Илья Носырев - Карта мира

• Название: Карта мира
• Автор: Илья Носырев
• Издательство: ФОРУМ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-91134-018-6

Что за время на дворе? Законы физики отменены, вместо них на Земле действуют законы волшебства. Только заглянув в календарь, можно понять: век на дворе-то уже тридцатый… Мужичье жжет ведьм, засиживающихся до поздней ночи в Интернете. Поэты сравнивают свои душевные терзания с ошибками на жестком диске. Эстет-маркиз, большой поклонник де Сада, по ночам превращается в анатомически отвратительное чудовище и опустошает собственную деревню. Ожившие мертвецы ведут классовую борьбу, а правительство призывает относиться к нежити по возможности политкорректно!

Рыцарь Рональд и монах Иегуда, прозванный Слепцом за дар теплового зрения, должны продраться сквозь фэнтезийный абсурд, который на поверку оказывается… абсурдом современной жизни. «Нам не понять этих людей: они мыслили ограниченными категориями своего жестокого XXI века», — вздыхает монах.

«Алиса в стране чудес», написанная историком, — страшная… и страшно комичная.

---

— Нужно пробиться на фабрику любой ценой, — заметил он. — Правда, при таких вот темпах нас ненадолго хватит. Запчастей там припасено — ого-го! Процесс сборки одного существа занимает секунд двадцать, при должном умении…

— А чего они просто не улетят, прихватив с собой детей? — поинтересовался Рональд.

— Они могут унести одного, максимум двух — но не больше: не та грузоподъемность. А маркизу дети нужны позарез — по слухам, он новую серию опытов затевает.

Римляне! Воины! Братья! — кричал карла-командир, потирая бледное чело кривыми пальцами.[20] — Пусть каждый откусит свинца и зарядит им свой мушкет! Святая Свобода да встретит нас у дверей рая!

Сам он меж тем старался держаться подальше от линии фронта. Демагогия его была столь очевидно лукасовой, что Рональда озарило: барон, вероятно, тоже был собран на этой фабрике! А потом каким-то чудом затесался среди людей и, за отсутствием четкой границы между детьми Адама и уродливыми гномами, вскоре приобрел среди них выгодное положение и титул.

Карлы кусали желтыми лошадиными зубами толстые полосы свинца, забивали в мушкеты пыжи. Мертвецов то и дело отбрасывали назад меткие выстрелы. Рональду пришлось буквально вытащить с театра военных действий Роксану, смотревшую на побоище, разинув ротик.

Они оказались за деревьями. Кипящая неподалеку битва, казалось, шла на другой планете, напоминая о себе лишь эпизодически: то ветка упадет, сорванная пулей, то кусок коры отскочит, изуродованный шрапнелью. Впрочем, ничто не могло помешать весенней ночи благоухать.

— Знаете, о чем я думаю? — спросила Роксана, глядя на него влажными глазами. — Мы, может быть, совсем скоро погибнем — и вы, и я.

Рональд, собравшийся было вернуться к ратным делам, удивленно посмотрел на девушку.

— Я никогда не знала радостей плотской любви, — выпалила Роксана. — Жалко умирать… вот так. Научите меня! Вы взрослый, вы опытный…

И ткнулась носиком ему в ухо. Рональд поймал ее губы и поцеловал. В голове у него вдруг возникла удивленная мордочка Розалинды. Но он не успел тяжело вздохнуть: в этот момент раздалась почти соловьиная трель и сотня мелких дробинок впились в его наплечник, противно свистнув у самого виска.

— Тьфу, — неприлично, по-солдатски плюнул Рональд и, коря себя за этот поступок, надвое рассек подлого карлу, потревожившего их тет-а-тет.

Укрыв Роксану за толстым стволом могучего дуба, граф стал изобретать стратегию. Для начала было бы неплохо понять, чем же именно заняты старухи на фабрике.

Внимание его привлекло Древо жизни и смерти, высившееся посреди сада, как руки индийской танцовщицы. Рональд ступил сапогом на нижнюю ветку, ухватился за ствол и полез вверх.

Маркиз бы воспринял это как святотатство, наверное. Но времени на раздумья не было: цепляясь за двуединые стволы, он карабкался по Древу Жизни, попутно заглядывая в окно фабрики.

Метались языки пламени, освещая чудовищные фигуры, согнувшиеся над кузнечным горном. С вершины дерева хорошо был виден процесс изготовления карл. Одна старуха раздувала меха, другая рылась в сложенных штабелями запчастях, выбирая подходящие, и кидала их третьей, стоявшей у наковальни с тяжелым молотом в руках. Та наскоро лепила к телу носатую голову, приклеивала руки и ноги, проходилась несколько раз молотком по членам — и бросала ожившего карлу в бой, всучив ему в руки винтовку.

— Вон там ваши враги! — вопила ведьма, указывая крючковатым пальцем в окно. — Их надо убить!

— А что они нам сделали? — удивлялись карлы посмышленнее.

— Они в обезьяну веруют! — орала старуха.

— Ааа… Ну да, тогда понятно…

И карла, неказистый, горбатый, с руками и ногами разной длины, вливался в общую массу и бежал на врага с победносным криком. Солдатом он был никудышным — карлы брали количеством, а не качеством. Но Рональд видел, что луна просвечивает сквозь дыры в телах мертвецов, пытавшихся пробиться к фабрике через густую толпу уродцев.

