Тереза Майклс - Приют любви

• Название: Приют любви
• Автор: Тереза Майклс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-05-004499

Судьба вновь свела их в переполненном беженцами и ранеными в Ричмонде, последнем оплоте мятежных южан. Едва полковник Колтер Сэкстон увидел Элизабет, его охватила и радость от встречи с нею, и гнев оттого, что она предала их любовь, выйдя замуж за другого.

Беспокоясь о ней, полковник бросился следом и... То, что он узнал, перевернуло его душу и его судьбу.

Превратности Гражданской войны Севера и Юга, любовь и коварство – вот темы этого увлекательного романа американской писательницы.

---

Элизабет снова хотела привлечь к себе его внимание, но передумала. Она нашла для себя место в дальнем углу холла, откуда было удобно наблюдать за всеми входящими и выходящими из гостиницы, и прислушалась к разговорам вокруг, которые во многом повторяли услышанное ею на улице. Когда стало смеркаться, она поняла, что не может больше ждать. Необходимо было попасть домой, пока не стемнело окончательно.

Молодая женщина опять подошла к портье и попросила бумагу и перо, намереваясь оставить Дженни записку. Испортив несколько листков, она выбросила бумагу и вышла.

Домой она пришла совершенно подавленная, но Доби сказал, что собирается пойти на вокзал, поспрашивать, и у нее опять появилась надежда.

Николь добавила имя Наоми к тем, о ком ежевечерне молилась. Элизабет, не без труда уложив ее спать, сама никак не могла успокоиться и все ходила по комнате, вспоминая слова миссис Марстенд. Она была уверена, что это дело рук Дженни, и ужасалась. Опять и опять приходило в голову, как дружны Колтер и Хьюго и чем может обернуться воровство документов.

Много раз Элизабет хотелось повернуть время вспять; теперь она горько жалела, что не рассказала Колтеру о своих подозрениях в отношении Дженни.

Так ничего и не узнавший, Доби вернулся уже далеко за полночь.

На следующий день место Дженни опять осталось пустым, не было и еще одной женщины. Элизабет сказали, что ее сын был ранен в драке между солдатами и так называемыми «пуленепроницаемыми». Он был одним из многих юношей, наполнявших Ричмонд, которых влияние родителей или что-то еще избавило от службы в действующей армии и которых за это презирали.

С приходом зимы, покрывшей снегом холмы Виргинии, пришла новая беда – солдаты замерзали без теплой одежды.

Пока она работала, подвергаемая несколько раз проверке миссис Марстенд, постоянное беспокойство о Наоми сменилось страхом за Колтера. Она все время дотрагивалась до своих серег, пытаясь утешить себя мыслью, что он где-нибудь в безопасности и тепле, уверенный, что она постоянно о нем думает.

Прежде чем уйти, Элизабет спросила миссис Марстенд, нет ли какого-нибудь известия от Дженни.

– Нет. Мне кажется, она упоминала, что собирается на праздники навестить семью друзей, но не припоминаю, говорила ли она, где это.

Ничуть не успокоившись, Элизабет снова пошла в гостиницу. Когда ей сообщили, что никто миссис Морган не видел, она уговорила портье пойти с ней в комнату Дженни. Вдруг та заболела и нуждается в помощи?

Служащий поворчал, но все-таки пошел, долго стучался в дверь, а когда попытался уйти, так и не сделав попытки заглянуть в комнату, Элизабет выхватила у него ключ.

– Мэм, я не могу позволить...

– Если миссис Морган больна и в постели, ваше присутствие будет более чем неуместно, а мое – более чем кстати.

Комната была маленькой и темной. Молодая женщина мельком взглянула на незастеленную кровать. Она открыла гардероб и была удивлена, что все вещи Дженни на месте. Одного взгляда в ящики бюро было достаточно, чтобы понять, что все лежит на своих местах. Дженни не покинула город, как предполагала Элизабет.

Нетерпение портье не дало ей возможности, как следует все осмотреть, она неохотно отдала ключ и вышла из номера.

Вечером Доби опять вернулся после полуночи и опять ни с чем.

В новогодний вечер они вместе отправились навестить Эмили. Элизабет рассказала ей о случившемся и поделилась подозрениями насчет Дженни.

– Я понимаю твое желание уберечь Колтера и Хьюго, – сказала Эмили, когда та закончила, – но в данном случае следует подумать и о твоих отношениях с ней. Ты, конечно, ни в чем не виновата, но поверит ли этому миссис Марстенд?

– Почему же нет? Я никогда не давала повода думать... – Элизабет замолчала, вспоминая первую неделю работы вместе с Дженни. Сколько раз она исправляла ошибки, сделанные той? Была ли она уверена, что та выбрасывает испорченные документы? Если они вообще были испорчены.

– Вот видишь, моя дорогая, похоже, ты согласна со мной.

– Эмили, что же мне делать?

