Георгий Гуревич - Древо тем

• Название: Древо тем
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01315-8

Жизнь стемительно убегает, времени осталось совсем мало, а как много тем ещё неохвачено.

И вот Гуревич пишет эту повесть, предупреждая читателя, что здесь не будет законченых сюжетов, это только наброски к ним, темы будущих произведений, и приглашает к сотрудничеству, совместному творчеству, надеясь на достойных продолжателей. Вот где можно развернуться во всю ширь своей фантазии, включить воображение на полную катушку и подумать вместе с учителем над проблемами и их возможном разрешении. А их немало, собралось на целое древо, и они разбегаются во все стороны и выпускают побочные идеи и сюжетные линии, и не хватит сил и времени у одного человека написать все это.

Если готов ты не просто читать, а вдумываться в написаное, если радостно тебе наполнять скелет идеи мясом подробностей – смело читай эту книгу, и она не обманет тебя.

---

А кроме того, и не всякого пустишь в свою комнату… и в свою голову тоже. Кто знает, какие у него намерения, что он ищет в твоей искренности?

Пускай сначала свою голову покажет.

Но у меня – автора – исключительные права. Я сам создаю литературных героев, знаю их подноготную. И я гарантирую, что в чужой голове буду вести себя деликатно. С детства меня приучали отворачиваться, если вижу что-нибудь неприличное, не ухмыляться, не указывать пальцем на грязь, не вышучивать, не балабонить на всех перекре­стках. Увидел лишнее, промолчи.

Никак не мог понять Азимова, который в одном из своих поздних романов посвятил целых две главы уборным планеты Аврора.

В конце концов, все мы ходим в уборную и не один раз в день. Это не самое интересное в жизни. А вот в голове у каждого есть интересное.

Утвердим часть IV – «В чужой голове», но только для деликатного посетителя.

Глава за главой, глава за главой, и столько можно придумать еще. С некоторым ужасом смотрю я на распухающее оглавление. Неужели теперь я обречен всю жизнь до самого конца писать и писать приключения вселенца, приключения с продолжением и продолжение продолжения? Обречен мысленно перевоплощаться в муравьев и слонов, в пиджаки и рубли в карманах, в уголовных преступников, в психически больных, в неразумных детишек и описывать, описывать, описывать, что творится у них в головах.

Когда же это я успею все?

Вот потому я и обращаюсь к читателям, не в первый раз обращаюсь: подсобите мне, включайтесь, вообразите то, что пришло мне в голову…

И то, что не пришло.

Ветвистая оказалась тема. Сама диктует новые разделы. Вот еще один! Как же я упустил его раньше? Ведь интересный, самый интересный, возможно.

Какая программа была заложена в гены того вируса? Программа построения приемника из тканей моего мозга. Он и выстроил его и первым долгом получил воспоминания своего прежнего Я, потом программу исследований на новой планете.

Но этот приемник он же оставил в моем мозгу. В других мозгах строил заново.

Я получил все воспоминания звездожителя, а также возможность слушать их передачи о своей планете (или комете, или звезде, или газовом облаке). Могу слушать, могу им вопросы задавать.

Отныне я межзвездный справочник.

Человек-приемник.

Человек-радиостанция.

Связной двух миров.

Тема?

УЧЕБНИКИ ДЛЯ ВОЛШЕБНИКА

1

Сначала я искал ее в колючем кустарнике, раздвигая руками шипастые ветви, потом в кочках, в жесткой, пыльной от сухости траве, потом нырял за ней в омут, без маски нырял, масок не было в те времена, глаза резало от взбаламученного ила; потом на складе шарил руками по неструганым занозистым доскам, переставлял мятые банки с олифой; в лавчонках букинистов, что у Китайской стены, сидя на корточках, перебирал ветхие книги, кашлял от застарелой пыли. И отчаялся найти, но откуда-то она взялась все-таки, оказалась у меня в руках, завернутая в тряпку эта желанная книга, и я прижимал к груди увесистый том, нянчил его в руках, как младенца.

Носился и нянчил, никак не удавалось пристроиться почитать. Куда-то я спешил, опаздывал и не успевал сложить вещи. В гостях был, хотел уйти, никак не мог распроститься. И какой-то урок должен был сделать, людно было вокруг, меня окликали, отвлекали, торопили, давали поручения, упрашивали, книгу вырывали, не было отбоя…

А почитать мне хотелось нестерпимо, потому что в руках у меня была особенная книга, волшебная, учебник для начинающих колдунов с общей теорией чародейства и описанием правил, приемов и учебных упражнений. Вот прочту я внимательно, потренируюсь немножко и начну творить чудеса, подряд, все описанные в сказках: буду исчезать и появляться, мгновенно переноситься на край света, «по щучьему веленью, по моему хотенью» превращать воду в вино, ртуть в золото, младенцев в богатырей, стариков в молодых, лягушку в царевну, сам превращусь в шмеля, в серого волка, в кречета и в щуку…

