Жан-Луи Фетжен - Ночь эльфов

• Название: Ночь эльфов
• Автор: Жан-Луи Фетжен
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-7905-4336-7

Мир погрузился в хаос, когда люди уничтожили последнее королевство гномов. Одни только эльфы могли бы им противостоять, но они вернулись в свои огромные лесные владения, не сознавая, что теперь им также грозит опасность.

Чтобы помешать герцогу Горлуа распространить господство людей по всей земле, опираясь на христианскую веру, волшебник Мерлин помогает рыцарю Утеру, возлюбленному Ллиэн, королевы эльфов.

Осененный магической властью Ллиэн, Утер становится Пендрагоном – величайшим воином из всех народов, и отныне в его силах восстановить древний миропорядок. Но он должен выбрать одну из двух влюбленных в него королев: Ллиэн, недостижимую, уединившуюся на острове Авалон, или Игрейну – такую реальную, такую земную…

Это вторая книга трилогии французского писателя Ж.-Л. Фетжена, продолжение романа «Сумерки эльфов».

---

Глава 7

Война Ллэндона

Крики Рианнон заставили ее очнуться. Ллиэн резко вскочила, словно от удара, и несколько секунд оставалась в этом промежуточном состоянии между сном и бодрствованием, дрожа всем телом и озираясь вокруг, как слепая. В глазах жгло от недавних судорожных рыданий, когда ей представлялось, что какая-то страшная, всеуничтожающая сила ввергает ее, обезумевшую от ужаса и боли, в бездонный темный колодец… Последние силы оставили ее. Взгляд ее упал на тело брата, и она резко отдернула руку, все еще лежавшую на его груди. Кожа Блориана уже потемнела. Кровь, потоком вылившаяся из его рта, теперь застыла на серебряной кольчуге, на траве и сухих листьях. Широко раскрытые глаза смотрели в небо. Ветер чуть шевелил длинные пряди черных волос. Рианнон снова заплакала, отчаянно дергая ручками и ножками. Ллиэн подхватила ее и инстинктивным движением поднесла к груди. Малышка тут же принялась жадно сосать молоко, посапывая и издавая горлом самые разнообразные звуки, которые вызвали у Ллиэн невольную улыбку. Потом она заснула, так и не отпустив соска, и Ллиэн продолжала сидеть неподвижно – обнаженная, измученная, прислушиваясь к шорохам леса, понемногу пробуждавшимся вокруг нее. Щебетанье лесных птиц, хриплое карканье ворона, слабый шорох листьев на ветру… Жизнь продолжалась, безразличная к недавней драме, разыгравшейся за густым занавесом тумана.

Ллиэн не знала, сколько времени она провела в таком оцепенении, пока, опустив взгляд, не увидела свои руки, все еще покрытые кровью брата, запятнавшей и тельце дочери. Она поднялась с гримасой боли – все тело горело от покрывавших его многочисленных царапин – и пошла, прижимая к груди Рианнон, обнаженную, как и она, сквозь мягкую прохладу леса, пронизанную лучами солнца. Между корнями невысоких молодых дубков она нашла ручеек и смыла кровь со своих рук и тела дочери, но главное – смогла напиться вволю. Здесь, в тени стоявших вокруг высоких деревьев, устремлялись вверх юные деревца, прямые, как копья, а также росли кусты бузины и шиповника, усеянные крупными сладковатыми ягодами, которые Ллиэн срывала на ходу. Казалось, лес будет тянуться до бесконечности: на смену высоким темным елям приходили ряды стройных буков, чьи серые гладкие стволы напоминали колонны, а кроны зеленели молодой листвой. Понемногу твердая земля под ногами Ллиэн, устланная обломками веток и опавшими листьями, сменилась густой травой, и даже на камнях появился мох, словно для того, чтобы внести свою лепту в королевское великолепие огромного леса, готовящегося к празднику солнцестояния. Но лето скоро закончится… Солнце понемногу утратит свою силу, листья пожелтеют, свежая трава пожухнет, а потом наступят холода… И лес перестанет быть убежищем.

Остроконечные уши Ллиэн непроизвольно дрогнули, уловив какой-то отдаленный плеск, и вскоре она вышла к небольшому источнику, слабо струящемуся из груды больших камней. Она почти удивилась, когда увидела рядом с ними крошечный прудик, заполненный прозрачной водой, дно которого устилали опавшие листья. Ллиэн с наслаждением погрузилась в него и искупала Рианнон, стараясь не поднимать со дна ил. Потом они обе заснули на теплом камне, в оранжевом пятне солнечного света, и спали до тех пор, пока Рианнон снова не заплакала, требуя молока.

Солнце уже клонилось к закату. Становилось прохладнее, от деревьев протянулись длинные тени. Рианнон завозилась и начала слабо постанывать, и Ллиэн крепче прижала ее к груди. Маленькое тельце почти заледенело. Эльфам холод не страшен, но из-за человеческого происхождения Рианнон не сможет выжить без тепла, здесь, в лесу. Придется разыскать одежду, кров, а также оружие, чтобы при необходимости защититься от диких зверей.

