Дэвид Брин - Риф яркости

• Название: Риф яркости
• Автор: Дэвид Брин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016065-8

Перед вами – caга о Возвышении. Сага о борьбе землян за собственное место в многоликом Сообществе Пяти Галактик. Сага, которая началась, когда земной звездолёт “Стремительный” обнаружил давно забытый и блуждающий в космосе Брошенный флот Прародителей.

Сага, которая обрела новое начало – на странной планете, где обитатели объединены в единый Разум – и называют себя Аскс. Аскс начинают говорить о событиях, которыми были свидетелями, и о событиях, о коих им рассказывали другие. О событиях, которыми продолжается история Воины за Возвышение.

---

Выражение искренности на мгновение смягчило жесткое лицо собеседника.

– Но скажите, для чего нужен язык, если не для сохранения преемственности культуры и облегчения связи?

Этот же вопрос задали и прежние коллеги Дединджера из его отделения, отвергшие теорию Сары при первом ее докладе и высмеявшие ее в присутствии мудрецов Боннера, Теина и Пурофски. Разве величественная цивилизация Пяти Галактик не усовершенствовала свои двадцать с лишним стандартных кодов с дней легендарных Прародителей с одной-единственной целью – облегчить обмен мнениями между мириадами рас?

– Есть еще одно желательное обстоятельство, – возразила Сара. – Еще один продукт языка, в конечном счете не менее важный, чем преемственность.

– И что же это?

– Творчество. Если я права, для творчества нужен совсем иной тип грамматики. Абсолютно иной взгляд на ошибки.

– Подход, который приветствует ошибки. Включает их. – Дединджер кивнул. – Мне трудно было разобраться в этой части вашей работы. Вы говорите, что англик лучше, потому что в нем нет избыточного кодирования. Потому что в каждой фразе, в каждом абзаце есть ошибки и двусмысленности. Но как хаос может способствовать изобретательности?

– Он позволяет расстаться с предрассудками. Разбирать самые нелогичные, нелепые и явно ошибочные предположения и делать это в разумно звучащих предложениях. Таких, например, как парадокс: “Это предложение – ложь”. Ни на одном из галактических языков это предложение не может быть построено грамматически правильно. Нас мучит и смущает наличие противоречий в самых давних и широко распространенных положениях. Наши мысли при этом выбиваются из колеи.

– И это хорошо?

– Но так рождается творчество, особенно у людей. Для того чтобы родилась одна хорошая идея, нужно предварительно высказать, просеять, испытать и отвергнуть десять тысяч идиотских мыслей. Мозг, который боится нелепостей, никогда не создаст ничего оригинального: некоторые абсурдные концепции будущие поколения будут считать “совершенно очевидными”.

Один из результатов этих перемен – появление большого количества новых слов. Образовался словарь, гораздо более обширный, чем в древних языках. Слова – названия новых вещей, новых идей, новых способов сравнения и рассуждения.

Дединджер добавил:

– И новых катастроф. Новых недоразумений. Сара, уступая, кивнула.

– Это опасный процесс. Кровавое прошлое Земли показывает, как воображение и вера превращаются в проклятия, если их не сопровождает способность к критическому мышлению. Письмо, логика и эксперименты позволяют до некоторой степени компенсировать способность избегать ошибок, заложенную в грамматику. Но прежде всего зрелый человек всегда в первую очередь должен рассматривать самую неприятную возможность – то, что его любимые доктрины могут оказаться ошибочными.

Она взглянула на Дединджера. Поймет ли он, что "этот камешек в его огород?

Изгнанный педагог сухо улыбнулся Саре.

– А приходило ли вам в голову, мисс Сара, что последнее утверждение может быть адресовано и вам и вашей любимой гипотезе?

Пришла очередь Саре вначале внутренне поморщиться, потом вслух рассмеяться.

– Человеческая природа. Каждый из нас полагает, что знает, о чем говорит, а все, кто с ним не согласен, придурки. Люди творчества видят в зеркале Прометея, а не Пандору.

Дединджер иронически заметил:

– Иногда факел, который я несу, обжигает мне пальцы.

Сара не могла понять, насколько серьезно это замечание. Ей часто бывало легче понять чувства хуна или г'кека, чем представителя собственной загадочной расы. Тем не менее она обнаружила, что наслаждается разговором, первым таким разговором за очень долгое время.

– А что касается тенденций развития здесь, на Джиджо, только посмотрите на некоторые стихотворные романы, в последнее время опубликованные в северных урских племенах. Или недавний взлет хунской романтической поэзии. Или хайку на Галдва, которые приходят из Долины…

Ее оборвал резкий свист – гортанный приказ, вылетевший из вытянутой шеи Ур-Качу. Караван усталых животных остановился, а предводительница Урунтая указала на север, на одинокую вершину. В ее тени нужно разбить замаскированное убежище.

