Питер Страуб - Мистер Икс

• Название: Мистер Икс
• Автор: Питер Страуб
• Издательство: Домино, Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17587-3

35-летний нью-йоркский программист Нэд Данстен с детства подвержен странным припадкам: каждый день рождения он проваливается в какую-то иную реальность, видит страшного человека в черном, некоего Мистера Икса, и наблюдает убийства, которые этот человек совершает. Дальше – больше. Сны начинают материализовываться. Мистер Икс обрастает плотью и теперь уже преследует Нэда Данстена наяву…

Роман одного из ведущих мастеров, работающих в жанре мистического триллера, на русском языке выходит впервые.

---

– Уф-ф, – выдохнула Мэй.

Я держал ее на весу до тех пор, пока она не опустила трость и не приготовилась опереться на нее.

– Я не так плоха, как кажется, нечего меня жалеть. – Ее шепот был слышен в самых отдаленных уголках комнаты. – С тех самых пор, как у меня в том году стало хуже со здоровьем, я никуда не хожу без палочки. Если б мне удалось набрать немного веса, я бы почувствовала себя лучше, да вот только никак не могу заставить себя нормально питаться.

Мы приблизились к боксу номер пятнадцать.

– Ее лечащий врач здесь?

– Мы как раз поджидали его, когда я тебя увидела, – сказала Нетти. – И почувствовала: как гора с плеч…

Я взглянул на полог, отделяющий нас от Стар.

– Что с ней произошло?

Мэй подалась ко мне:

– Это случилось сегодня утром! Грохнулась без чувств на пол! Кларк тут же позвонил девять-один-один…

– Маму твою, такую молодую, хватил инсульт, – сказала Нетти.

Тетушка Мэй погладила мой блейзер тыльной стороной пальцев ладони.

– А пиджак-то твой не иначе как из отличного нью-йоркского магазина типа «Сакса» с Пятой авеню, да? – Подняв глаза, она встретилась с моими, и голос ее вдруг стал выше и отчетливей. – Когда ты приехал?

– Буквально минуту назад, – ответил я. – Добирался автостопом. Даже вещи не пристроил. – Я показал на рюкзак и спортивную сумку у входа на полу.

Тетя Нетти изучала меня хмурым оценивающим взглядом. Таким хмурым, что сейчас ей подошло бы траурное платье.

– Вместо того чтобы расходовать попусту деньги на Пятой авеню, следовало бы сэкономить их на поездку. Тебе просто повезло, что добрался так быстро.

Аккуратный маленький человечек в белой куртке энергично вышел из-за ширмы. Светлые волосы ниспадали с шишковатой головы, на которой выделялись до странности большие очки в черной оправе. Доктор стрельнул в меня неопределенным взглядом, и тетушки собрались с духом, приготовившись услышать все, что он скажет.

– А вы… – Он сверился с записями на доске. – Нэд, сын Валери Данстэн?

– Да, – кивнул я.

– Доктор Барнхилл, – назвался он и поджал губы. Голова его казалась шишковатой, потому что не соответствовала размерам тела, и редеющие светлые волосы обнажали большой участок черепа. Маленькие лысые мужчины кажутся более лысыми, чем высокие. Он одарил меня коротким сухим рукопожатием. – Сегодня утром у вашей матери был обширный инсульт. Ее состояние пока остается тяжелым. Очень жаль, что мне приходится сообщать вам такие печальные новости. – Доктор Барнхилл прижал доску с записями к груди, словно боясь, что мы попытаемся прочесть его врачебные тайны. – Вы представляете себе, что означает «обширный инсульт»?

– Не совсем, – сказал я.

– Тромб попал в головной мозг и отрезал доступ кислорода. Если кислород не может достичь определенной области головного мозга, на этом участке наблюдается повреждение ткани. В случае с вашей матерью пораженная область представляет собой часть левого полушария мозга. – Он коснулся своего левого виска. – Вскоре после того, как мы поместили ее в палату интенсивной терапии, у нее развилась аритмия вследствие испытанного организмом потрясения. Я ввел ей препарат, предписанный в таких случаях, но мы наблюдаем общее ослабление сердечных функций. Ваша мать много курила?

– Она не курит, – сказал я.

– Стар много работала в прокуренных насквозь ночных клубах, – сказала тетя Мэй. – Она пела, у нее был волшебный голос.

– Известно ли вам, принимала ли она наркотики, и какие?

– Свою дозу марихуаны, – заявила Мэй, – она получала, дыша одним воздухом с теми, кто крутился вокруг нее и курил эту гадость.

– Пассивное курение и марихуана в прошлом могли стать сопутствующими факторами, – сказал доктор. – Вашей матери… – Он посмотрел на свои записи, потом глянул украдкой еще разок. – Пятьдесят три. Нередко подобный возраст позволяет нам делать благоприятные прогнозы. Мы надеемся, что коумадин растворит тромб. Если вашей матери удастся продержаться в течение следующих двенадцати часов, мы будем надеяться на помощь долгой восстановительной экстенсивной терапии. Вот мои самые хорошие новости для вас.

– Двенадцать часов… – проговорил я.

