Конни Брокуэй - Чужая свадьба

• Название: Чужая свадьба
• Автор: Конни Брокуэй
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018435-2

Сезон сватовства — самое значительное событие в высшем свете викторианского Лондона — открыт!

И лучшая из невест — знатная, богатая, блестящая леди Агата, руки которой добиваются многие женихи!

Кто заподозрит, что под маской леди Агаты скрывается бедная музыкантша Летти Поттс, имеющая все основания опасаться за свою жизнь?

Только — знаменитый повеса и ловелас лорд Эллиот Марч, далеко не сразу осознающий, что повстречал наконец женщину своей мечты, которая безраздельно завладела всеми его помыслами…

---

— Эллиот, пожалуйста. Могу я чем-нибудь помочь вам?

Мгновенно выражение его лица стало отчужденным и надменным; истинный британский джентльмен, который, закусив губы, встречает свою гибель.

— Ничем. Благодарю за заботу. — Он указал на короткий коридор. — Анжела в той спальне, налево. Ваша комната через две двери от ее.

— Эллиот, пожалуйста… — нерешительно сказала она.

— Уверен, вы найдете все необходимое, — перебил Эллиот и, стараясь держаться прямо, направился в противоположную сторону. Он не оглянулся.

Прихрамывая, Эллиот вошел в свою спальню, достал из небольшого шкафчика стеклянную бутылку с коричневой жидкостью и налил добрую унцию в маленький стаканчик. Поморщившись, он закинул голову и выпил содержимое.

Морфий.

Ему не нравилось его действие. Он затуманивал сознание и странно влиял на его чувства, но как обезболивающее был незаменим. А сегодня, видит Бог, боль была невыносимой.

У него возникла идея попробовать сосредоточиться на нестерпимой боли в бедре, чтобы отвлечься. Но усомнившись, что это отвлечет его мысли от нее, он предпочел наркотик. Если повезет, он сможет забыть, что сейчас она в его доме, спит в его постели, чего ему и хотелось, но совершенно при других обстоятельствах.

Теперь, когда Анжела и Летти были найдены, Эллиот впервые позволил себе обдумать события, которые заставили его уехать из дома Бантингов.

Он признался, что любит ее. Он никогда не говорил этого ни одной женщине, а когда сказал ей, она побледнела как мел. Летти явно была поражена. Как и он сам. Но едва слова были произнесены, он понял, что это правда: бесспорная истина.

На какое-то мгновение нечто вызвавшее радость в его душе мелькнуло на ее выразительном лице, но тут же сменилось выражением ужаса. И она убежала. Могла бы бежать не так далеко или не так быстро… При воспоминании об этом его пальцы сжались в кулаки.

Он пытался остаться среди гостей как ни в чем не бывало, но мысли о том, что Летти избегает его, что в его обществе она начинает нервно смеяться, что его полная жизни, отважная, беспечная Летти при нем становится скованной и неловкой, — этой мысли он не мог вынести.

Но дома было не легче: пометавшись взад и вперед по комнате около часа, Эллиот осознал: он предпочтет сохранить хотя бы подобие дружеских отношений с Летти, чем совсем потерять ее.

Он написал ей письмо с объяснением, что больше никогда не нарушит дружбы, которая так дорога ему и уже возникла между ними. Пусть ее не тревожит, что когда-нибудь он опять заговорит о своих чувствах. Во всяком случае, таковы были его намерения. Он молил Бога, чтобы тот дал ему силы выполнить этот зарок.

Затем, не желая терять времени и поскорее помириться с ней, Эллиот под дождем помчался в Холлиз с намерением отдать письмо Кэботу, чтобы тот передал его, как только Летти вернется домой. С этого момента началось черт знает что.

Эллиот налил полстакана бренди и залпом выпил, чтобы смыть с языка горечь морфия. Опыт показал ему, как хорошо алкоголь усиливает действие наркотика. Тот действовал недостаточно быстро.

Он расстегнул жилет и, сняв его, бросил на стул. Затем освободился от галстука и воротничка рубашки и, расстегивая ее, подошел к окну и посмотрел в темноту.

Анжела рассказала ему о Кипе и своем письме, как только они обнаружили, что Летти не приехала вслед за ними. Он не мог поверить, что она решилась забраться в дом Хим-плерампов, чтобы достать это проклятое письмо. Он невольно улыбнулся. Как он ее называл? Беспечной? Больше подошло бы «безрассудной».

Улыбка погасла, когда он вспомнил, как похолодел от страха, увидев висящую на стене Летти и поняв, что ничем не может ей помочь. Он никогда не испытывал подобного ужаса. Ни во время войны или мира, ни в опасности, ни перед неизбежным поражением — ни разу в жизни. Когда она очутилась на земле, ему потребовалась вся сила воли, чтобы не сжать ее в своих объятиях.

Но он не имел на это права. Она достаточно ясно дала ему понять, что не хочет этого. Письмо с обещанием не докучать ей лежало запечатанным у него в кармане, горьким напоминанием о его обещании самому себе.

