Кэтрин Дюпре - Джон Голсуорси

• Название: Джон Голсуорси
• Автор: Кэтрин Дюпре
• Издательство: Радуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга Кэтрин Дюпре – новая биография выдающегося английского писателя Джона Голсуорси (1867 – 1933), вошедшего в историю мировой литературы прежде всего как автор «Саги о Форсайтах». Дюпре подробно освещает жизненный путь Голсуорси и анализирует его творческие искания.

---

Странно, что человек, столь чуждый эгоистическим побуждениям, как Голсуорси, так решительно выбрал этот дом, который никогда особенно не нравился Аде – «ее угнетала жизнь у подножия горы» – и который отпугивал молодых Саутеров своим размером и великолепием; к тому же, возможно, они не так уж и стремились жить бок о бок со своими пожилыми родственниками.

Бери заставил своих обитателей жить на более широкую ногу, чем они привыкли; Дороти Истон все это не понравилось: «Все было по-другому... теперь уже не совершались прогулки, как в Дартмуре, а после ленча нужно было играть в теннис или крокет». Хью Уолпол нашел, что Бери «действительно очень красивый дом с жемчужно-серым фасадом и видом на лужайки, переходящие в открытое поле. Внутри дом очень чистый и сияет, как внутренность ореха; стены дома повсюду украшены картинами племянника Голсуорси. Все очень артистично и исполнено в свободном стиле. И все это очень похоже на оформление одной из книг Джона». Ознаменовала ли покупка Бери окончательное поражение Голсуорси? Стал ли он, который в молодости отверг образ жизни Форсайтов, уйдя в море на «Торренсе», дружил с Конрадом и молодыми Сондерсонами, а затем написал свой острый сатирический роман «Остров фарисеев», собственником, как Сомс? Два красивых фешенебельных дома, в которых жили они с Адой, были важны для него не как частная собственность, а как символ жизни, не очень отличавшейся от жизни его родителей в их поместьях в Кумбе, в Суррее, которую он теперь принял. Кроме того, он стал неким «отцом-благотворителем», причем не только для членов своей семьи, но и для маленькой общины в Бери. И, что самое главное, он навсегда оставил надежды на интеллектуальную или духовную эволюцию в послевоенном мире. Его произведения, мысли и образ жизни были всецело связаны с предвоенной Англией. Рудольф Саутер стремился к тому, чтобы жизнь в Бери – и в семейном кругу, и в кругу близких друзей – не была чужда радостям. Существовала одна довольно необычная игра, которая очень нравилась Голсуорси и в которую время от времени играли все домашние (кроме Ады) и гости; на спинке стула устанавливалась пробка, а игрок, сидя на своих руках, должен был губами ее переместить. Кончалась игра обычно тем, что игроки теряли равновесие, и Рудольф вспоминает случай, когда все присутствовавшие, включая Гилберта Мюррея – строгого профессора Оксфордского университета, – с хохотом валялись на полу гостиной.

Составной частью жизни в Бери были и менее экстравагантные игры, такие, как теннис и крокет, и, конечно, участие в деревенской крикетной команде. Летом на уикенд съезжалось множество гостей, среди них лорд Понсонби, Дж. М. Барри, Арнольд Беннетт, Хью Уолпол, Грэнвилл-Баркер, Филипп Гуедалла[129] и Джон Дринкуотер. Голсуорси в Бери вели «роскошный» образ жизни, а для писателей – его современников – такое существование было исключением. Как-то Арнольд Беннетт приехал к ним в гости на «роллс-ройсе», заметив при этом Ви Саутер: «Вы знаете, я никогда не думал, что меня увидят в такой мертвой штуке, как эта, и все же вот я в этом огромном «роллсе»». Он имел также свою яхту. У Дж. М. Барри в Стенуэе в Глостершире был огромный загородный дом (и еще два в других местах), и здесь каждое лето он принимал великое множество гостей, проводя сезон игры в крикет. (Иногда в числе его гостей были супруги Голсуорси.)

Один из уикендов в Бери описан сразу двумя гостями – Арнольдом Беннеттом и Хью Уолполом. Арнольд Беннетт писал:

«Душой этого дома был Джон, аккуратный во всем и всегда спокойный, говоривший хотя и мало, но всегда весомо, рассудительный, справедливый, добрый, придерживавшийся широких взглядов. Хозяйство вела жена его племянника; Ада занималась садом (они держали пятерых садовников). Она также занималась Джоном (в качестве его секретарши; он говорил мне, что терпеть не может секретарей), а Джон был здесь богом. Но он и заслуживал того, чтобы быть богом. Похоже, что он работал всего два – два с половиной часа в день. С 7.45 утра он ездил верхом. Завтрак в 9.30. Затем до 11 он разбирал почту. После работал до ленча, который начинается в 13.30. После ленча Джон занимался спортом (теннис и крокет), неспешно что-нибудь делал или читал. Его внешний вид соответствовал возрасту – неполным шестидесяти двум годам, но в спортивных играх он всегда меня обыгрывал. Могу заверить, что иногда он ворчал на своих близких, но всегда очень вежливо. Он сама доброжелательность. Но очень сдержан. Он уже почти лысый, с огромным лбом, высокий, тонкий; одет не слишком изысканно, но вполне прилично».

