Гордон Брук-Шеферд - Перелетные птицы

• Название: Перелетные птицы
• Автор: Гордон Брук-Шеферд
• Жанр: История

---

Документ назывался "Методы защиты и обороны мест базирования стратегических ракет". Текст не представлял собой интереса, но когда американские эксперты увидели иллюстрации, то поразевали рты. Они увидели, насколько отличаются маскировочные силуэты ракет классов "земля-земля" и "земля-воздух", то есть ракет наступательных и оборонительных. А перед этим уже некоторое время поступали сообщения о том, что советские инженеры развернули большие строительные работы на Кубе. 29 августа самолеты U2 сфотографировали эти места. В США считали, что Куба укрепляет противовоздушную оборону после провала акции ЦРУ в заливе Свиней в ожидании новых вылазок. После получения документа из сейфа маршала Варенцова стало возможным сделать более точную оценку происходящего. Снова послали самолеты U2, и они сделали более детальные фотографии, и эти фоноснимки произвели шок. Организация мест базирования и камуфляж ракет показывали совпадение с данными из упомянутого документа о ракетах среднего радиуса действия "земля-земля". Благодаря Пеньковскому президент Кеннеди, у которого только недавно была непродуктивная встреча с Хрущевым в Вене, вылившаяся в пустую болтовню, понял что к чему. Это была не единственная услуга, которую полковник ГРУ оказал Белому дому во время кубинского ракетного кризиса.

Кризис ещё не кончился, хрущевские конвои с ракетами ещё поворачивали назад, а в Москве 27 октября 1962 года Пеньковский был арестован - после девятимесячной слежки со стороны КГБ. Но, до того как его смахнули со сцены, он представил Западу полный шкаф других советских ракетных сокровищ. Благодаря им Запад знал о признаках разных стадий ракетно-ядерной тревоги, соответствовавших уровню того или иного мирового кризиса и знал время, необходимое для готовности ракет к старту на каждой стадии. Так что Запад знал все русские планы "обратного отсчета" в случае "судного дня".

Пеньковский передал детальные технические сведения по развертыванию ракет на боевых позициях, их предпусковой проверке, запуску. Он переснял документацию на высокоэффективную ракету класса "земля-воздух" "Гайдлайн" (натовское название - примеч. перев.), которой весьма интересовались в НАТО, а также множество таблиц и формул расчета потребностей в килотоннах и мегатоннах ядерного оружия, необходимого для уничтожения тех или иных боевых целей.

Но насколько надежны были ракеты и сколько их - это всегда были ключевые вопросы для НАТО, а для Белого дома во время кубинского кризиса особенно. Ознакомление с материалами, переданными Пеньковским, не вселяло радости в сердца. Например, документы по новым советским тактическим крылатым ракетам показывали их огромную опасность для избранных натовских целей. Но были сведения и более приятного характера. На основании материалов, предоставленных Пеньковским, выяснилось, что за год до кубинского кризиса советский арсенал межконтинентальных баллистических ракет был на несколько сот меньше, чем считали американцы, и в то же время Пеньковский раскрыл несколько десятков мест базирования этих ракет, ещё не известных в эпоху, когда спутниковая разведка ещё не была достаточно совершенной. Его материалы показали и определенные слабости - скорее из области тылового обеспечения, чем технические, - в системе тактических ракет. Они были большего радиуса действия, чем территория, которую могли занять наступающие войска, и эта проблема пока что продолжала дебатироваться. Недостатки существовали и в области снабжения ракет малого радиуса действия, а также в функционировании всех советских ракет на жидком топливе. Пеньковский сообщил об их конструктивных дефектах, процент неудачных пусков и промахов по цели.

Теперь можно предполагать, что Хрущев блефовал с самого начала кубинского ракетного кризиса. Аркадий Шевченко, советский беглец самого высокого ранга, бывший заместитель Генерального секретаря ООН, сказал в беседе с авторов, что, хотя Хрущев сам затеял этот кризис (иногда направляя послания президенту Кеннеди в обход Президиума ЦК), он не имел ни малейшего намерения нажимать ядерную кнопку ни на Кубе, ни где-либо еще. Но это, сказал Шевченко, выяснилось лишь позже, а тогда Белому дому приходилось взвешивать перспективы обмена ядерными ударами. И материалы Пеньковского оказались чрезвычайно важными для принятия решений американской стороной.

