

Таланты по заказу – еще одна тема.

Это я тоже написал. Это опубликовано в «Фантастике–87».

Вот как получается, казалось бы, взял я чисто биологическую тему: продление молодости, отмена старости. Но за биологической ниточкой покатился клубок – от новых сроков жизни к новой демографии, от демографии к новой географии, от географии к новой космографии, от нее к новой физиологии и новой психологии, к новым условиям жизни и к новым отношениям.

Новые отношения, новые и конфликты.

Испокон веков на театральных подмостках разыгрывается волнующий конфликт треугольника: она и два претендента. Один молодой, прекрасный, пылкий, другой – старый, противный, но знатный или богатый или хотя бы заслуженный, опытный. Испокон веков зрители бурно аплодируют победе молодости, радуются посрамлению старости и богатства. Радуются победе молодости в театре, хотя в подлинной жизни частенько побеждают денежки старших.

Не изменит ли отмена старости этот заслуженный конфликт? С имуществом – так полагаем мы – в будущем никто считаться не бу­дет. Но ведь старики отныне не старики. У них зрелость, ум, опыт, уважение, положение. И не предпочтут ли красавицы этих, оправдавших надежды зеленым юнцам, надежды только подающим?

А куда же денутся отвергнутые юноши первой молодости? Так и останутся неприкаянными холостяками? Или их подберут омоложенные матроны? Водевильная ситуация? Ницше предлагал именно такой порядок для нормальной семьи: мужчины средних лет женятся на молоденьких, вводят их в жизнь, потом зрелые женщины разводятся со своими стариками и берут на воспитание юношей. Может быть, именно это сочтут рациональным для общества нестареющих?

Новые условия, новая и мораль. Жениться не на всю жизнь. Однажды, выступая перед очень юными читательницами, будущими работниками детских садов, спросил я: получив вторую молодость, оставят ли они себе прежнего мужа? Тут все оказались единодушны. «Другого», – голосовали они хором.

К конфликту личному, любовному добавляется и служебный. В нашей быстропротекающей жизни старики, отработав свое, уходят на пенсию. Академики уступают место докторам наук, те – кандидатам, младшие становятся старшими, неостепененные пишут диссертации. И движутся-движутся вверх по лестнице бывшие студенты, добиваются самостоятельности, получают задания все крупнее, интереснее, проявляют оригинальность, вносят новизну.