Ллиэн подумала о Блориане, своем брате, и ей стало тяжело оттого, что она оставила его лежать прямо на земле, даже не соорудив надгробия из веток и листьев, чтобы хоть ненадолго уберечь тело от хищников и разложения. Но Блориан был мертв, и ей прежде всего надо было думать о дочери – такой маленькой, слабой и хрупкой, дрожавшей у нее на руках. Она чуть было не умерла. При одной лишь мысли об этом Ллиэн вздрогнула от ужаса. К ее горлу снова подступил комок, и она склонилась над малышкой, пытаясь закрыть ее одновременно со всех сторон.

– Не плачь, моя маленькая фея, моя былинка… Мы построим себе красивый домик на эту ночь, вот увидишь!..

Нет, они не смогут оставаться здесь, жить в лесу, нагие, как звери… Нужно будет присоединиться к людям, какой бы ценой ни пришлось за это заплатить…

Ллиэн снова двинулась в путь, но теперь уже сознательно выбирала дорогу, прислушиваясь к шорохам и втягивая носом воздух, словно охотничья собака. Она шла к границе леса, определяя направление по солнцу или по мху на стволах деревьев.

Еще во время отдыха ветер донес до нее слабые запахи, указывающие на присутствие людей: дыма от костра и жареного мяса. Однако здесь, в низине, заросшей папоротником, лес все еще оставался густым. Значит, до опушки было еще далеко. Или же люди осмелились пробраться сюда, в самое сердце леса, несмотря на суеверный страх, который им обычно внушали эльфы? Ллиэн почувствовала, как в ней нарастает гнев от этого вторжения.

Она проскользнула под крону огромного ясеня и опустилась на землю, в углубление между его корней. Запах костра чувствовался где-то совсем близко, но она ничего не видела Она взглянула на Рианнон, слабо ворочавшуюся во сне. Как идти дальше, когда детский плач в любой момент может выдать их присутствие? Правда, уже начинали сгущаться сумерки, а люди не видят в темноте… Она поцеловала дочь в нежный лобик; и погладила тонкие, мягкие как пух волосики. Потом сильнее прижала ее к себе, чтобы дать ей хоть немного больше тепла.

Меньше чем через час темнота стала непроницаемой. Запах костра усиливался, но Ллиэн по-прежнему не видела никаких отблесков пламени – лишь слабое красноватое свечение и пряди дыма, которые лениво тянулись сквозь густые ветви. Что до запаха жареного мяса, он стал неприятным, почти тошнотворным – кажется, оно начало обугливаться… Может быть, люди ушли?

Ллиэн осторожно выбралась из своего укрытия, прижимая к груди Рианнон и стараясь не трясти ее, чтобы та не заплакала. Потом поспешно нырнула в густые заросли букса. По пути она поранила ногу об острый камень, пошатнулась и чуть не упала. Резко выпрямившись, она застонала от боли, и этот стон вызвал эхо под сводами деревьев. Замерев от ужаса, Ллиэн прижала руку ко рту, но Рианнон вздрогнула всем телом и зашлась в крике. Казалось, ничем нельзя было остановить ее слез.

– Ну, успокойся, малышка, прошу тебя, – шептала Ллиэн на ухо дочери, укачивая ее и прижимаясь спиной к густой стене кустарника.

Она подобрала с земли толстую ветку и сжала в руке это жалкое оружие, вглядываясь в темноту расширенными от страха глазами, почти оглохнув от криков дочери и ожидая нападения людей, словно загнанный зверь,– но ничего не происходило. Рианнон понемногу затихла.

И тогда саму Ллиэн захлестнула волна неудержимых рыданий, и она, скорчившись, опустилась на землю. На какое-то мгновение она почти увидела, как ее хватают чьи-то грубые руки, как потом ее швыряют на землю и насилуют; увидела свою дочь растоптанной этими чудовищными людьми, похожими на зверей или на гоблинов и хрюкающих, словно кабаны. Она увидела, как умирает от их жестоких надругательств, окаменевшая от ужаса, слишком слабая и слишком напуганная, чтобы защититься, не способная сопротивляться, не в силах использовать магию… Рианнон снова начала плакать, но сейчас Ллиэн не слышала ее, задыхаясь от собственных слез, одолеваемая кошмарными видениями, которые промелькнули перед ней всего за какие-нибудь несколько секунд. Замкнутое лицо Ллэндона… Ужасная предсмертная гримаса Блориана, замерзшего до смерти… Гвидион, Блодевез и все остальные, кого она никогда больше не увидит – и все по своей вине… Вот какой теперь будет ее жизнь… Одна, без своего клана, в вечном страхе. Одна…

Затем она снова увидела перед собой лицо Мирддина. Он улыбался, но не ядовито-насмешливо, как обычно, – нет, его губы и глаза улыбались по настоящему, и, когда он заговорил с ней, его голос звучал мягко и сочувственно. Рыдания Ллиэн начали понемногу стихатьи, наконец, прекратились. Ей показалось, что она слышит слова мужчины-ребенка, произнесенные на поляне, кажется, несколько столетий назад: «Я буду рядом, когда тебе понадоблюсь…»

– Проклятый Мирддин! – простонала она. – Разве ты не видишь, что нужен мне?

Но ответ друида заглушили крики Рианнон, и его лицо исчезло. Ллиэн протерла глаза, отбросила волосы за спину и поднесла девочку к груди – та снова с жадностью припала к соску. Даже сейчас она дрожала не переставая. Тельце было ледяным. Нужно было обязательно найти теплую одежду и убежище на ночь.

Ллиэн поднялась, все еще пошатываясь, и пошла вдоль зарослей букса.