Жанна Курсунская - У кого как...

• Название: У кого как...
• Автор: Жанна Курсунская
• Издательство: АСТ, «Агентство „КРПА Олимп“, Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029158-2, 5-7390-1603-7, 5-271-11265-9

О любви всем все известно. О любви говорят и пишут неустанно. У автора данной книги свой, особый подход к этой теме. Вернее, не к теме, а к проблеме. Потому что ее герои, влюбляясь, кроме радости, нежности и прочих чувств, связанных с любовным состоянием, обретают и массу проблем. О том, как они с этим справляются, о всепобеждающей тяге мужчины к женщине – и наоборот – рассказано весело и легко, грустно и печально – как кому понравится...

---

«Люди с огромной благодарностью и желанием заботились об асиим. Никогда раньше у них не было таких мудрых целителей».

Я опять ловлю себя на мысли, что Фира словно разговаривает со мной, четко угадывая мои реакции и давая меткие ответы на них. Мне вновь хочется проверить это мистическое непрекращающееся совпадение, и я перескакиваю на несколько страниц дальше.

«Вскоре после создания нынешнего государства Израиль эти глиняные сосуды со свитками Торы, написанные асиим, были найдены в пещерах возле Мертвого моря. Сейчас свитки хранятся в музее Израиля в Иерусалиме. Это неподдельное доказательство, что Израиль – наша страна, что мы живем на земле, которая принадлежала нам еще две тысячи лет назад. Представляешь, Гера! Ведь это нужно не только историкам, а прежде всего нам с тобой».

– Зачем мне Израиль? Моя страна, которую я никогда не видел? И без которой жил столько лет.

«Израиль – это мы с тобой, Гера. Ты и я, несущие в своих мыслях и поступках историю тысяч еврейских поколений, которые жили и страдали до нас.

Когда-нибудь ты приедешь ко мне в Иерусалим, и мы отправимся с тобой к Мертвому морю. Я покажу тебе научный центр асиим и древние свитки Торы. Самые древние из всех найденных на сегодняшний день».

Сегодняшний день...

Машинально поднимаю глаза на часы.

Медные стрелки приближаются к одиннадцати. Сегодняшний день подходит к концу, как подошли к концу те три сумасшедших дня, что ты была со мной, моя неустанная фантазерка.

Меня клонит ко сну. Надо идти домой. Выспаться. Забыть все это. Снять наваждение и заняться реальной жизнью...

Большие мокрые Ленкины глаза зовут меня куда-то в тень глубокого коридора. Их загораживает собой Фира. Обнаженная, смеющаяся, с капельками прозрачного золотистого меда на больших грудях. Я хочу облизать эти тяжелые медовые капли, но соски ее оказываются еще слаще и притягательнее.

Аквамариновая неподвижная вода с белыми островками соли освещена мягкими лучами солнца. Фира раздевает меня, осыпая поцелуями плечи, грудь, живот, ягодицы, поднимается с колен, берет за руку, вводит в тяжелую маслянистую воду...

«Здесь нельзя плескаться. Если вода попадет в глаза, будет невыносимо щипать. Иди осторожно... осторожно...»

Медленно погружаемся в странную водную стихию. Фира не отпускает моей руки. Ведет к медным перилам, зеленеющим над водой. Берется за них.

«Это асиим построили лестницу в воду, чтобы делать физические упражнения».

Властно прижимаю к себе маслянистое Фирино тело. Вхожу в нее. О, блаженство! Великое блаженство, которое я способен испытывать только с ней! Только в ней!

«Это море Мертвое, но в нем может зародиться жизнь», – шепчут ее соленые губы.

– Какая жизнь?

«Жизнь нового человека. Твоего и моего. Нашего».

Мне кажется, Фира тоже испытывает неземное блаженство, как и я. Крепко обхватываю ее маслянистые ягодицы, наношу резкие удары внутри нее. Она стонет, шепчет что-то неразборчивое и пленительное.

Мы оба крепко держимся за шероховатые медные перила старинной лестницы.

«Постарайся не касаться ногами дна».

Мы зависаем в космическом пространстве тяжелой воды. Я хочу продлить еще и еще это невероятное блаженство, но желание кончить сильнее меня.

– Можно?

«Да. С тобой. Сейчас. Вместе».

Мы снова касаемся дна. Кричим, как первобытные люди на охоте. Или как Адам и Ева в Божественном раю.

Бородатые коренастые мужчины в белых одеждах появляются на горизонте, словно призраки на фоне сиреневых гор.

«Тс-с... – Фира прикладывает соленую мокрую ладонь к моим губам. – Это асиим... Идут на вечернюю молитву. Сейчас будут просить Господа, чтобы Он сохранил их священные писания для нас с тобой».

– Зачем, Фира? Зачем нам нужны их писания? «Этот ответ ты должен найти сам. Я могу лишь помочь тебе».

– Как?

«Познакомить с ними».

– Сейчас?

«После молитвы. Мы приглашены к ним на ужин».

– Это, наверное, очень вкусный ужин?

«Конечно!»

Выходим на берег.

«Не нужно одеваться. Пусть соль впитается в тело. Это полезно».

– Полезно для чего?

«Для всего. Для ясности мыслей, например».

