Питер Страуб - Мистер Икс

• Название: Мистер Икс
• Автор: Питер Страуб
• Издательство: Домино, Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17587-3

35-летний нью-йоркский программист Нэд Данстен с детства подвержен странным припадкам: каждый день рождения он проваливается в какую-то иную реальность, видит страшного человека в черном, некоего Мистера Икса, и наблюдает убийства, которые этот человек совершает. Дальше – больше. Сны начинают материализовываться. Мистер Икс обрастает плотью и теперь уже преследует Нэда Данстена наяву…

Роман одного из ведущих мастеров, работающих в жанре мистического триллера, на русском языке выходит впервые.

---

– Ты что, собираешься заняться сексом с Джулианом?

– Для меня не существует бессмысленных различий. А теперь, когда дамы с Голубичной улицы умиротворены, объясни мне, зачем мы вламываемся в этот сарай?

– Вломимся – объясню, – ответил я.

Роберт просочился сквозь дверь второго номера. Как всегда, это выглядело словно киношный спецэффект. Дверь распахнулась, и я, выбросив булыжник, вошел.

– Глянь, шторы задернуты? – велел Роберт.

Я запахнул шторы так, чтобы одна заходила на другую.

– Тебе видно?

– Не намного лучше, чем тебе. – Ощупью добравшись до стола в центре комнаты, Роберт пытался включить лампу. – Эрл Сойер уже водил тебя на экскурсию, зачем мы опять здесь?

– Его зовут не Эрл Сойер. – Я рассказал ему о своем открытии.

На этот раз Роберт был ошеломлен:

– Как может этот мерзкий старик быть Эдвардом Райнхартом? Внешнего сходства с нами никакого, и что же – он наш отец?

– Ну, может, тридцать лет назад сходство было. Однако последние годы жизнь у него была поганая, лишнего весу в нем сейчас фунтов пятьдесят, да и питается он бог знает чем. И прежде всего, крыша у него заметно едет, а это обстоятельство, знаешь ли, тоже отражается на внешности.

– Да я ж убить его мог в этом чертовом «Доме Кобдена»!

– Ну так он не знал, кто ты. Он тебя толком и не видел. Но он точно знал, кто я, когда сегодня днем впустил меня сюда. Ему пришлось узнать.

– Почему ж тогда он не попытался тебя убить?

Я привел ему единственный довод, казавшийся мне логичным:

– Потому что если убивать – то нас обоих.

– Ты ошибаешься, ошибаешься, ошибаешься, – возразил Роберт. – Он не знает, что нас двое. Вот почему я до сих пор жив.

– А теперь ему придется об этом узнать, Роберт, – сказал я. – Вполне вероятно, что он видел нас с тобой в ту ночь в Хэтчтауне. И он выжидает подходящего момента – когда ему удастся подловить нас вместе. Но что бы он ни планировал, у нас есть одно преимущество.

Роберт мгновенно уловил смысл.

– Он не в курсе, что мы знаем.

– Надеюсь, это можно назвать преимуществом. В любом случае это единственное, что у нас есть.

Напряженно нахмурившись, Роберт прошелся по комнате и включил еще одну лампу.

– Только не строй предположений относительно того, что захочется делать мне.

– Роберт, – твердо сказал я, – мы будем делать то, что надо.

Две параллельные полоски прорезали толстый слой пыли на столе, у которого стоял Эрл Сойер, когда пригласил меня войти в комнату. Одна полоска была дюймов восьми длиной, вторая – не более двух. Следы от настольной рамки, подумал я. Выдвинув ящик стола, я обнаружил там лишь мышиный помет. Сойер забрал с собой то, что прятал от меня.

– Давай перевернем в этой халупе все вверх дном. – Роберт едва не искрился от возбуждения. – Разозлим Эдварда Райнхарта, чтоб он совсем перестал соображать.

– Каким образом?

Роберт пробежал взглядом по корешкам тридцати – сорока экземпляров «Потустороннего»:

– Мне думается, он весьма привязан к этим книжечкам.

– Какой все-таки у тебя извращенный склад ума.

– А еще у меня несколько спичек, но нам понадобится больше.

– В этом я тебе смог бы помочь, – сказал я.

– Ну, тогда нам нужна всего лишь одна штуковина – металлическая емкость вместимостью эдак в полванны. Я хотел бы все устроить снаружи, чтобы не спалить дом.

– Погоди-ка. – Я прошел через номер один, ощупью пробрался на кухню, включил верхний свет и опрокинул корыто, которое заметил накануне. На захламленный пол вывалился мусор. Я притащил корыто обратно и увидел Роберта, стоящего в крохотном кирпичном дворике под неуклонно темнеющим небом. Роберт развернулся и пошел к дому, а я опустил корыто и последовал за ним к полке, уставленной экземплярами «Потустороннего». Нам пришлось сделать три ходки, чтобы вынести книги на дворик. Я достал из кармана спички и взял в руки одну из книг.

– Не так.

Роберт завернул наверх ее обложку и выдрал склеенные страницы из корешка. Он разорвал страницы пополам, затем на меньшие и еще меньшие части. Я приступил к расчленению другого экземпляра. Отлетевшие клочки трепетали на цементном полу.

