Чез Бренчли - Башня Королевской Дочери

• Название: Башня Королевской Дочери
• Автор: Чез Бренчли
• Жанр: Научная Фантастика

---

Д'Эскриве заметил ее дрожь и улыбнулся. На тропе он был великодушен, но сейчас не простил ей промаха.

- Мои ответы расстраивают вас, мадемуазель. Прошу прощения.

- Нет, вы говорите правду и я благодарна вам за нее. Меня расстраивают мысли о невинно страдающих.

- Невинные страдальцы были всегда, - сурово ответил рыцарь. На мгновение он ушел в себя, но потом встряхнул головой и улыбнулся уже спокойнее. - Как долго вы намерены оставаться с нами, мадемуазель Джулианна?

- Не могу сказать. Мой отец послал в Элесси гонца; думаю, за мной очень скоро вышлют эскорт - а может быть, уже и выслали.

- Несомненно. Если, конечно, гонец достиг цели. Между Роком и Элесси лежат опасные земли.

Она знала это. Иногда Джулианна ловила себя на том, что надеется: весть о ней не дошла до Элесси, а значит, у нее будет еще несколько дней свободы, хотя бы и в этом мрачном замке. Ей совсем не хотелось встречаться со своим будущим мужем. Но...

- Прецептор тоже послал весть о нас, причем для верности и с гонцом, и с голубиной почтой.

Прецептор навестил гостью в первое же утро после ее прибытия в Рок. Он показался Джулианне добрым человеком с прекрасными манерами и очень красивым голосом. Девушке пришлось напомнить себе, что он распоряжается всей этой крепостью и всеми людьми и что человек, которому доверена охрана северной границы Королевства, не может быть таким добродушным, как кажется.

- Это уже лучше. Но все равно на голубя может напасть ястреб, а гонцу даже на хорошей лошади понадобится несколько дней, чтобы добраться до Элесси. Отряду, который пошлют за вами, понадобится еше больше. Значит, мы будем иметь возможность наслаждаться вашим обществом довольно долго, мадемуазель. Позаботился ли кто-нибудь о развлечениях для вас?

- О, они мне не нужны, - небрежно ответила Джулианна, хотя сердце ее сжалось. - Я не одинока - со мной Элизанда, и у нас есть целый замок, который можно изучать.

Это была ложь, откровенная и незамысловатая. Исследовать замок могла только Элизанда - чем она, собственно, и занималась; Джулианна же постоянно чувствовала тяжкое бремя репутации и потому не выходила. Она не хотела дать Блезу или солдатам повод сплетничать о ней в стране, которая должна была стать ей домом.

- До тех пор, пока я могу отправляться на верховые прогулки и встречаться с такими приятными людьми, - крошечный поклон в сторону рыцаря, легкая издевка в ответ на издевку, хотя все сказанное правда, - до тех пор я буду вполне довольна своим положением. Вы и ваши собратья не должны тревожиться обо мне, у вас и так наверняка хватает обузы.

- Мадемуазель Джулианна, вы совсем не обуза. - "Даже тогда, когда чуть не падаете на полном скаку в высохшее русло или дрожите на горной тропе", добавили его глаза. Да, он переиграл ее. - Я хотел бы взять вас на соколиную охоту или пригласить поохотиться с собаками, но, к сожалению, здешние тяжелые обеты касаются не только монахов. Такое времяпрепровождение запрещено нам, по крайней мере до тех пор, пока мы не снимем черное одеяние. Маррон, мне кажется, что у дам кубки уже пусты, а мой так и вовсе высох.

- Прошу прощения, сьер. Позвольте... Маррон поспешно наполнил кубок Джулианны и отвернулся, не заметив дружелюбной улыбки; Джулианна поблагодарила его в спину и глотнула из кубка. Напиток был великолепен - горячее красное вино со специями. Одно оно уже могло служить поводом искать дружбы д'Эскриве, даже если бы он не дал ей других причин желать этого.

- И себе налей, Маррон.

Мгновенная пауза, потом "Да, сьер" и звук льющейся жидкости. Джулианна не стала оборачиваться, зная, что под ее взглядом юноша сравняется цветом лица с вином.

- Сьер Антон, - спросила Элизанда, - вы уверяете нас, что рыцари-искупители не охотятся?

- Нет, мадемуазель. Я только честно говорю, что охота нам запрещена. Многие из моих собратьев не обращают внимания на запреты, но я предпочитаю не подражать им.

Да, он был из тех людей, которые честно соблюдают клятвы. Джулианна стала гадать, на сколько времени он поклялся отдать свой меч Ордену, а потом (прости меня, отец) спросила об этом прямо.

- На всю жизнь, мадемуазель, - ответил он так же прямо, и на мгновение на его лице застыла горечь. - Либо до того момента, когда меня отпустят или когда меня призовет король. Никакая другая причина не заставит меня покинуть Орден.