Однако его кардинальная роль в кубинском кризисе не должна затмевать его вклада в разведывательную деятельность Запада в других сферах, не афишировавшуюся в газетных заголовках. Всего, несколько известно, полковник передал 110 кассет, снятых камерой "Минокс", искусству чего его научила английские спецслужбы. Британцы получили 107 из них, в основном на Западе, а другие семь, самые последние, попали напрямую к американцам в Москве летом 1962 года. В одной пленке было в среднем по 50 кадров, а в сумме это дает около 5 500 кадров, на основе которых было написано около 370 справок и исследований общим объемом около 7 650 страниц. На пике этого потока над обработкой передаваемых документов работала группа в 20 сотрудников ЦРУ, группа примерно из 10 человек работала в Лондоне.

Редкость (и, возможно, уникальность) Пеньковского в анналах шпионажа ХХ века - в этой массивности, широте, весомости и непрерывности в высшей степени секретной информации. К этому надо добавить и устную информацию, которую он передавал во время многочасовых встреч с представителями западных спецслужб за рубежом.

Он передал серию изданий, рассылавшихся по списку высокому армейскому генералитету. На основаии переданных им материалов произошло переосмысление натовской стратегии и тактики. Даже когда советское руководство узнало, какого рода секреты были переданы, оно было не в состоянии изменить долгосрочные доктрины и планы выпуска военной продукции. Не будет преувеличением сказать, что вопросы военного планирования решались Западом с учетом разоблачений, сделанных Пеньковским. в течение ещё десятка лет, а то и больше, и даже до настоящего времени. Это касается прежде всего планов развертывания Советским Союзом химической войны, развития и стратегического применения бронетанковых войск, военного использования космоса.

Так что же толкнуло полковника Пеньковского к тому, чтобы предать режим, который с детства воспитывал его в коммунистическом духе и принял в свою элиту? Что привело его на Запад и как он держался там? Какие впечатления остались о нем у британских и американских сотрудников, вступавших с ним в секретный контакт? Наконец, как был раскрыт этот секрет? Нарисованные его образы, как честного солдата, которому опротивели коррупция и цинизм коммунистического режима, и идеалиста, оказавшегося готовым предать свою родину ради спасения мира от ядерной катастрофы - оба неточны и фальшивы.

Родился он на заре большевистской эры - 23 апреля 1919 года в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Семья его принадлежала к верхушке среднего класса. Дед его, умерший до революции, был судьей в Ставрополе. Двоюродный дед, Валентин Антонович Пеньковский, не только пережил революцию, но и врос в коммунистический режим, дойдя до генерал-лейтенанта Красной Армии. Отец его, Владимир Флорианович, инженер по образованию, которого Олег никогда не видел, пропал без вести в Гражданскую войну, сражаясь в Белой Армии. Этот факт скрыли от мальчика, а раскопали его, только уже когда Пеньковский служил в разведке.

У него была типичная военная карьера тех лет. В 1937 году он становится военным и комсомольцем, спустя три года - членом партии. Во время Великой Отечественной войны он четыре года он был политруком и отличился в боях. В 1943-44 годах он командовал (если верить предыдущей фразе, был комиссаром - примеч. перев.) артиллерийским полком. По его словам, он был самым молодым командиром такого ранга. Важным для его дальнейшей жизни (и для оказания в будущем услуг Западу) стал тот факт, что он оказался другом и протеже был его артиллерийский начальник генерал-полковник Варенцов. Эта важая дружба была скреплена порывом доброты (возможно, не без умысла) со стороны Пеньковского. Летом 1944 года он посетил Варенцова в госпитале, где тот лежал со сломанным бедром результатом автомобильной аварии на фронте. Варенцов был обеспокоен слухами о трагедии его дочери и её семьи, жившей во Львове, и попросил Пеньковского разузнать всё.

Пеньковский поехал во Львов и выяснил, что трагедия действительно имела место. Зять генерал-полковника, майор Лошак, еврей, был расстрелян вместе с двумя другими офицерами "за хищение социалистической собственности". Вдова Нина, дочь генерала, не выдержала враждебного отношение к себе в госпитале, где она работала, и застрелилась. И никто не хотел и хоронить её. Полковник прибыл ко времени. Он продал часы и организовал приличные похороны. Когда по возвращении Пеньковского в Москву гё узнал оборудование всем этом, то обнял Пеньковского и сказал: "Ты мне теперь, как сын". И вот этот "сын" через семнадцать лет воспользовался сложившимися отношениями, чтобы беспрепятственно приходить к Варенцову с "Миноксом" в кармане.