Владимир Ленский - Прозрачный старик и слепая девушка

• Название: Прозрачный старик и слепая девушка
• Автор: Владимир Ленский
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16066-3

Брак принца-человека с эльфийской девушкой принес в мир людей богатство и процветание. Но идет время, оскудевает кровь эльфов в жилах правящей династии, и королевство приходит в упадок. Именно в это трудное время сплетаются судьбы героев романа и именно в это время каждому из них приходится выбирать свою дорогу. Для одних из них это будет дорога смерти и предательства, для других это станет дорогой славы.

---

После довольно долгой паузы Элизахар отозвался, адресуясь исключительно к Ренье:

— Прошу меня простить. Я действительно не должен был приходить сюда.

— Возможно, у вас имелись на то веские причины, — сказал Ренье и чуть покраснел. Ему показалось, что он выдал себя, и собеседник теперь знает все его самые секретные мысли.

— Возможно, — согласился Элизахар и прекратил диалог, отведя взгляд в сторону.

И тут лицо телохранителя странным образом изменилось: глаза его расширились, углы рта опустились. Он уставился на нечто в задымленном углу кабачка с таким видом, словно перед ним неожиданно возник окровавленный призрак.

Ренье проследил за направлением его взора, и ему тоже почудилось, будто там, в углу, копошится темная тень. Темнота сгустилась там чуть более обыкновенного, и некий образ, постепенно принимающий очертания человеческой фигуры, был различим все более отчетливо.

Элизахар заметно побледнел, и Ренье, который пристально наблюдал за ним все это время, удивился еще больше: что так испугало телохранителя? Скорее всего, то темное в углу было просто заснувшим на полу случайным путником, одним из многих, что забредали в кабачок, ничего не зная о том, каковы здешние истинные завсегдатаи. Шум голосов, стук кружек, топот ног и громовое нестройное пение пробудили его, вот он и шевелится в дыму.

Незнакомец выпрямился и встал. Теперь уже Ренье ясно видел, что это — пожилой мужчина с длинной серой бородой и очень некрасивым, гигантским носом. На миг Ренье показалось, что он может сквозь тело бродяги различать каменную кладку стены; однако когда молодой человек моргнул, иллюзия исчезла.

— Ба! — завопил один из студентов. — Да к нам знатный гость!

Прочие хищно оживились, предвкушая обычную потеху.

Элизахар перевел взгляд на кричащего, и краска стала постепенно возвращаться на лицо телохранителя, как будто он испытывал сильное облегчение от того, что бродягу видит еще кто-то, кроме него самого.

Высокий старик приблизился к столу. Однако когда он вышел на свет, никто из студентов не решился хватать его за локти и тащить к кувшину с пивом — не говоря уж о том, чтобы мучить и задавать провокационные вопросы.

Незнакомец оказался выше всех, кого Ренье когда-либо встречал в своей жизни. Его лицо, обветренное и загорелое, было почти черным, и несколько морщин, как шрамы, рассекали его. Странным показалось Ренье даже самое направление этих морщин: они не стекали с лица вертикально, как бывает обычно у худощавых стариков, но пересекали лицо по горизонтали, как бы отсекая верхнюю часть щеки от нижней.

Старик метнул быстрый, пронзительный взор на Ренье, затем на Элизахара. Узкий рот незнакомца растянулся, превращаясь в щель, плечи затряслись от беззвучного смеха. Костлявая рука высунулась из широкого рукава с обтрепанным краем, ухватила кувшин и резко опрокинула его на голову телохранителя.

Пока Элизахар тряс волосами и глупо моргал, старик постучал кувшином по столу, пробормотал несколько слов на непонятном языке и шагнул назад, в тень.

— Браво! — завопил Пиндар. — Так его!

— Дружище! — окликнул чужака Гальен, который к тому времени был уже сильно пьян. — Присаживайтесь, в самом деле, к нам! Клянусь, мы отменно вас угостим, если только вы обещаете не спорить с нами об искусстве!

Элизахар молча смотрел в ту сторону, куда отошел чудаковатый старик. Телохранитель с трудом переводил дыхание, как будто нечто сдавило ему грудь. Капли пива стекали на его лоб, попадали на губы. Элизахар машинально облизывал их, и пиво казалось ему горьким, как хина.

— Эй, вы! — Ренье возмущенно повернулся к старику. — Что вы себе позволяете?

Темнота не отвечала.

Ренье схватил Элизахара за руку.

— Кто он такой, этот старикан? Почему так поступает с вами? А вы — почему вы ему позволяете?..

Элизахар молчал.

Ренье тряхнул его за плечо.

— Вы его знаете? Кто он такой?

— Подойдите к нему, — прошептал Элизахар, обращая на Ренье странный взгляд. Не то испуганный, не то умоляющий. — Прошу вас, подойдите к нему. Попробуйте взять его за руку и привести к нам.

