Изабель Вулф - Мучения Минти Мэлоун

• Название: Мучения Минти Мэлоун
• Автор: Изабель Вулф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-480-9

Жених сбежал, коллеги по работе сели на голову, и даже собственную спальню пришлось уступить загостившейся кузине. А все потому, что Минти – очень милая девушка. Сумеет ли она измениться и тем изменить свою жизнь? Об этом вы узнаете из романа современной английской писательницы Изабель Вульф.

---

– Да, но у Вирджинии денег куры не клюют. Может, для нее он готов был сделать исключение.

– Но у него полно денег, – усомнилась я. – Вряд ли он купился на такое. Другое дело, хорошая семья, – горько признала я. – Это для него важно. Знатность, древний род и все такое. К тому же из провинции.

– Никакой у них не древний род, – отмахнулась Эмбер. – Ее и в школе дразнили выскочкой. Называли Свинаркой и Пятачком. Из грязи в князи.

– Значит, она такая же, как Доминик.

– У нее был очень визгливый голос, – вспоминала Эмбер. – Ужасно неприятный. У всей этой семейки дурной вкус. Помню, мы покатывались со смеху, когда на школьный праздник они заявились в золотом «порше».

– Кошмар!

– Еще она обожала командовать. Все время одергивала меня. Надо же, и он женится на такой особе, – подивилась Эмбер, непонимающе передернув плечами.

Женится... О боже! Это уж слишком. Я обхватила голову руками.

«Счастливого Нового года!» – пожелал почтальон, с которым я столкнулась у порога своего дома, направляясь на работу. Моя улыбка вышла мрачной. Никакой он был не счастливый, этот Новый год. Напротив, несчастный. Худшего еще не выпадало на мою долю. И опять Шерил фон Штрумпфхозен угодила пальцем в небо. «Горизонт уже проясняется», – предсказала она. Чушь собачья, Шерил! Кто бы сомневался, впереди у меня только хорошее. А как же Доминик? Разве ему «воздалось по заслугам»? Разве он заслужил счастье с другой женщиной, а тем более так скоро? Он бросил меня в день свадьбы, но это еще ничего. Гораздо хуже, что он, как ни в чем не бывало, нашел новую пассию и сделал ей предложение, а не прошло и пяти месяцев! Боль, которая только начала отступать, вернулась, набрав удвоенную силу. Рану разбередили, и она снова кровоточила.

Рабочий день я отбывала, как каторжный срок. Сдавали нервы, и я все время срывалась. Злость на Мелинду подливала масла в огонь.

– Минти-и-и, – проблеяла она умоляюще.

– Да? – буркнула я, стараясь не дышать носом: она меняла младенцу подгузник на своем рабочем столе.

– Пвоклятье! – ругнулась она. – Не подгузник, а наказание какое-то!

– У ребенка есть няня, пусть она этим и занимается, – огрызнулась я. – Причем желательно на автостоянке!

– Я ее уволила. От нее никакого пвоку. А двугую пока не нашла. Знаешь, Минти, я уже уволила твех нянь. Можешь себе пведставить?

– Да, – бесстрастно ответила я. – Могу.

– Так вот, Минти, – продолжала Мелинда, решительно не замечая, что мой тон холоднее айсберга. – Ты мне не васскажешь еще вазок пво евво? Я что-то никак в толк не возьму.

– И рада бы, Мелинда, – я была сама вежливость, – но ничего в этом не смыслю.

– Минти, – промямлил Уэсли. У него был радостный вид, и за ним волочился длинный хвост пленки.

– Извини, Уэсли, – отрезала я. – У меня нет времени заниматься твоими пленками, так что выкручивайся сам.

– Я и не собирался просить тебя о помощи, – обиделся он. – Просто хотел поделиться. Хотел рассказать тебе о...

– Извини, Уэсли, – я надела наушники. – Очень занята, у меня нет времени. – Терпение на нуле – вот что со мной происходит. А ненависть к людям зашкаливает. Мне не хотелось выслушивать исповеди о чужих проблемах. Мое сердце зачерствело, оделось броней. Я обнесла его рвом, соорудила подвесной мост и поставила сторожить подступы шестерых ротвейлеров. «Решающий фактор» мог мной гордиться.

У Джека тоже был подавленный вид, но я не стала выяснять почему. Я была полна решимости уйти с головой в работу и тихонько корпеть над ней, похоронив мысли о Доминике и его последнем увлечении под необъятными грудами пленки.

За следующие несколько дней я выдала на-гора уйму репортажей. Чего там только не было: гражданские браки, матери-подростки, пятидесятипятилетняя матрона, беременная близнецами, которых зачали в чашке Петри. «Уж лучшее делать скучные финансовые обзоры, – сердито думала я, – или программы о спорте, моде и ежовых бегах в Милтон-Кейнс. Что угодно, только не семья и воспитание детей». Мне надоело растравлять раны. Поездка к Ситронелле Прэтт не прибавила положительных эмоций.

– Хорошо провели Рождество, Араминта? – осклабилась она.

– Отлично, – солгала я.

– Наверное, были у родителей?