Его лицо разгладилось, став похожим на маску:

– Все зависит от индивидуального состояния пациента.

– Она узнает меня?

– Надо надеяться на это, в лучшем случае. – Он вновь опустил глаза на доску. – Скажите, есть ли у вас родные братья, сестры?

– Нет, – ответил я, а тетушка Нетти мгновенно вставила: – Я же говорила. У Стар единственный сын, вот он.

Доктор Барнхилл кивнул и удалился. Мэй зашла мне за спину.

– Родные братья, сестры?

– Цвик до нашего прихода проявила тут чудеса усердия, конспектируя все, что твоя матушка наболтала ей, а известно ведь, если кто-то что-то запишет, всегда найдется тот, кто написанному поверит…

Я оглянулся. Облокотившись на трость, тетя Мэй разговаривала с плотным молодым человеком с короткой светлой бородкой и длинными волосами, зачесанными назад и туго завязанными в «конский хвост». Он отступил на шаг и проронил:

– Э, я ничего не понимаю.

Я откинул полог бокса и шагнул вперед. Незнакомка, лежавшая между подмигивающих индикаторами приборов, мгновенно приняла болезненный, но все еще узнаваемый образ Стар Данстэн. Щеки ее казались рыхлыми и бесцветными. Прозрачная жидкость из подвешенных сосудов и пакетов бежала по трубочкам, уходящим под белевшие на предплечьях повязки. Ярко-красная лампочка была прилеплена к указательному пальцу правой руки. Я взял ее за руку и поцеловал в лоб.

Оба маминых глаза одновременно широко распахнулись.

– У-у-унд… – Правый уголок ее рта оттянулся вниз и замер, словно расплавившаяся и тут же застывшая капля воска. Она пыталась приподняться с подушки, и рука ее чуть оперлась на мою. – А-а-ах… В-в-в… О-о-о…

– Я тоже люблю тебя, – сказал я.

Мама кивнула и, расслабившись, вновь утонула в подушке.

Негромкие звуки и сигналы все пели и пели отрывисто и вкрадчиво, готовые вот-вот соткаться в мелодию. Свет на одеяле, взлеты и падения линий на ленте диаграммы, нисходящие изгибы трубок казались мне более реальными, чем мои собственные ощущения. Все было так, будто я тоже впал в кому и теперь двигался и размышлял на автопилоте.

Рука моя оторвалась от поручня койки и коснулась щеки матери – ее кожа была упруга и прохладна. Стар вновь открыла глаза и улыбнулась той стороной лица, которая повиновалась ей:

– Ты знаешь, где ты сейчас?

– О-ль-ни-ц…

– Правильно. Я останусь с тобой, пока тебе не станет лучше.

Ее правый глаз резко закрылся, и левый уголок рта приоткрылся и снова сжался. Она повторила попытку:

– Ка… ты… у… на-а…

– Просто почувствовал, что тебе плохо, и приехал. Слезинка выкатилась из уголка правого глаза и побежала вниз по щеке.

– Про… ун-н-н…

– Не волнуйся, все у меня хорошо, – сказал я, но она уже забылась сном.

17

Седовласый господин, похожий на ирландского политикана, представил себя как доктора Малдуна, кардиолога, назначенного лечащим врачом моей матери, и охарактеризовал состояние Стар как «на волоске». Доверительное звучание его густого баритона придало этому выражению оттенок приглашения на прогулку по морю. Сразу же по окончании рекламной кампании Малдуна мускулистый парень с конским хвостом, разговаривавший только что с Мэй, направился в бокс, и я последовал за ним.

«Конский хвост» делал записи показаний комплекса приборов. Бокс скорее напоминал кокпит «Боинга-747». Заметив меня, парень выпрямился, заполнив собой почти все пространство между панелью приборов и краем кровати. Бэйджик на груди сообщил его имя – Винсент Гардтке. Он смахивал на футболиста-старшеклассника, по уикэндам чрезмерно увлекающегося пивом.

Я спросил, как давно он работает в больнице Святой Анны.

– Шесть лет. Это приличный стаж, если вы сомневаетесь. Клиентура, правда, здесь небогатая, в основном из Лаундэйла, но, поверьте, если мне вдруг случится заболеть, я попрошусь сюда. И только сюда. И знаете, будь это моя матушка, я был бы спокоен: здесь за ней первоклассный уход.

– Вам приходилось видеть таких же тяжелых больных, как моя мать. Они выкарабкивались?

– Мне приходилось видеть пациентов и похуже – и ничего, поправлялись. Состояние вашей матушки сейчас довольно стабильное. – Гардтке сделал шаг назад. – А пожилая дама с тросточкой, скажу я вам, – это что-то!

Он отодвинул полог и ухмыльнулся тете Мэй. Та в ответ вздернула подбородок с достоинством герцогини.

К полудню посетители собрались в проходах между постом медсестер и двумя рядами боксов. Решив размять ноги, я сделал пару кругов вокруг поста и вспомнил кое-что из сказанного Нетти.

Сестра Цвик не обращала на меня внимания до того момента, пока я не остановился прямо напротив нее.