Когда почти половина книг была уничтожена, Роберт присел на колени у остатков.

– А вот теперь начинаем веселиться. – Он зажег спичку и поднес ее к низу дести[63] книжных листов. Желтый огонек взбежал по одному листу, перескочил на второй. Роберт перевернул их. Огонь сжался и потерял силу, затем пополз по краям и вновь осмелел. Роберт опустил горящие листы в раковину, а затем взял следующую пачку листов и подержал над огнем.

– Только так можно понять, что чувствует человек, когда палит книги, – проговорил я.

– Не умничай! – Роберт едва не давился смехом.

Я раздирал книги на части, пока Роберт кормил пламя страницами, подкладывая новые и новые пачки, как дрова в топку, и заполняя ими дно корыта. Горящие обрывки взмывали вверх и плыли к стенам. Некоторые страницы сгорали в полете дотла, не оставляя даже пепла. Одни превращались в плывущие в воздухе светящиеся точки, как светлячки, другие – как пылающие птицы. Одни горели, пока поднимались, ввинчиваясь в темное небо. Пламя отбрасывало тени немыслимых очертаний, и тени танцевали на стенах.

Когда Роберт склонялся над корытом, блуждающие сполохи красного и оранжевого освещали его лицо. Оно казалось почти совершенным и в то же время не более похожим на мое, чем мое – на Микеланджелова Давида. Резко очерченные брови Роберта казались стремительными черными росчерками одинаковой умеренной толщины по всей своей длине. Глаза его были чистыми и блестящими, форма носа безупречна, будто ее создал резец богоподобного ваятеля. Глубокие тени подчеркивали рисунок скул и четко очерченный рот. В его лице были видны острота ума, самоуверенность, изящество, энергия и – когда он наблюдал за танцем светлячков и огненных птиц над головой – тот чистый голод, который принуждал его наслаждаться разрушением.

– Твоя очередь. – Роберт подпрыгнул, пытаясь сбить поднимающееся к темному небу огненно-желтое крылышко.

Я присел на корточки перед корытом и поворошил тлеющие страницы, отдергивая руку от редких языков опавшего пламени. Под раскаленным ковром строки вскипали и скручивались. Роберт подпрыгивал за своим порхающим желтым крылышком, пока то не сжалось до крошечного созвездия красно тлеющих искр, затем метнулся к стене вдогонку за другой пылающей птицей. Он напомнил мне служителя какого-то древнего божества – его волосы перевиты лентами из золотых кузнечиков, и он охвачен исступлением обряда жертвоприношения. Затем я подумал, что Роберт скорее похож не на служителя, а на само божество, ликующее в бешеной пляске пожара и хаоса.

Пританцовывая, он вернулся, чтобы подержать над огнем переплет – желтый язычок распустился и побежал поперек зеленой обложки. Мое ощущение непостижимой глубины его жизненного опыта вдруг стерлось и исчезло, переродившись в понимание причин его неуравновешенности, интенсивности его детских страданий. Будто он остановился в развитии под бременем всего свалившегося на него. Впервые я понял, что половину своей жизни Роберт провел в заточении, а я – я был единственным, кто мог его спасти. Роберт нуждался во мне куда острее и больше, чем я нуждался в нем. Внутри той непроглядной бездны ревности, которая была его душой, Роберт тоже знал это и делал вид, что не знает.

Его красивое лицо помрачнело, когда он заметил, что я наблюдаю за ним.

– Я думал о том, насколько мы с тобой похожи и не похожи, – сказал я и получил в ответ еще один раздраженный взгляд.

Мы вновь занялись делом и продолжали до тех пор, пока от экземпляров книги Эдварда Райнхарта не остались слой пепла и золы и несколько полусгоревших переплетов на дне корыта. Вокруг пахло так же, как на развалинах дома Хелен Джанетт. Черные обуглившиеся листы пятнали цемент двора. Роберт поддал один из них ногой, и он рассыпался в пыль.

– Давай спалим что-нибудь из его Лавкрафтов.

– Хорошие книги палить не собираюсь, – заявил я, – но ты подсказал неплохую мысль.

Я вернулся в дом и заметил, что руки выпачканы сажей.

«Лицо, скорее всего, тоже», – подумал я.

Уже успокоившийся и сдержанный, в дверях появился Роберт. В отличие от меня он был безукоризненно чист. При помощи носового платка я вытянул с полки «Ужас в Данвиче»:

– Сдается мне, этот Лавкрафт был первым, которого прочитал Райнхарт. И, скорее всего, это его Библия.

Роберт проявил признаки заинтересованности.

– Он пойдет на все, чтобы вернуть ее.

– Что ж, тогда мы заставим его ходить перед нами на задних лапках. – Роберт взглянул на свои часы. – Ты б умылся. Смотреть страшно.

– Как насчет завтра?

– Как показывает практика, наши приключения начинаются часа в три-четыре пополудни. Я найду тебя до трех, где бы ты ни был. А до тех пор не делай никаких глупостей, хорошо?