Дино Буццати - Рассказы из сборника Семь гонцов

• Название: Рассказы из сборника Семь гонцов
• Автор: Дино Буццати
• Жанр: Научная Фантастика

---

"То, что ты хочешь для себя открыть, - заметил негр, - ты сразу же узнаешь там, только пойдем со мной".

"Это разные вещи: многого ли стоит все, что мы без труда можем узнать на том свете? Моя работа представляет серьезный интерес. Я бьюсь над ней уже тридцать лет. И вот теперь, когда осталось совсем немного..."

Негр ухмыльнулся: "Так, говоришь, месяц?.. Ладно, но только не вздумай прятаться, когда он истечет. Даже если ты закопаешься в самую глубокую шахту, я все равно тебя отыщу".

Эйнштейн хотел задать какой-то вопрос, но его собеседник исчез.

Месяц - большой срок, когда ждешь любимого человека, и срок очень короткий, если ты ждешь вестника смерти. Такой короткий - короче вздоха. И вот он уже прошел. Однажды вечером, оставшись наконец один, Эйнштейн отправился в условленное место. Та же бензоколонка, та же скамейка, а на скамейке негр, только поверх комбинезона на нем старая шинель военного образца:

ведь уже наступили холода.

"Я пришел", - сказал Зйиштейн, тронув его за плечо.

"Ну, как там твоя работа? Ты закончил ее?"

"Нет, не закончил, - с грустью ответил ученый. - Дай мне еще один месяц! Теперь мне хватит, клянусь. Я уверен, что на этот раз получится. Поверь, я работал как одержимый, день и ночь, и всетаки не успел. Но осталось уже совсем немного".

Негр, не поворачиваясь, пожал плечами: "Все вы, люди, одинаковы. Никогда не бываете довольны.

Готовы на коленях вымаливать отсрочку. Предлог всегда найдется..."

"Но штука, над которой я работаю, очень сложна. Еще никто никогда..."

"Да знаю, знаю, - перебил его Ангел Смерти. - Подбираешь ключик ко вселенной, не так ли?"

Оба помолчали. В туманной, уже совсем зимней тьме было неуютно. В такие ночи не хочется выходить из дому.

"Так как же?" - спросил Эйнштейн.

"Ладно, иди... Но знай, месяц пролетит быстро".

И действительно, он пролетел совсем незаметно. Никогда еще четыре недели время не проглатывало с такой жадностью. В ту декабрьскую ночь дул ледяной ветер, шурша по асфальту последними опавшими листьями. Трепетали на ветру выбившиеся из-под берета седые волосы ученого. И была все та же бензоколонка, а возле нее - негр: он сидел на корточках, обмотав голову башлыком, и, казалось, дремал.

Эйнштейн подошел и робко тронул его за плечо: "Я пришел".

Негр стучал зубами от холода и ежился в своей шинели.

"Это ты?"

"Да, я".

"Закончил, значит?"

"Да, слава богу, закончил".

"Матч века окончен? Ну и как, нашел ты, что искал? Разобрал вселенную по косточкам?"

"Да, - с улыбкой ответил Эйнштейн и кашлянул, - в известном смысле можно сказать, что со вселенной теперь все в порядке".

"Значит, пошли? Ты готов к этому путешествию?"

"Ну конечно. Таковы условия".

Тут Иблис вскочил на ноги и расхохотался - громко, открыто очень по-негритянски. Потом указательным пальцем правой руки он ткнул Эйнштейна в живот; тот едва устоял на ногах.

"Ладно, ладно, старый мошенник... возвращайся домой, давай бегом, если не хочешь застудить легкие... Мне ты пока больше не нужен".

"Ты отпускаешь меня?.. Тогда к чему была вся эта затея?"

"А чтобы ты закончил свою работу. Только и всего. И мне удалось этого добиться... Если бы я тебя не напугал, кто знает, сколько времени ты бы еще тянул".

"Мою работу? А тебе она зачем?"

Негр засмеялся: "Мне-то она ни к чему... А вот начальству, там, внизу, дьяволам, которые покрупнее... Они говорят, что уже твои первые открытия сослужили им очень большую службу...

Пусть ты и не виноват, но это так. Нравится тебе или нет, дорогой профессор, а Ад этим хорошо попользовался... Сейчас они выделяют средства на новые..."

"Чепуха! - воскликнул Эйнштейн возмущенно. - Есть ли в мире вещь более безобидная? Это же просто формулы, чистая абстракция, вполне объективная..."

"Браво! - закричал Иблис, снова ткнув ученого пальцем в живот. - Ай да молодец! Выходит, меня посылали сюда зря? По-твоему, они ошиблись?... Нет, нет, ты хорошо поработал. Мои там, внизу, будут довольны!.. Эх, если бы ты только знал!" - "Если бы я знал - что?"

Но тот уже исчез. Не стало бензоколонки, не стало и скамейки. Были лишь ночь, ветер и огоньки автомобилей далеко внизу. В Принстоне. Штат Нью-Джерси.

Бомба

Меня разбудил телефонный звонок. То ли из-за внезапного пробуждения, то ли из-за свинцовотяжелой тишины, царившей вокруг, звонок этот показался мне более продолжительным, чем обычно, недобрым, сулящим какую-то беду.

