Джим Батчер - Барабаны зомби

• Название: Барабаны зомби
• Автор: Джим Батчер
• Издательство: АСТ, АСТ МОСКВА, ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044401-4, 978-5-9713-5342-3, 978-5-9762-3517-5

Поклонники Аниты Блейк!

Перед вами Гарри Дрезден!

Охотник на черную нежить, чья профессия — рисковать собственной шкурой в борьбе с порождениями Ночи.

Изгой, некогда поднявший руку на собственного учителя и теперь оставшийся со смертью один на один.

Мастер, умеющий многое и на многое готовый. Но на этот раз Гарри придется нелегко.

Ему предстоит отыскать таинственное "Слово Кеммлера" — последний из сохранившихся на земле манускриптов преступного черного мага, казненного по приговору Белого Совета.

Тот, кто дерзнет провести в ночь на Хэллоуин описанный в этой книге чудовищный ритуал, обретет власть равно над миром живых и миром мертвых.

Если Гарри не обнаружит "Слово Кеммлера" первым, оно окажется в руках уцелевших учеников Кеммлера — и погубит миллионы невинных жизней... Охота начинается.

Хэллоуин все ближе...

---

— Именно.

— Как получилось, что за мной Гривейн приходил со свеженькими зомби, а на ваш дом нападал со старыми? То есть, я ведь видел этих тварей совсем рядом, — он поежился. – Судя по одежде, некоторые умерли еще в начале двадцатого века.

— Это по той же причине, по которой они оживляют людей, а не животных, — объяснил я. – У древних мертвецов метафизический след глубже. Их труднее призвать, но уж если вам это удалось, ими легче управлять, они сильнее, и повредить их сложнее.

— Из старых мертвецов получаются более крепкие слуги-нежити, — понял он.

— Верно, — кивнул я. Я буквально видел, как крутятся у него в голове колесики, перерабатывая информацию. Похоже, на ответы, которые он получил на свои первые вопросы, начали нанизываться дюжины новых вопросов, и у меня сложилось впечатление, что он начнет задавать их всех с неумолимой последовательностью.

— Ладно. Но что, если…

— Баттерс, — произнес я так мягко, как только мог. – Не сейчас. Все, что мне нужно – это спокойно выпить чашку чая, — тут меня осенило. – А вы спросите у Боба, — посоветовал я. – Боб знает чертовски больше, чем я.

— О! – пробормотал он, переводя взгляд с меня на Боба и обратно. – Гм. Да, Томас ведь разговаривал с ним.

— «С ним»! – возмутился Боб. – Я не просто какой-то там «он»! Я, Можно сказать, настоящий гребаный чревовещательный череп-автомат!

— Точно, — согласился Баттерс. – Гм. Извините, Боб. Вы не будете против, если я задам вам несколько вопросов?

— Это пустая трата моего таланта и интеллекта, — фыркнул Боб.

— Помоги ему, Боб, — сказал я.

— О Господи, — оранжевые огни в глазницах черепа закатились к потолку. – Отлично. Делать мне больше нечего, кроме как наставлять детсадовцев.

— Класс! – задохнулся Баттерс и плюхнулся на стул. Он схватил несколько листов бумаги и карандаш. – Что ж, давайте начнем с…

Я налил чашку чая себе и чашку чая Баттерсу. Я поставил его чашку перед ним, но он, похоже, этого почти не заметил. Он по уши ушел в беседу с Бобом.

Я выскользнул в гостиную, плюхнулся на диван и положил мою бедную больную ногу на журнальный столик. Так я сидел, потягивая пахнущий мятой и черт-те-чем-еще сладкий чай и пытаясь привести свои мысли в какое-то подобие порядка. Я так устал, что на это не потребовалось слишком много времени.

Я собирался призвать пэра Королевы Мэб и удерживать его в течение ночи. Шансы примерно такие, как у жука-плавунца поймать и удерживать бенгальского тигра. С той только разницей, что бенгальский тигр, возможно, погнушается раздавить жука-плавунца за такую попытку. Эрлкинг не погнушается, это точно.

Что делало эту затею самой опасной из большинства моих планов… впрочем, особого выбора у меня тоже не было. Присутствие Эрлкинга в наших краях опасно увеличило бы число и силу нежити, которую кеммериты намеревались призвать этой ночью. Если бы мне удалось нейтрализовать Эрлкинга, это на порядок убавило бы сил, которых собирались призвать некроманты. Гривейн со товарищи достаточно сильны и без армии суперзомби и мегапризраков. Если я оставил бы их без этой армии, это дало бы Стражам хороший шанс справиться с ними.

Если я не успею призвать Эрлкинга прежде, чем это сделает кто-то из кеммерлитов, или если он вырвется из моего заключения, погибнут люди. Эрлкинг вырвется на просторы лишенной огней чикагской ночи со своей Дикой Охотой, и все, кого они застанут вне домов, окажутся разорванными в клочья.

На улице блеснула молния – какая-то слишком темная, тусклая, чтобы сойти за естественную. Мгновением спустя вечерний воздух разорвал удар грома, от которого маленький домик содрогнулся. Ветер начал усиливаться, а дождь захлестал по окнам с удвоенной силой.