У ведьм явно закончились запчасти для карл: в дело пошли кентавры, тоже сляпанные наспех, но явно более удачные. Мертвец справа от Рональда молча упал на свои отрубленные ноги. Еще один лишился головы и пытался драться вслепую, пока кентавры не изрубили его в кусочки. Ревенанты пустили в ход пищали, дырявившие тела кентавров крупной дробью. Ведьмы, у которых закончился запас копыт и лошадиных крупов, стали уже и вовсе черт знает что собирать: то ли людей, то ли животных, покрытых ногами и руками, точно еж — иглами. Выглядели они неказисто, но неожиданность их действий компенсировала сумбурность конструкции: головоногий двустворчатый моллюск на когтистых лапах и с человеческой головой вдруг раскрывал рот и пронзал сразу двух мертвецов своим острым, как меч, языком. Гигант с куриными крылышками за спиной давил ревенантов слоновьими лапами. Покрытая шерстью муха проносилась над полем боя, плюясь кислотой.

— Этак мы все погибнем, — пробормотал Мишель, смотря на тщетные усилия мертвецов сдержать волну уродцев, льющуюся из дверей фабрики.

— Эй! — окликнул его Рональд. — У меня есть спасительная идея!

Мишель поднял голову и уставился на него немигающим взглядом протухших глаз.

— Высоко же вы забрались, — отметил он, одновременно ломая шею карле, вогнавшему ему в живот штык.

— Забросьте меня на крышу фабрики. Остальное я беру на себя, — и Рональд уселся поудобнее в перекрестье стволов.

Мертвецы, не сговариваясь, кинулись к дереву, оставив двоих товарищей отражать натиск, засуетились, точно муравьи. Шесть теней пригибали к земле пышную крону, пружинистую, как охотничий лук. Рональд направлял их действия:

— Так… Чуть правее… Отпускайте!

Могучая крона ответила меднозвучным шелестом, бросая Рональда в небо, навстречу луне. Даже от той дюжины секунд, пока его крутило и переворачивало в воздухе, Рональд успел получить удовольствие. Куда как менее приятным оказалось падение на крышу, когда его подбородок пребольно стукнулся о доски. Ощутив под собой твердую поверхность, Рональд с силой ударил по ней руками, проломил доски и сверзнулся в комнату. Старухи взвизгнули. Ногой он опрокинул тяжелую наковальню, разрубил пополам мехи, ловко увернувшись от когтей.

— Подонок! — закричали ведьмы, взмывая в воздух. — Компрадор! Сутенер дешевый!

Рыцарь вращал мечом, превращая его в сплошное блестящее колесо, в котором отражалось пламя горна. Старухи явно побаивались Исмигуль, стараясь держаться повыше и подальше. Граф прогнал их в темноту чердака, а затем вернулся к стоящим в углу малышам.

Дверь треснула и пала под напором, Мишель и два других уцелевших в бою мертвеца ворвались на фабрику.

— Дети, пошли скорей! — и ревенанты стали выводить малышей с фабрики. Огонь накалившегося докрасна горна уже давно лизал деревянные стены, понемногу охватывая штабеля запчастей, начинавших подпрыгивать, трепыхаться и вскрикивать. Рональд, обуреваемый праведным гневом и мелкой мстительностью, пхнул ногой эту кучу голов, тел, конечностей, крыльев, хвостов — и она рухнула прямо в горн, отчаянно визжа. Огонь ярко осветил комнату.

— Стой! — крикнул Мишель. — Дети-то не все! Их шестеро, а не семеро!

— Найду, — граф нырнул в темноту коридора, где угадывалось какое-то движение. За ним бросился один из мертвецов.

Ведьмы носились над головой — об этом красноречиво свидетельствовали падавшие на голову перья, точно подушку кто-то располосовал. Однако нападать они явно боялись — были по-женски взбудоражены. Рональд шагал по коридору, почти не обращая на них внимания. И вдруг ведьмы исчезли, точно их спугнул кто-то.

Графа это насторожило. Ревенант тоже, казалось, что-то почувствовал.

Жирный, тошнотворный запах волнами заполнял помещение. Запах бойни.

И тут сопровождавший его мертвец взлетел в воздух, скрученный павшей с потолка петлей. Раздался грохот, что-то мелькнуло по стропилам, громоздившимся под крышей — и вниз рухнули две половинки тела ревенанта — верхняя и нижняя.

— Там нечто большое, красное, страшное, — повернувшись к графу, сообщила верхняя. — Оставь меня, спасай ребенка.

И указала пальцем на крошечную фигурку, жавшуюся в углу.

Граф, посматривая на потолок и держа Исмигуль острием вверх, осторожно подошел к мальчику.

— Дядя Рональд! Там ведьмы вверху летают, целых три штуки! Смотрите!

И Рональд вспомнил, где видел его. Это тот самый мальчик, что карабкался на руки дедушке-мертвецу во время памятного застолья с Полифемом и его «корешами».

— Тебя как зовут?

— Эмиль.

— Слушай, Эмиль. Запри дверь вот на эту щеколду и сиди здесь, что бы ни происходило. Только когда я тебя позову, открывай и выходи. Понял?

— Понял.

Защелка заскрипела, закрываясь. Граф стоял в коридоре, озираясь по сторонам. Гарпий нигде не было.

Сильный удар в висок отбросил его к стене; пальцами он вцепился в дерево бревен, но ноги словно растаяли и он рухнул навзничь. Сознания рыцарь не потерял, но тело было словно ватным — он даже не чувствовал, что на груди у него уселась старуха; он ощущал только, как она касается его лица нечистыми руками.