– Может быть, лучше сейчас ничего не предпринимать и подождать. Когда миссис Морган вернется – а, судя по ее комнате в гостинице, она должна вернуться, – нужно прямо обвинить ее. Моя дорогая, ты сама должна во всем разобраться. Возможно, тогда ты сообразишь, что надо делать.

Элизабет согласилась, что на данный момент это единственно верное решение.

Казалось, первые дни января никогда не пройдут. Погода была ужасной – дождь сменялся снегом, и Николь, вынужденная сидеть дома, вывела из терпения даже Доби. Элизабет очень скучала по Наоми, тосковала по Колтеру и встречала каждый день с чувством, что больше не выдержит.

Генерал Ли вошел в город, и янки под предводительством Бернсайда начали шевелиться в лагере на другом берегу реки.

Элизабет не слишком верила слухам о ссоре генералов Конфедерации Лонгстрита и Джексона. Но слух о том, что янки пытаются перейти реку, испугал ее. Она почувствовала невероятное облегчение, узнав, что обоз и пушки северян завязли в грязи.

От Колтера не было никаких известий. Не возвращалась и Дженни.

Без Наоми дом казался пустым и неуютным. Но, словно этого мало, Элизабет пришлось пережить еще один удар. Доби получил приказ вернуться в действующую армию.

– Я сам виноват. Все эти расспросы о Наоми привлекли ко мне внимание. Мне приказано отправиться на строительство дополнительных оборонительных укреплений вокруг города.

Элизабет молча кивнула и выслушала его краткое объяснение, каким образом Колтер избавил его от службы. И хотя он крайне сожалеет о том, что придется оставить ее до приезда полковника, который мог бы все устроить, как солдат он должен подчиняться приказу.

– Когда тебе надо явиться, Доби?

– Завтра. Но, если нужно, я не уйду, пока вы не вернетесь с работы.

– А это не будет грозить тебе неприятностями?

– Нет, мэм. У вас будет время предупредить на службе. И, может, завтра мы что-нибудь услышим о Наоми.

Элизабет давно уже потеряла на это надежду. – Ты не должен волноваться за нас. Я вернусь к Эмили.

– Не знаю, ведь полковник...

– Доби, – прервала она, – ты сам говорил, полковника здесь нет. Я не могу содержать себя и ребенка, если не стану работать. Все будет в порядке. Я уверена.

Этой ночью Элизабет упаковала вещи. Доби обещал дать знать Джошу, чтобы тот приехал за ними. Ей осталось сделать немногое. Она села писать записку Колтеру. Но, как только начала писать, чувства захлестнули ее, и она опомнилась, исписав несколько страниц. Когда она закончила письмо, руки у нее тряслись, пальцы онемели, так сжимала она стальное перо. Не перечитывая, молодая женщина разорвала листочки и начала писать заново, на этот раз стараясь быть краткой.

Мой дорогой Колтер, ранен ли Андре – неизвестно, но Наоми уехала куда-то, чтобы ухаживать за ним. Больше я о ней ничего не знаю. Мне пришлось вернуться к Эмили, так как Доби призвали в армию. Мы по тебе очень скучаем.

Страстно хотелось написать еще. Но в конце Элизабет просто поставила свое имя. Переписав письмо на чистые листки, один она оставила на камине в гостиной, а другой положила в ридикюль, чтобы отнести в гостиничный номер Кол-тера. Утро наступило слишком быстро, но она еще успела насладиться радостью Николь по поводу грядущего возвращения к мисс Эмили.

Перед началом рабочего дня Элизабет заручилась разрешением уйти пораньше, радуясь тому, что миссис Марстенд слишком озабочена и не стала расспрашивать ее, хотя и не забыла напомнить, что будет вынуждена лишить ее оплаты за пропущенное время.

Элизабет работала быстро и сосредоточенно, только изредка поглядывая на стрелки часов. Теперь, когда она приняла решение, ей хотелось поскорее осуществить его.

Когда она вышла, холодный ветер сразу проник под ее накидку. На улицах слышалась брань, и, пропуская на перекрестке телегу с досками, она увидела яркие черные слова: «Свободу Рабам!» Радом было нацарапано: «Никогда!»

Элизабет поежилась, но скорее от охвативших ее чувств, чем от холода. У ее семьи не было рабов. После смерти отца сводные братья унаследовали три грузовых судна. Одно из них пропало без вести в море, второе, как она считала, было конфисковано правительством, судьба третьего была ей неизвестна.

Снова дрожь пробежала по телу – видимо, Элма позаботилась о судьбе третьего корабля так же, как и об их доме, – распорядилась продать. Охваченная горем, вынужденная принимать решения немедленно, она согласилась выйти замуж за Джеймса и ни о чем не спрашивала свекровь.

Элизабет обошла вокруг площади Капитолия, где джентльмены собирались группами, обсуждая последние новости. Мука продавалась теперь почти по семьдесят долларов. Кое-кто громко протестовал против такой немыслимо высокой цены, другая группа обсуждала возможности хорошо заработать на блокаде или на спекуляциях с табаком.