За спиной Джулианны Маррон поперхнулся, словно проглотив вопрос, и поперхнулся еще раз, словно запив его глотком вина. Что ж, если он не осмеливается задать вопрос, это сделает Джулианна. Внезапно ей стало легко то ли откровенность д'Эскриве требовала ответной откровенности, то ли окружавшая его тайна подстегивала ее любопытство.

- Но если ваши обязательства столь велики, почему вы не наденете рясу и не станете монахом, настоящим членом Ордена? - "И не подниметесь до магистра, прецептора, маршала, гроссмейстера, наконец!"

Он коротко рассмеялся.

- Мадемуазель, меня растили рыцарем Королевства. Мой отец посадил меня на коня еще до того, как я научился ходить; когда я подрос и смог носить кольчугу, она всегда была сделана специально по моему размеру; все мои мечи имеют древнее происхождение и собственные имена. Прошу прощения, Маррон, но монахи Ордена - это армия пастухов, фермеров и ремесленников. Я охотно буду сражаться с ними плечом к плечу, но не стану одним из них.

Он пытался произвести впечатление человека гордого, надменного, берегущего честь семьи, но Джулианна снова не поверила ему.

К ее удивлению - и к явному удивлению рыцаря - возразивший ему голос послышался из-за спины Джулианны.

- Мы - солдаты Господа, сьер. Мы не из благородных, хотя семьи некоторых из нас вполне заслуживают вашего уважения. Мы - лучшие солдаты Королевства, потому что сражаемся только за Господа.

- И ты считаешь, что я сражаюсь не только за Него?

Вопрос - если это был вопрос - прозвучал холодно и яростно. На этот раз Джулианна повернулась и увидела, что Маррон вздрогнул. Однако д'Эскрйве мгновенно смирил свою ярость и продолжил уже знакомым поддразнивающим тоном:

- Армии монахов-исповедников боятся в Чужеземье как никого другого. Это правда. Но вы сражаетесь в рясах, Маррон, ибо ваша защита - Господь. Что до меня, то я предпочитаю кольчугу, потому что в вере я слабее вас.

- Это не так, сьер.

Неожиданное и спокойное возражение. Джулианна попыталась увидеть выражение лиц обоих спорщиков, но в результате не разглядела толком ни одного.

- Что ж, давай не будем спорить об этом. В конце концов, неприлично спорить с собственным оруженосцем. Напомни мне, чтобы я поколотил тебя за то, что ты смеешь возражать мне при дамах.

- Да, сьер, - с улыбкой ответил Маррон. Джулианна подумала, что напомнить он напомнит, а вот трепки не будет. Да, не прост он был, этот д'Эскрйве; его настроение и мысли менялись как ртуть, а его отношения с Марроном были всего лишь одной из сторон его характера, крошечной нитью в узле, который она с таким трудом пыталась развязать.

Джулианна решила, что с нее загадок хватит - по крайней мере на сегодняшний вечер. Рядом с ней была умная, очаровательная и загадочная девушка - Элизанда, а д'Эскриве был умным, очаровательным и загадочным мужчиной кроме этих качеств, у него было еще и вино, - так чего же еще оставалось желать Джулианне?

Ей подумалось, что это вино так подействовало на нее. Это было очень хорошее вино, и они выпили, не разбавляя, первую флягу, а за ней последовала вторая, извлеченная Марроном все из той же сумки. Однако, несмотря даже на вино, Джулианна не поглупела и не слишком опьянела. Любая девушка, выросшая пусть даже в самом дальнем углу императорского двора, умеет либо не пить, либо не пьянеть.

Джулианна не знала, где выросла Элизанда, но заметила, что подруга тоже не выказывает признаков опьянения. А что до д'Эскриве - что ж, в конце концов это было вино. Считалось, что молодой дворянин должен уметь перепить всех своих собратьев и удержаться на ногах, пока те не потеряют сознания. В этом искусстве дворяне усердно упражнялись с младых ногтей. Джулианна ничуть не удивилась бы, если бы д'Эскриве пил всю ночь, а утром по-прежнему улыбался бы - нет, даже смеялся. Как-то Элизанда сказала, что рыцари не смеются, но д'Эскриве опроверг ее утверждение. Раз или два за вечер Джулианне даже показалось, что он смеется просто так, веселясь и ни на что не намекая.

Она забыла только, что в комнате было не трое, а четверо. Джулианна привыкла к вышколенным слугам, ожидающим приказа и следящим за малейшим жестом. Здесь таких нет, пришла грустная мысль, которую никак не удавалось прогнать. Она забыла о том, что этим вечером Маррон оказался не просто слугой д'Эскриве. Со своего места, повернувшись спиной к очагу, она видела Маррона только тогда, когда он подходил наполнить кубки, и замечала только, что он смотрит, подает вино и снова смотрит, чтобы подать его еще раз.

Пока не услышала, что он захрапел.