Ренье молча полез из-за стола, но когда он оказался в углу, никакого старика там уже не было и в помине...

— ...Вот, собственно, и все, — сообщил Ренье брату, отчаянно зевая. Он вдруг понял, что смертельно устал и хочет только одного: спать.

Но теперь уже Эмери тормошил его:

— Что значит — «все»? Так кто же, в конце концов, был этот старик?

— Не знаю.

— Тебе показалось, что Элизахар узнал его?

— Ничего мне не показалось. Давай поговорим обо всем этом завтра, хорошо?

Эмери еще несколько раз тряхнул Ренье, но безрезультатно — тот уже крепко спал.

Эмери всегда завидовал умению младшего братца засыпать быстро и при любых обстоятельствах — в шуме, на неудобной постели, после тревог и волнений. Сам Эмери редко погружался в сон вот так, сразу, подобно юному зверьку: перед тем, как утонуть в небытии, он подолгу перебирал в памяти события минувшего дня, останавливаясь то на одном, то на другом, и последним, что он обычно слышал, была тихая музыка, в которую преобразовывалась главная музыкальная тема дня.

Особенно же позавидовал Эмери своему брату наутро, когда ни свет ни заря их разбудил человек по имени Фоллон. Это был доверенный слуга и неизменный посланец их дяди, господина Адобекка.

Если говорить совсем точно, господин Адобекк приходился молодым людям не дядей, а двоюродным дедушкой. Он был младшим братом их бабки, госпожи Ронуэн.

Адобекк слыл человеком эксцентричным и вместе с тем могущественным. По слухам, много лет назад ее величество правящая королева оказала ему честь и взяла в свою постель. Королева неизменно окружала себя фаворитами, однако о том, кто на самом деле является ее любовником — и наличествуют ли таковые в действительности или же все разговоры о пылкой страстности ее величества не имеют под собой основания, — этого не знал никто. Те, кто, возможно, побывал в ее объятиях, упорно молчали.

Сейчас господин Адобекк служил королевской семье в качестве главного конюшего. Много веков эта придворная должность оставалась сугубо мирной; однако в случае войны именно главный королевский конюший должен будет возглавить гвардию и заменить королеву на поле боя в качестве полководца.

В родовом замке своей семьи господин Адобекк появлялся довольно редко, хотя о нем почти постоянно велись разговоры. Вообще дядя Адобекк был персоной загадочной и всегда живо волновал воображение братьев. Родственник, занимающий столь важный пост при дворе, представлялся им чем-то вроде персонального божества, принадлежащего семье.

Сам замок считался собственностью госпожи Ронуэн, бабушки. После ее смерти он перейдет к Эмери (о будущем Ренье никогда не говорили с такой определенностью, хотя бастард не сомневался в том, что семья не позволит ему пропасть и позаботится о нем так же тщательно, как и о законном отпрыске). Господин Адобекк владел несколькими деревнями. Всеми делами на землях Адобекка ворочали управляющие. Адобекк не сомневался в том, что эти наемные господа — сущие жулики; однако приехать в деревни и разобраться самолично, что там и к чему, дядюшке было недосуг.

«Я даже представить себе боюсь, что из такой поездки может выйти, — признавался он старшей сестре при ее муже и внучатых племянниках. — У меня мороз по коже при одной только мысли об этом! Как подумаю: набегут крестьяне, начнут тайком друг от друга жаловаться — на управляющего, на налоги, на соседа, который потравил их посевы, на непогоду, на неудачное замужество дочки... Хоть сразу садись на лошадь да давай деру! А неурожаи? Мне лучше простить им все эти неустройки... как это называется? Неустойки по платежам. В общем, как-то так. Недостачи, в общем. Да, лучше простить недостачи, чем разбираться, кто в чем провинился. А старосты, а управляющие? Вечно лезут с этими списками: тех высечь, этим потребно вспомоществование... Пусть уж делают, что хотят, а мне денег хватает».

Денег дядюшке действительно хватало, поэтому он и баловал племянников: время от времени присылал к ним Фоллона с увесистым мешочком. Фоллон являлся всегда важный-преважный, с таким видом, будто выполняет чрезвычайно серьезную миссию. Будто от этой миссии зависит благосостояние Королевства.

По непонятной причине Фоллон избирал для своих появлений самое неудачное время: например, через час после рассвета. Он не вступал с молодыми господами в длительные беседы, разве что господин Адобекк приказал ему что-нибудь у них выяснить. Оставлял деньги, письма, иногда — новые нотные тетради для Эмери или швейные нитки модных цветов для Ренье, который, как и многие мужчины в Королевстве, увлекался вышивкой. А затем отбывал, безупречно вышколенный слуга, и братья тотчас забывали о Фоллоне — до следующего раза.

Ренье проснулся от того, что старший брат легонько постукивает кувшином с холодной водой его по лбу.