Если он останется лишь другом женщины, которая стала для него такой желанной, это, вероятно, убьет его. Но что он должен был сделать? Эллиот утратил способность размышлять. Мысли исчезали, как и боль в ноге, в результате постепенного действия морфия. Он уперся ладонями в подоконник.

Сейчас она уже спит, яркие каштановые волосы разметались по белоснежной подушке, кожа нежно розовеет… Он прижался лбом к холодному стеклу.

Всю жизнь он подчинял свои чувства разуму, стараясь сохранять самообладание, не переходить границы, поступать справедливо и предусмотрительно. Эллиот горько улыбнулся.

Потребовалось тридцать три года, чтобы он почувствовал это сильное горько-сладкое биение собственного сердца. Сколько должно пройти времени, прежде чем оно успокоится?

— Эллиот. Ее голос.

— Эллиот, пожалуйста. Повернитесь.

— Зачем? Вас же здесь нет, — рассудительно ответил он, невзирая на свое состояние. — Вас создали морфий и бренди. И страсть, — добавил он. — Непреодолимая страсть.

— Я действительно здесь. Пожалуйста. Мне трудно. Повернитесь.

Что это могло изменить? Он повернулся, и у него перехватило дыхание. Она стояла в дверях его комнаты, закутанная в старый халат его отца. Ее блестящие распущенные волосы струились по спине и словно вуалью покрывали ее плечи. Из-под халата выглядывали босые ноги. Маленькие, узкие, хрупкие, как крылья чайки, и невероятно трогательные.

Ей не следовало находиться здесь. Но ведь она не знала о морфии и бренди. Она не знала, что сдержанность, которую он всегда считал святым долгом и своим самым страшным испытанием, казалось, утратила свой смысл.

— Возвращайтесь в свою комнату.

Летти не двинулась с места. Ее щеки и шея пылали.

— Не могу, — прошептала она.

Он сжал за спиной руки, лежавшие на подоконнике. Он боялся пошевельнуться.

— Значит, вы — искательница приключений? — Он хотел придать голосу шутливый тон, но голос прерывался.

— Похоже на то. — Но это произнесла не авантюристка, а растерянная, как и он, истосковавшаяся по любви женщина.

— Господи, Летти. У вас совсем нет инстинкта самосохранения.

— Видимо, нет.

«Ей не нужна твоя любовь», — сурово напомнил он себе, надеясь, что это придаст ему сил устоять. Устоять перед ней, ибо она решила соблазнить его. Это понял бы и неопытный юнец. В ней не было ничего похожего на коварство. Ожидание, волнение, кокетство — да, но и тревога, напряжение и неотразимая прелесть.

Она направилась к нему, ее грудь выступала, слегка волнуясь под темно-красным шелком. Бог мой, под халатом ничего не было!

— Мне холодно.

Он не должен этого делать. Он не сделает этого. Это было против принципов, на которых строилась вся его жизнь.

— Я дам вам еще одно одеяло.

— Мне нравится вот это. — Она указала на голубое пуховое одеяло на его постели.

— Возьмите, — сквозь зубы произнес Эллиот и, сдернув одеяло, швырнул его ей. Летти не сделала даже попытки поймать его, и одеяло упало на пол.

Она медленно наклонилась, принимая соблазнительную позу. Посмотрела на него через плечо, вызывающе тряхнув распущенными волосами…

— Не надо!

Она убрала волосы с лица и улыбнулась лукавой, понимающей и безжалостной улыбкой.

— Вы не понимаете, Летти. — Сэр Эллиот старался сохранить остатки самообладания. Он был цивилизованным человеком. Как бы его ни соблазняли, он всегда владел собой. Он не только жил по этому правилу, но и верил в него. Но его никогда не испытывали таким образом и так жестоко. Он желал ее. Он до боли желал ее.

— Мне не хотелось бы оставлять вас неудовлетворенным. — Она держала в руках одеяло. Он слишком поздно понял, что дал ей повод подойти ближе. Она прошла к кровати совсем близко от него, все еще загадочно улыбаясь, он вдохнул аромат ее духов… Он сам не понял, как это произошло. Летти проходила мимо него, и в то же мгновение оказалась в его объятиях, а он прижимался к ее губам, оглушая, обжигая ее своей всепоглощающей страстью.

Она приникла к нему. Губы раскрылись ему навстречу. Она ласкала его, его плечи, руки, грудь, проникая под распахнутый ворот его рубашки, разжигая его.

Эллиот сорвал пояс с ее талии и обнажил ее плечи. Летти отпрянула, в ее взгляде уже не было ни вызова, ни лукавства, он был растерянным и немного испуганным.

— Может быть… я… мне не следует… нам не следует…

— Поздно. — Для него теперь не существовало ни правил, ни законов. Только требования: страсть, желание, любовь. — Ты знаешь это не хуже меня.

Он медленно опустил-ее, прижимая к себе, она, скользя по его телу, почувствовала, как оно напряглось от переполнявшего его желания. Ее груди касались его груди, халат зацепился за его пояс, а полы сбились у нее на бедрах.