Я зажег свет и в одной пижаме поспешил к телефону; было холодно. Мне показалось, что вся мебель стоит в глубоком ночном оцепенении (какое странное, полное предчувствий состояние! ), словно, проснувшись, я застал ее врасплох.

В общем, мне сразу стало ясно, что это одна из тех редких знаменательных ночей, в беспросветной темноте которых судьба без ведома человечества делает еще один свой шаг.

"Алло, алло! - Голос на другом конце провода был знакомым, но я, еще не вполне стряхнувший с себя сон, не мог узнать, кто говорит. - Это ты?.. Послушай... Я хотел узнать..."

Ну конечно, звонил кто-то из друзей, но я никак не мог угадать, кто именно (что за мерзкая привычка не называть себя сразу же! ) .

Я перебил говорившего, не придав никакого значения его словам: "Ты не мог бы позвонить мне завтра? Знаешь, который час?"

"57 часов 15 минут", - ответил он и замолчал, словно и так уже сказал лишнее. По правде говоря, никогда еще я не бодрствовал в столь позднее время и сейчас испытывал что-то вроде эйфории.

"Да что такое? Что случилось?"

"Ничего, ничего! - ответил он как-то смущенно. - Ходят слухи, что... впрочем, ладно, неважно, неважно... Прости, пожалуйста..." И повесил трубку.

Почему он позвонил в такое время? И вообще, кто он. Приятель, знакомый, это ясно, но кто именно? Никак не удавалось припомнить.

Я хотел уже снова забраться в постель, как телефон зазвонил опять. На этот раз звонок был еще более резким и настойчивым. Звонил кто-то другой, я это сразу почувствовал.

"Алло!"

"Это ты?.. Ну, слава богу!" Говорила женщина, и я узнал ее сразу: Луиза, милая девушка, секретарша одного адвоката. Мы с ней не виделись уже несколько лет. Чувствовалось, что услышав мой голос, она испытала огромное облегчение. Но почему? И главное, с чего это она после столь большого перерыва вдруг позвонила среди ночи, да еще в таком нерв ном возбуждении?

"Что случилось? - спросил я, выходя из терпения. - Могу я узнать, что случилось?"

"Ох! - ответила Луиза, еще раз облегченно вздохнув. - Слава тебе господи!.. Понимаешь, мне приснился сон. Ужасный сон... Я проснулась с таким сердцебиением... И просто не могла не..."

"Да что такое? Это уже второй звонок за ночь. Что происходит, черт побери?"

"Прости меня, пожалуйста... Ты знаешь, какая я впечатлительная... Иди спать, иди, я не хочу, чтобы ты из-за меня еще простудился... Привет". Связь прервалась.

Я так и стоял с трубкой в руках, в тишине. Мебель, хоть ее освещала самая обыкновенная электрическая лампа, вы глядела как-то странно. Словно человек, который собирался что-то сказать, вдруг спохватывается; мысль его остается невысказанной, и мы так ничего и не узнаем. Все дело, на верное, в самой ночи: в сущности, мы знаем лишь очень малую ее часть, а остальное огромно и таинственно, и в тех редчайших случаях, когда мы туда попадаем, нас все пугает.

Какая, однако, тишина, какой покой; этот почти что гробовой сон городских домов гораздо более глубок и глух, чем ночное безмолвие сельской местности. Но почему все же мне позвонили эти двое?

Может, до них дошло какое-то касающееся меня известие? Известие о том, что мне грозит не счастье?

Или все дело в предчувствиях, нехороших снах?

Глупости. Я нырнул в постель, с радостью ощутив ее тепло. Погасил свет. Улегся ничком, в своей любимой позе.

И в тот же момент позвонили в дверь. Настойчиво. Дважды. Звук этот ударил меня прямо в спину и отозвался во всех позвонках. Значит, что-то все же со мной случилось или должно случиться, и, судя по столь позднему времени, что-то недоброе, да, наверняка что-то недоброе, зловещее.

Сердце у меня бешено колотилось. Я опять зажег свет, но только в комнате, а в прихожей из осторожности зажигать не стал: как знать, вдруг через какую-нибудь малюсенькую щелочку в двери меня могут увидеть?

"Кто там?" - спросил я, стараясь придать своему голосу твердость, но вопрос почему-то прозвучал жалобно, вяло, нелепо.

"Кто там?" - спросил я снова. Никакого ответа.

Как можно осторожнее, не зажигая света, я приблизился к двери и, наклонившись, глянул в крошечную, почти незаметную дырочку, через которую все же можно было разглядеть, что делается снаружи. Площадка была пуста, и никаких движущихся теней я на ней не заметил. На лестнице, как всегда, горел слабый, тусклый, мертвенный свет, от которого люди, возвращающиеся вечером домой, как-то особенно чувствуют на своих плечах весь гнет жизни.

"Кто там?" - спросил я в третий раз. Ничего. Но вот послышался какой-то шум. Он шел не из-за двери, не с площадки и не с ближайших лестничных маршей, а снизу, должно быть, из подвала, и все здание от него вибрировало. Так бывает, когда по тесному проходу волокут что-то очень тяжелое, волокут с предельным напряжением сил. Действительно, что-то волокли. И еще в этом звуке слышался - господи помилуй! - протяжный, невыносимый для уха скрип - так бывает, когда надламывается балка или щипцами выдергивают зуб.