– Да-да, вы правы.

– Как славно, – умилилась она. – А у нас было столько гостей! – в ее тоне сквозило самодовольство. – Даже такой прекрасный большой дом с трудом вместил приглашенных. Но все же, – ворковала она, – мы умудрились всех устроить. А как Новый год? – спросила она через плечо, наклоняясь за книгой. – Загадывали желание? Погодите-ка... я угадаю: найти себе мужа, не так ли?

– Нет, – ответила я. – Моим новогодним желанием было удавить вас и расчленить.

Ситронелла обернулась и недоуменно уставилась на меня:

– Что вы сказали?

– Я сказала, мое новогоднее желание – удивить вас и впечатлить.

– А... Знаете, у вас, одиноких женщин, столько мужества, – проникновенно просюсюкала она, опуская свой огромный зад на близлежащий стул. – Не представляю, как вы со всем справляетесь.

В ответ я сладко-сладко ей улыбнулась, считая в уме до десяти, чтобы не поддаться соблазну пристукнуть ее микрофоном или удушить магнитофонным шнуром. На этой неделе в газетах развернулась дискуссия о работающих матерях. В своей колонке Ситронелла нещадно побивала их камнями. С тяжелым сердцем я нажала на «запись».

– Женщины, которые имеют маленьких детей и при этом работают, ужасные эгоистки, – объявила она своим низким, обманчиво ласковым голосом. – Все мы знаем, что первые пять лет жизни ребенка оказывают решающее влияние на его развитие, – невозмутимо продолжала она. – В этот важный период ребенок нуждается в матери. Я феминистка, – объявила она. Кто бы мог подумать… – Однако в данном случае феминистки совершенно неправы.

– Но у большинства женщин просто нет выбора, возвращаться на работу или нет, – возразила я. – Они вынуждены работать из-за денег.

– О, знаю я эту старую отговорку, – произнесла Ситронелла со снисходительной улыбкой. – Нужно чем-то жертвовать.

– Ну, вам-то это ни к чему, – подколола я с непривычной наглостью.

Она заморгала, выпучилась на меня, потом изобразила виноватую улыбку:

– Нет. Думаю, мне очень повезло, что мой муж так много зарабатывает. Более того, мне повезло вдвойне: я всегда могла позволить себе работать дома и делать карьеру

– Карьеру? – насмешливо переспросила я. – И что же за карьеру вы делали, прежде чем стали вести колонку?

– Была консультантом по уходу за детьми, – призналась она, и ее толстый зад беспокойно заерзал на стуле. – Но к чему хвастаться прошлыми достижениями, Араминта? К тому же работать дома не так уж просто, особенно если малыш у вас громкоголосый и требовательный. К счастью, у меня есть помощники по дому.

– Да, – усмехнулась я. – Насколько мне известно, у вас есть няня и горничная.

– И садовник, – добавила она, самодовольно ухмыляясь. – О да, я понимаю, как мне повезло, – продолжала она, теребя необъятное платье-балахон. – Невероятно, невероятно повезло. Но дело не в этом. Дело в том, что маленькие детки должны оставаться с мамочкой.

– Что ж, спасибо большое, Ситронелла, – проговорила я с облегчением, нажав на «стоп». – Еще один мудрый комментарий, украшение нашей программы.

Ситронелла сама проводила меня до двери. Я взглянула на красавицу Франсуазу, которая играла с малышкой Сьенной, и подумала: «Как она может работать на эту ужасную женщину? Бог знает, почему она до сих пор не уволилась».

– Выше нос, Минти! – крикнула мне вслед Ситронелла, когда я шла по подъездной дорожке.

– Выше нос? А я и не грущу, – моя улыбка излучала беззаботность. Но, разумеется, я лгала.

Меня грызла черная тоска. Чернее грязи в самой глубокой сточной канаве. Я опасалась однажды проснуться и обнаружить, что она сгрызла меня напрочь. Я была несчастна. Я захлебывалась отчаянием. Такой тоскливой зимы у меня еще не было. Мой камень опять прогрохотал вниз по склону и намертво застрял в глубокой расселине. На работе я еще кое-как держала себя в руках, занималась делом, резко и недружелюбно пресекая все попытки вытащить меня из раковины, но дома впадала в уныние. Затворяясь в комнате, читала «Большие надежды» и размышляла о своей нелегкой судьбе. Я погружалась в депрессию, тонула в ней. Лелеяла свою тоску, берегла, как бутылку старого портвейна. Должно быть, я действительно была несчастна, потому что когда позвонил Джо, даже не захотела с ним разговаривать.

– Он звонит уже в третий раз, – сообщила Эмбер из-за двери два дня спустя. – Почему бы тебе не поболтать с ним?

– Не хочу, и все, – проворчала я.

– Он сказал, что хочет с тобой побеседовать.

– Мало ли чего он хочет. Целый месяц меня игнорировал.

– Ты не забыла, Минти? – не отставала Эмбер. – Неделя добрых дел еще не кончилась.

– Для меня кончилась.

– Минти, почему ты не желаешь с ним разговаривать?