Дергали меня, дух не давали перевести, книгу раскрыть…

Наконец дорвался я до укромного местечка, развернул тряпку, положил том на колени, ласково погладил лакированный переплет, раскрыл со вздохом облегчения. Вот и первая страница, громадная ин-кварто, четкие строки, шрифт крупнее типографского, витиеватые заглавные буквы, как в подарочном издании под старину, дорогая мелованная бумага. Ну-с, почитаем откровения. Сейчас узнаю я…

И тут бумага начинает расползаться у меня в руках, словно водой размоченная. В неровные разрывы бьет яркий дневной свет. Я понимаю, что просыпаюсь. Просыпаюсь прежде, чем прочел хотя бы одну строчку. В отчаянии жмурю глаза, еще вижу расходящиеся обрывки, усилием воли хочу вернуться в сон, стараюсь затвердить слова, хоть один рецепт запомнить. Напрасно! Безжалостно трезвый утренний свет бьет в глаза сквозь порванную страницу. Выхваченные слова еще в памяти. Повторяю их в уме. Увы, бессмыслица!

Вот такой сон приснился мне полвека назад, когда был я школьни­ком-десятиклассником.

2

Но хотя был я школьником, и в те стародавние времена я намеревался стать писателем, потому решил я превратить сон в тему, написать повесть под названием «Волшебная книга». И она была написана. В моем архиве сохранились и первый, и второй, и третий варианты, безропотно перепечатанные терпеливой и самоотверженной матерью. Я перечитал их недавно… и осудил. Все-таки тот юноша, мой тройной тезка – не совсем я. Я смотрю на него издалека, как бы в бинокль, разглядываю в перспективе. Смотрю с завистью – все у него впереди, – с завистью, но снисходительной. Стиль его мне не нравится, какой-то натужно приподнятый: назойливая романтика. И сюжет весь построен на затягивании, на разжигании аппетита, хотя к столу-то подать нечего, все поиски да поиски, а волшебной книги так и нет. Начинались же поиски в несуществующей экзотической стране типа «1001 ночи»; местные волшебники творили чудеса, но когда герой сумел войти к ним в доверие, они признались, что сути чудес они не понимают, механически используют приемы, принесенные из отдаленной страны. Герой с приключениями полгода добирался в ту дальнюю страну, там он раздобыл таинственный компас, стрелка его указывала на клад. Опять он брел за стрелкой, перебираясь через горы и воды, наконец достал со дна морского, ныряя, как в моем сне, не одну книгу, а даже сто одну. В предисловии к первой прочел грустный рассказ о звездоплавателе (сон у меня был сказочный, но читал-то я все-таки не сказки, а научную фантастику), чья судьба была определена при рождении: всю жизнь до самой смерти он должен был провести в звездолете, доставляя на Землю эту самую книгу, добытую его прадедами на планете волшебников. И деды его везли всю жизнь, и родители везли всю жизнь, и он обязан был везти и обязан был жениться на единственной девушке своего поколения, чтобы детям своим и внукам завещать продолжение нудного полета – лететь, лететь, лететь, доставляя звездную мудрость. Пожалевши того пожизненного почтальона, герой хотел приступить к переводу «Волшебной книги» на человеческие языки. Не тут-то было. Оттяжки продолжались. Сто книг из ста одной были покрыты непрозрачной пленкой. Первая же содержала две тысячи (цифр не жалел я) математических головоломок. Только решив их, проявив упорство, сообразительность, ум и культуру, можно было узнать состав, растворяющий пленку, прочесть наконец желанный текст.

Что же касается содержания ста томов звездной энциклопедии, я написал только, что первые пять излагали уже известные на Земле законы природы и общества (опять оттяжка!), далее шли тома производственные, о силах и машинах, за ними – о лечении всех болезней, об искусственных органах и об оживлении мертвых даже (грамотный мальчик, начитался научной фантастики!). Затем следовало описание чудес, но лишь после изучения 41 тома начинающий волшебник мог создавать иллюзию превращений, видимо, гипноз подразумевался… а подлинные чудеса творил, только закончив чтение 101 тома.

И на том рукопись кончалась. А что еще мог сообщить миру десятиклассник о сути чудотворчества?

3

Задним числом оглядываясь на прожитую жизнь, вижу я, что принадлежу к числу везучих счастливчиков, которым удается осуществить юношеские мечты. Мечтал я стать писателем и стал писателем, выстроил на полке стопку книг… все больше фантастика, все о научно-волшебном деле. И вижу, что не оставила меня юношеская тема. Вот и во взрослом рассказе «Функция Шорина» герой так себе рисует идеальное возвращение из звездного путешествия:

«Стремительно сменяются цифры на табло. Сегодня скорость 20 тысяч километров в секунду, завтра – 19 тысяч, послезавтра – 18 тысяч… Желтоватая звезда впереди превращается в маленькое ласковое солнышко, на него уже больно смотреть. Экспедиция возвращается с победой. Удалось дойти до Тау, удалось найти там товарищей по разуму. Их опыт, записанный в толстенных книгах, лежит в самой дальней камере – драгоценнейший клад из всех добытых кладов.