В ее тени…

Мигая, Сара осмотрелась и увидела, что ночь почти кончилась. Над вершинами вставал рассвет, преодолевая ранний утренний туман. Они поднялись в горы или, вернее, в скалистые предгорья, оставив позади выжженную равнину Уоррил. Увы, теперь они далеко к югу от торной дороги, ведущей на Поляну Собраний.

Вежливость Дединджера контрастировала с его грубой.внешностью: извинившись, он отправился организовывать своих людей.

– Мне нравится соревноваться в уме, – с поклоном сказал он. – Может, мы еще возобновим этот разговор.

– Может быть.

Хотя разговор был приятным отвлечением, Сара не сомневалась в том, что этот человек принесет ее вместе со всеми ее идеями на алтарь своей веры. И поклялась быть готовой при первой же возможности увести друзей от этих фанатиков.

Отлично. Старик, мальчишка, шимпанзе, раненый чужак и интеллектуалка не в форме – даже если у нас будет несколько часов форы, эти уры и люди пустыни поймают нас быстрее, чем ты построишь график синуса.

И все же она посмотрела на север, на высокие горы, где в скрытых долинах происходят знаменательные события, и подумала: Нам нужно двигаться быстрее, иначе Ифни, бог или вселенная обойдутся без нас.

Аскс

Настала наша очередь угрожать.

Прокторы сдерживают разъяренную толпу; наши прежние гости окружены гневным кольцом. Оставшиеся сторонники чужаков, в основном люди, образуют вокруг пришельцев со звезд другое кольцо, защитное, а два робота носятся в воздухе, огненными молниями создавая буферную зону.

Лестер Кембел выступает вперед и поднимает обе руки, призывая к тишине. Шум стихает, толпа уменьшает давление на измученных прокторов. Вскоре воцаряется тишина. Никто не хочет пропустить следующий шаг в игре, в которой все мы лишь символы Джиджо. Игра будет выиграна или проиграна в зависимости от нашего мастерства и удачи.

Лестер кланяется послу ротенов. В одной руке он держит стопку металлических пластинок.

– Давайте оставим притворство, – говорит Лестер звездному богу. – Мы знаем, кто вы такие. И вы не сможете своей грязной работой подтолкнуть нас к взаимному геноциду.

Далее, если вы попробуете сами выполнить эту работу и уничтожить всех свидетелей вашего незаконного посещения, вам это не удастся. Вы только удлините перечень своих преступлений.

Мы рекомендуем вам удовлетвориться. Берите все, что вам нужно от этого мира, и уходите.

Звездный человек самец в гневе выступает вперед.

– Как ты смеешь так говорить с патроном твоей расы! – кричит Ранн с побагровевшим лицом. – Извинись за свою наглость!

Но Лестер не обращает внимания на Ранна, чей статус в глазах Шести резко понизился. Прихлебатель/слуга не может распоряжаться мудрецом, какими бы богоподобными силами он ни владел.

Наш посол-человек протягивает Ро-кенну одну из металлических пластинок.

– Мы не гордимся этим видом искусства. Оно использует материалы, которые не стареют со временем и не растворяются в почве матери Джиджо. Напротив, они неистребимы. Не подвержены времени. Правильно сбереженные, они сохранят изображения до тех пор, пока эта планета снова не будет полна законной разумной жизнью.

Обычно мы посылаем такой мусор туда, где Джиджо может переработать его в огне. Но в данном случае мы сделаем исключение.

Посол ротенов поворачивает пластинку в утреннем свете. В отличие от фотографий на бумаге, эти изображения лучше всего видны под определенными углами. Мы/я знаем, что там изображено, не правда ли, мои кольца? На пластинке Ро-кенн и его товарищи перед самым началом злополучного паломничества – путешествия, чьи ужасы все еще стекают с нашего воскового сердечника. Портретист Блур изготовил эту пластинку как средство шантажа.

– На других пластинках ваша группа изображена в различных положениях, в экспедициях, при обследовании кандидатов, часто на фоне, который определенно свидетельствует об этом месте и этой планете. Форма ледников и выветренных холмов позволит определить дату в пределах до ста лет. Может, и точнее.

Реук, покрывающий мое зрительное кольцо, снова передает противоречивые эмоции Ро-кенна, столкновение противоположностей. Но каких именно? Лучше ли мы теперь понимаем эти чуждые формы жизни? Наше второе кольцо разума кажется глубоко заинтересованным сталкивающимися цветами.

Ротен протягивает элегантную руку.

– Могу я посмотреть остальные? Лестер передает их.

– Это лишь примеры. Естественно, подробный отчет о знакомстве с вашим кораблем и экипажем также запечатлен на прочном металле и спрятан вместе с пластинками.