Поверхность моря бледнеет. Я оборачиваюсь и вижу, как красное солнце садится на противоположном берегу, оставляя узкую искрящуюся дорогу.

Нескончаемый простор великим покоем охватывает меня. Почти не чувствую тела. Оно легкое, как дуновение ветерка, овевающего нас с Фирой.

Поворачиваем в сторону научного центра асиим. Бредем по теплому влажному песку.

– Они увидят нас голыми. Это неприлично.

«Они не увидят нас, Гера. Их нет сейчас. Их нет уже две тысячи лет. Только буквы. Тысячи ивритских букв, которые они написали на пергаменте из телячьей кожи. Тысячи букв, которые они сложили в слова Торы».

– Но мы видели их сейчас. Они спускались по откосу сиреневой горы. Они пригласили нас на ужин. Вкусный ужин.

«К ужину мы оденемся. Но сначала – бассейн. Смотри, он уже светится вдали. Чистейшая питьевая вода из глубокого колодца, который асйим вырыли в пустыне».

...Соленое тело словно растворяется в теплой хрустальной воде. Сладкой и нежной. Я снова невыносимо хочу Фиру. И она, словно чувствуя это, льнет ко мне, сливаясь с живительной прохладой воды.

«Мы опоздаем на вкусный ужин», – насмешливо шепчут ее губы и утопают в подводном прозрачном пространстве. Я жадно нахожу их. Прижимаюсь к твердым, набухшим соскам. Жажду ее раскаленного сильного влагалища, но Фира вдруг выскальзывает из моих объятий.

Исчезает.

Растворяется в голубоватой дымке над бассейном.

– Фира! Эсти! Эстер! Эсфирь! Фира!..

Ужас, страшный, неведомый раньше, охватывает меня, сжимает сердце.

– Нет, Фира, ты не исчезнешь! Ты не оставишь меня одного на этой земле! Фира!..

Открываю глаза. Снег за окном образовал белую беспросветную стену. Часы бьют полночь.

Отчаяние, пришедшее из сна, не покидает меня. Словно я потерял Фиру здесь, сейчас, наяву, навсегда. Нет! Этого не может быть! Ты жива. Мы снова вместе. Вот они передо мной – твои тысячи букв, понятных мне букв, которые ты сложила там, в Иерусалиме, в слова и послала их мне за четыре тысячи километров.

Зачем? Зачем ты сделала это, Фира? Стремительно вчитываюсь в детский почерк, пытаюсь найти ответ. Один положительный, правильный, реальный ответ: «Я буду с тобой всегда. Мы никогда больше не расстанемся». Но не нахожу этих важных мне слов. На этом вопросе мистические совпадения прекращаются...

Горячая мысль ударяет в висок: «Я должен увидеть ее! Увидеть – или сойду с ума. Я должен увидеть ее живую, настоящую и убедиться, что все это бред. Фантазия. Фантазия неудовлетворенной мужской плоти.. Желание недостижимого...»

Чувство отчаяния и раздражения не покидает меня. Опять хочется переброситься парой слов с кем-то реальным. Простым. Обычным. Но я давно отпустил шофера. Запираю офис. Выхожу в ночь.

Продираюсь к машине сквозь снежную лавину. Ледяные колючие хлопья приводят меня в бешенство. Мотор замерз и не заводится.

В конце концов, я могу лечь у себя в кабинете, а утром принять душ. Есть еще как минимум семь часов крепкого сна…

Я должен выспаться. Выспаться и прекратить чтение этой галиматьи.

Забыть. Сжечь. Испепелить.

Можно взять такси. И поехать домой. Нора, наверное, уже спит. А если нет? Вид у меня наверняка неадекватный. Вот уж точно, с кем поведешься...

Может, махнуть к Светке? Рассказать ей о посылке? Дать почитать?

Вновь открываю свой кабинет. Раздеваюсь. Иду в душ. Горячие струи приятно согревают голову.

Стелю себе на диване. Ставлю будильник на восемь утра.

Очень хорошая идея – показать Светке. Рассказать ей, что Фира была здесь месяц назад, что я помешался на ней, что я погибаю. Светка умная, обязательно что-нибудь придумает. Спасет меня.

Непреодолимое желание заставляет встать, зажечь свет, подойти к столу и снова взять в руки Фирины тексты.

«Гера, ты должен пережить это сам. Тебе будет непросто. Иногда отчаяние может охватить тебя... Но ты справишься. Справишься сам. Сам все поймешь и проживешь. Пожалуйста, не давай никому читать мои письма. Они принадлежат только нам. Нам с тобой. Они только наши. Посторонний взгляд разрушит, уничтожит их...

Ты ведь никогда ни с кем не советовался в отношении женщин, с которыми был. Ты всегда все скрывал и умел сделать так, чтобы и женщины скрывали. Тайны открываются только самими их носителями, когда последние облекают их в живые слова. Не делай этого, Гера. Очень тебя прошу. Никто не знает имен десятков твоих любовниц. Ты никогда не был мужчиной, который хвастается своими подвигами. Даже в тесной мужской компании. Ты наслаждался женщинами и хоронил эти наваждения в себе. Все окружающие могут только догадываться и строить предположения. Но догадки и предложения – это ничто, это всего лишь слова».

Откладываю рукопись. Ложусь. Укрываюсь мягким пледом.