В письме своему племяннику Беннетт описывает этот уикенд еще живописнее: «У Дж. Г. 5 садовников, 10 000 000 цветов, 3 собаки, 3 кота, 2 лошади и несколько марок по-настоящему хорошего хереса».

Вспоминает Хью Уолпол:

«Чудесное время: кроме нас, там были только Арнольд Беннетт с супругой...

Имели место две «драматические» ситуации: первая – когда Арнольд, заикаясь (но не из скромности), поведал Аде Голсуорси, как он за свою журналистику получал сначала по шиллингу за слово, затем один шиллинг шесть пенсов, затем по два шиллинга, а теперь зарабатывает по полкроны. Это был настоящий «гимн расценкам», произнесенный его хриплым, грубым голосом, который поднимался все выше и выше, пока не перешел в пронзительный крик: «И мне она (журналистика. – К.Д.) нравится – нравится!» Ада, слушая об этих коммерческих успехах, становилась бледнее и бледнее, но старалась держать себя в руках.

Второй раз Дж. Г. проиграл в крокет, чего он пережить не мог. Игра не является для него источником веселья. Для него это борьба за справедливость, и когда он проиграл, это выглядело так, как если бы мы прямо здесь, на лужайке, у него перед глазами, сыграли пьесу «Правосудие». Вообще же он очень милый – благородный, честный, справедливый, старается ничем не напоминать о своих нынешних успехах. Как тяжко для Арнольда было услышать за обедом, что за первое издание «Собственника» у Ходжсона только что заплатили 138 фунтов; но он перенес это, лишь упомянул свою «Повесть о старых женщинах» да сказал мне, что мой галстук по цвету совершенно не подходит к костюму».

В Бери Голсуорси продолжал заниматься благотворительностью. Миссис Дин, чей муж работал у Голсуорси, пока тот жил в Бери, вспоминает, как каждую пятницу она разносила по домам местных жителей конверты. В этих конвертах содержались небольшие суммы – пять или десять шиллингов, которые он еженедельно раздавал особенно бедным людям или семьям. Впервые он начал это делать в 1910 году. «Беседовал с семьей старой миссис Чинз. Они в очень стесненных обстоятельствах, поэтому назначил им ренту в пять шиллингов, которую отныне буду им регулярно выплачивать», – писал он в своем дневнике в ноябре того года; а в январе 1911 года он вновь возвращается к этой теме: «Помог человеку по фамилии Дрюэлл открыть фруктовую лавку». Кроме этих рент, Голсуорси построил в Бери немало прекрасных коттеджей для работавших у него людей; они сохранились до сих пор. Мне рассказывали, что работа в Бери-Хаузе не была в тягость благодаря прекрасным условиям; более того, все эти люди были счастливы и очень преданы семье Голсуорси.

Теперь Голсуорси писал, больше следуя многолетней привычке, чем из желания поведать что-либо миру; он не мог отказаться от установленного распорядка дня, более того, твердый график был опорой для человека, который привык все в своей жизни упорядочивать и систематизировать.

Для Голсуорси, который очень любил все «раскладывать по полочкам», весьма характерен следующий «анализ» своего дня (и ночи):

РАСПОРЯДОК ДНЯ

Сон в постели

– семь часов

Размышления в постели

– один час

Попытки не уснуть на стуле

– полчаса

Еда и выслушивание чужих раз говоров

– два часа

Игры с собаками

– четверть часа

Игры без собак (по телефону)

– четверть часа

Одевание, раздевание, прием ванны, гимнастика

– час с четвертью

Физические упражнения на воздухе (пешие или верховые прогулки)

– два часа (по меньшей мере)

Физические упражнения в Лондоне (прогулка)

– один час (самое большее)

Пустопорожнее фантазирование и попытки отразить его на бумаге:

в деревне

– четыре часа

в Лондоне

– три часа

Переписка и попытки собраться с мыслями:

в деревне

– два часа

в Лондоне

– четыре часа

Просмотр газет

– три четверти часа

Принудительное чтение и другие попытки заняться делом

– один час

Приятное чтение

– полчаса

Напрасная правка старых и новых вещей

– один час

Обучение самой жизнью

– все остальное время

Это можно назвать днем с восьми до двадцати одного часа.

Дж. Г.

1927 год – первый с момента покупки Бери-Хауза – небогат событиями. В декабре предыдущего года Голсуорси в сопровождении Саутеров уехали на зиму в Южную Африку и вернулись в Англию лишь в конце марта. Большую часть года они провели в новом доме, где Голсуорси работал над последней частью своей трилогии – «Лебединой песней». Вторая часть трилогии, «Серебряная ложка», повествует о событиях в жизни дочери Сомса Флер. Ее муж Майкл Монт бросает издательское дело, начинает заниматься политикой и участвует в работе парламента, где он проповедует собственную политическую теорию – милый сердцу самого Голсуорси фоггартизм, суть которого состоит в идее, что будущее Англии зависит от ее земельной политики, которая должна дать стране возможность производить больше продуктов питания. Тем временем Флер, считающую, что положение ее мужа дает ей возможность стать хозяйкой великосветского салона, обвиняют в снобизме. Возникает скандал, приведший к суду, и Сомс вынужден увезти любимую дочь в кругосветное путешествие, пока не улягутся слухи и сплетни.