Наталья Солнцева - Торнадо нон-стоп

• Название: Торнадо нон-стоп
• Автор: Наталья Солнцева
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07293-4

Ева не знала, что будет делать, когда найдет убийцу своего любовника. Но сидеть дома, готовить мужу обед и делать вид, что смерть соседа по даче Дениса Матвеева для нее ничего не значит, она больше не могла. Наблюдая за домом Матвеева из кустов, Ева не заметила, что за ней самой следят... Дальше два частных детектива, профессионал Всеслав и любитель Ева, стали работать вместе. Ева выяснила, что знала Дениса только с одной стороны: о его деятельности в качестве тайного советника у крупных бизнесменов и политиков она и не подозревала. Обо всех своих клиентах Матвеев оставлял подробную информацию в дневнике. Поэтому один из них и нанял Всеслава, чтобы тот отыскал и уничтожил этот опасный документ. Когда дневник нашелся, сыщики поняли, что получат ответы на многие вопросы. А пока Ева узнала шокирующую вещь: она была у Дениса отнюдь не единственной...

---

Наконец, хлопнула входная дверь, и Ева поняла, что супруг ушел. Она принялась за обычные домашние дела, и опомнилась, только когда зазвонил телефон. Она ответила, со смешанным чувством надежды и страха.

– Ева, это я! – сказал господин Смирнов, как будто они были знакомы давным-давно, еще до того, как вымерли динозавры. – У нас с вами все получилось!

Сердце у Евы встрепенулось и сильно забилось, так что она не сразу сумела совладать с собой. В горле пересохло, а руки дрожали.

– Вы… нашли?

– Нашел! Я еще в Мамонтовке. Через час буду в Москве. Вы меня слышите?

Славке вдруг ни с того, ни с сего показалось, что Ева упала в обморок. Это было почти правдой.

– Да…

Ее голос был далеким, как замирающее эхо.

– Ждите. Встретимся в сквере за вашим домом, поговорим в машине.

Ева кивнула головой, как будто Смирнов мог это видеть, и положила трубку. Ее знобило. Она все стояла у телефона, не в силах сдвинуться с места, и ни о чем не думала. В ее душе образовалась пустота, которая всосала в себя все ощущения, краски, звуки, чувства и мысли, и Ева осталась один на один с этой пустотой, в которой ничего не было, кроме тоскливого ожидания…

В скверике, где уже стояла машина господина Смирнова, ярко светило солнце, покрывая асфальт и траву кружевной тенью. В сухом бассейне фонтана мраморный мальчик сидел на камне и смотрел на разбитый кувшин. Громко щебетали птицы. Из разбитого кувшина давно не лилась вода, и он весь забился пылью и еще прошлогодней листвой.

– Как это похоже на жизнь некоторых людей! – подумал Славка. – Разбитый сосуд, полный бесполезной трухи!

Ева тихо подошла к машине, сияя глазами, наклонилась к сидящему в ней Смирнову, спросила одними губами:

– Принесли?

– Садитесь в машину, Ева! – сказал он, жестом указывая на заднее сиденье. – Там вас не будет видно.

Она уселась, неотрывно глядя на Славку, бледная и какая-то оцепеневшая.

– Покажите, что вы нашли, – повторила она, сгорая от нервного нетерпения.

Господин Смирнов подал ей несколько толстых общих тетрадей, – одни были новыми, а другие потрепанными, с пожелтевшими страницами.

– Летопись «поверженного Демона», – сказал Славка, улыбаясь. Но улыбка у него получилась не очень веселая. – Кстати, а какой художник нравился Матвееву?

– Врубель[16], – не задумываясь, ответила Ева, не отводя взгляд от тетрадей.

– Не удивляюсь. Там, в тайнике, было еще кое-что.

Смирнов достал коробку, полную фотографий. Среди них было много старых и пожелтевших, сделанных кое-как, неумелым любителем.

– Какой ужас! – Еву затошнило, когда она взяла в руки одну. Она бросила снимок обратно в коробку. – А это что?

В ее руках оказался старый потертый конверт, из которого она вынула пожелтевший от времени документ, что-то вроде служебного пропуска.

– Это пропуск в штаб какого-то военного. Дайте-ка! – Славка взял пропуск в руки, внимательно его разглядывая. – Полковник Вадим Алфеев. Вы когда-нибудь слышали это имя?

– Нет. – Ева отрицательно покачала головой. – Никогда. А кто это?

– Пока не знаю! Честно говоря, я так спешил сюда в Москву, к вам, что даже не успел ничего толком рассмотреть. Тетради я открывал наугад и пробегал глазами. Кое-что понял… Читать будем вместе?

Ева почувствовала, как тяжелая судорога свела ей горло. Надо было соглашаться… Она, стиснув зубы, кивнула. Пусть будет, как будет. Это даже к лучшему.

Самая первая, потертая тетрадь, исписанная чернильной ручкой, начиналась весьма претенциозной надписью:

«Исповедь падшего ангела»…

В густых зарослях барбариса и шиповника гудели пчелы и большие желто-коричневые мохнатые шмели, под ногами мягко шелестела высокая глухая крапива. Пахло мокрой после ночного дождя землей, лопухами, свежестью умытого дождем сада…

Денис переминался с ноги на ногу, – он не ожидал, что в кустах окажется так много холодной влаги и жужжащих насекомых. Но делать было нечего. Рано утром мама Маргариты уехала в город, и иной случай для осуществления его планов может так скоро не представиться. Придется терпеть и проклятых шмелей, и мокрые ноги.