Я не ощущал себя чародеем. Я не ощущал себя могучим, воинственным Стражем. Я не ощущал себя сверхъестественным чемпионом Чикаго, или бесстрашным победителем зла, или дерзким заклинателем, способным дерзко усмехнуться прямо в лицо потустороннему титану, или просвещенным адептом мистических искусств. Я ощущал себя избитым, израненным одноруким человеком с очень малоприятными перспективами на будущее и дурацкими штанами без одной штанины.

В темноте ко мне подошел, прихрамывая, Мыш. Он ткнулся в меня холодным носом и положил голову мне на ногу. Я сидел с закрытыми глазами, но слышал постукивание его хвоста по боковине дивана. Мышу было наплевать на все мои страхи. Он просто прижался ко мне, согревая своим мехом и своей безмолвной верой в меня.

От этого я почувствовал себя лучше. Возможно, Мыш и не самое умное создание на земле, но он смел, добр, предан и мудр звериной мудростью, которая помогает ему знать, кому доверять. Может, я и не сверхгерой, но Мыш считает меня чертовски крутым, а это кое-что значит. Мне довольно и этого.

Я отставил свою чашку, убрал ногу с Мёрфиного журнального стола и встал. Потом, не глядя, взял свой посох, сделал глубокий вдох и стиснул зубы.

Потом, хромая, вернулся на кухню.

— Баттерс, — сказал я. – Оставайтесь здесь с Бобом и Мышом. Прикрывайте меня с тыла. Если увидите что-нибудь угрожающее, орите во все горло.

— Хорошо, — кивнул он. – Будет сделано.

Я кивнул ему и вышел под дождь помериться силой с легендарным повелителем Дикой Охоты.

Глава тридцать третья

Волосы мои промокли и прилипли к голове ко времени, когда я достал из багажника Жучка все необходимое для ритуала. Я напихал все это в спортивную сумку и вышел на середину двора. Стемнело еще не настолько, чтобы я ничего не видел – пока. Но я не мог позволить себе ошибок, поэтому достал из сумки последнюю светящуюся трубку из тех, которыми снабдил меня Кинкейд перед прошлогодним нападением на Маврино логово. Я согнул ее, встряхнул, и она осветила маленький клочок земли вокруг меня зеленовато-желтым светом. Дождь еще сильнее уменьшил освещенное поле, усилив ощущение того, что весь мир ограничен стеной дождя и маленьким кружком травы.

Я начал с круга, в который собирался заключить Эрлкинга. Моток колючей проволоки до сих пор поблескивал заводской смазкой. Я отмотал ее достаточно, чтобы несколько раз больно, до крови уколоть пальцы и устроить круг диаметром футов семь. В техническом смысле этого слова это не была холодная сталь, но в том смысле, который вкладывали в это понятие фэйре, могло и сойти – по крайней мере, железа в этом мотке хватало в изобилии, а в мире фэйре железо страшнее яда.

Я разложил проволоку, обошел круг, по дороге подправляя его и пришпиливая к земле маленькими подковообразными металлическими скобками размером с мой мизинец. Я проверил и перепроверил каждую скобку, потом откусил прикрепленную к земле проволоку от мотка и связал ее концы проволочкой потоньше, затянув ее пассатижами. Потом начертил внутри круга пятиконечную звезду и разместил в ее вершинах несколько предметов, имеющих отношение к личности Эрлкинга: тяжелый ошейник размером на крупную гончую, точильный брусок, маленький охотничий нож, кремень с кресалом и несколько стальных наконечников стрел.

Потом я выложил рядом с атрибутами Эрлкинга, но вне круга, свои собственные атрибуты: потрепанный экземпляр «Хоббита», расщепленный обломок моего последнего жезла, мой револьвер сорок четвертого калибра, парковочную квитанцию, которую я еще не оплатил, и, наконец, серебряный амулет-пентаграмму моей матери. Покончив с этим, я отступил на шаг и еще раз обошел все кругом, проверяя, все ли лежит как надо, и проверяя, надежно ли прикреплен проволочный круг к земле, и не попало ли внутрь ничего лишнего.

Краем сознания я понимал, что солнце садится. Впрочем, откуда именно это стало мне известно, я не знаю: темнота стояла уже такая, какой и обычной ночью-то не бывает. Солнца я сквозь плотно обложившие небо дождевые облака, разумеется, видеть не мог – впрочем, это ничего не меняло. Я буквально чувствовал, как скользит вниз по небосводу солнце, ощущал его тепло, хотя делал это наверняка не органами физических чувств, а чем-то другим. Я ощущал, как тепло это слабеет, а противостоящие ему магические энергии, напротив, усиливаются.

Энергия ночи отличалась от дневной. Не то, чтобы она казалась изначально враждебной, скорее просто дикой, опасной, непредсказуемой. Ночь – время завершения, а эта ночь, Самхейн, канун Всех Святых, Хэллоуин – в особенности. В эту ночь силы мира духов, дикие твари, что охотятся в Небывальщине, неся смерть и разложение, вольны перемещаться туда и обратно по своему хотению. Души усопших ворочаются в своих могилах или шатаются по нашему миру – в основном невидимые глазу смертного. Дикие звери боятся приближения этой ночи, да и их городские родичи тоже съеживаются, ощущая витающую в воздухе угрозу. Собаки со всего квартала дружно воют, словно стараясь перекричать друг друга.