Елизавета Павловна и ее дочь Маргарита, высокая красивая девушка лет восемнадцати, были соседями Дениса по даче.

Денису уже исполнилось четырнадцать; он жил с дедушкой и бабушкой в Москве, а все лето проводил на даче в Мамонтовке, оставшейся от родителей. Он почти не помнил маму и папу, которые погибли, когда Денису едва исполнилось два года. Автомобильная катастрофа, – весьма банальный исход езды в нетрезвом состоянии. Конечно же, папа Дениса, молодой, подающий надежды ученый-астроном, вообще не пил. Пьяным оказался водитель рейсового автобуса, неожиданно выехавший на встречную полосу и… Словом, их новенький «Москвич» превратился в месиво, оба родителя, залитые кровью, с трудом извлеченные из обломков машины, оказались мертвы. Гаишники и врачи скорой помощи буквально остолбенели, услышав слабый писк ребенка, который не только оказался жив, но и полностью невредим. Мальчик даже не плакал, он просто пищал, подавая знак, что он жив, и о нем необходимо позаботиться. Каким образом ребенок уцелел среди груды железа, усыпанной осколками стекла, не получив ни одного повреждения, ни единого пореза, никто так и не понял. Дедушка и бабушка решили, что это – подарок Бога им, несчастным, утешение на старость. Они души не чаяли в маленьком внуке, глядеть на него лишний раз боялись, ни в чем не перечили «ненаглядному Денисушке», выполняли все его желания, все прихоти.

Денис никак не мог определить, помнит он, как все это с ним произошло, – страшный удар, грохот, скрежет, треск и шорох стекла, дикий крик матери, запах гари, крови и смерти в сжавшемся до немыслимых пределов пространстве, – или не помнит? Или это только игра его богатого воображения? Горя он никакого не испытывал; когда его два раза в год водили на могилку родителей, не плакал, чем вызывал у бабушки неясное беспокойство.

– Ты хоть помнишь мамку-то? – спрашивала она, заглядывая ему в лицо исплаканными глазами.

Мальчик неопределенно мотал головой, глядя куда-то вдаль равнодушным, пустым взглядом. Там, вдалеке, маячили на фоне бледно-золотого неба огромные тополя, там летали свободные, полынные ветры, туда стремилась его неокрепшая еще душа, уже жаждущая странствий и необыкновенных приключений, – прочь из затхлого мира унылых воспоминаний, заросших барвинком могил, горящих лампадок, тихого бабкиного шепота, слез и причитаний.

Денис больше любил деда, ветерана войны, прослужившего четыре года в полковой разведке, – слушал его рассказы, затаив дыхание, боясь шелохнуться. Одно удивляло старого вояку: непонятные, можно даже сказать, странные вопросы внука. Малыш неизменно ставил его в тупик, задав с невинным видом один из своих вопросов, типа:

– А почему ты, деда, командира своего не «подставил», чтобы место его занять?

И тут же обстоятельно рассказывал, каким образом можно было осуществить сие мероприятие.

– Зачем же я стал бы это делать? – недоумевал старик.

– Ну, как же! – с жаром возражал Дениска. – Разве не интересно?

На это старый ветеран не знал, что сказать, надолго застывал с открытым ртом, а потом, кряхтя, лез в буфет за бутылкой «Перцовки», дабы снять напряжение от возникшей непонятной ситуации. Как ни верти, а получалось, что дед малость побаивался не в меру любопытного и предприимчивого внука. Но разве в этом признаешься? Старик сам себе не смел до конца объяснить, какие чувства вызывает у него Денис, не то, чтобы делиться с посторонними. Он иногда незаметно следил за внуком, опасаясь, чтобы малыш не натворил чего, – вдруг, у него психика серьезно пострадала? Ведь на волосок от смерти находился, мать с отцом на глазах погибли, – от такого кто угодно не в себе будет!

Но мальчик во всем остальном, кроме образа мыслей и недетских интересов, оставался на редкость правильным и хорошо воспитанным ребенком. Он никогда никому не грубил, открыто не перечил, учился почти на одни пятерки. Друзей у него не было, и почти все свое время Дениска проводил за чтением взрослых книг. Детская литература его не интересовала. Яркие книжки с картинками, вроде «Курочки рябы» и «Трех медведей», а затем сказки, так и остались невостребованными. Внука привлекали морские путешествия, военные мемуары, детективы и фантастика, причем самые лучшие, принадлежащие перу истинных мастеров жанра. У него, казалось, с рождения было чутье, что есть настоящая, захватывающая игра, а что – жалкая подделка, суррогат, на который не стоит тратить время.

Дениска не любил играть со своими сверстниками, считая все их затеи неинтересными и невероятно скучными, поэтому большинство свободного времени мальчик проводил в одиночестве, за чтением, или долгими, таинственными размышлениями на известные ему одному темы.

– О чем ты так задумываешься? – спрашивала его бабка, на что он только качал головой, не отвечая. Он не желал никого впускать в свой «затерянный мир», оставаясь его единственным полновластным хозяином.