Федор Фалалеев - Сто сталинских соколов. В боях за Родину

• Название: Сто сталинских соколов. В боях за Родину
• Автор: Федор Фалалеев
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14045-X

Более полувека эта книга была фактически недоступна для читателей Изданная в 1947 году крошечным тиражом, она 58 лет пролежала в спецхранах под грифом ДСП — «Для служебного пользования». О ней знали только узкие специалисты со спецдопуском.

Лишь недавно гриф секретности был наконец снят. И сегодня, в год 60летия Великой Победы, этот труд возвращается широкому читателю.

Текст 1947 года, все уникальные материалы и схемы воздушных боев печатаются полностью, без искажений и сокращений. Издательство позволило себе лишь снабдить книгу необходимым предисловием и подробными комментариями о послевоенной судьбе «сталинских соколов».

---

В ноябре 1943 года из-за плохих метеоусловий наша авиация интенсивной работы не вела.

Боевые задачи ставились хорошо подготовленным экипажем, летающим в сложных метеоусловиях.

Я имел опыт «свободной охоты» по ж.д. станциям и перегонам, аэродромам и автоперевозкам.

По данным разведки было известно, что противник использует станцию Смела (северная и южная) для переброски резервов и боеприпасов.

Я получил задачу вместе с капитаном Пашковым нанести бомбардировочный удар по станциям Смела: Пашков — по южной, я по северной. В выполнении задания нам была предоставлена полная инициатива.

Бомбовую нагрузку взяли по 8 «ФАБ100» на самолет. Метеообстановка была настолько сложной, что вылет пришлось сделать поодиночно.

Первым взлетел капитан Пашков, а через пять минут я. Низкая сплошная облачность высотой 25-50м прижала нас к земле. Видимость была 500— 1000 м. Снежный покров затруднял ориентировку и технику пилотирования.

Подходя к линии фронта, я довел скорость самолета до максимальной и проскочил ее на бреющем полете, так как не знал высоту облачности за Днепром. За линией фронта высота облачности поднялась до 300 м. Подойдя к цели, я увидел, что капитана Пашкова атакует пара Ме-109 Пашков ушел от них в облачность. Я решил помочь товарищу в выполнении боевой задачи. Сперва я хотел просто отвлечь истребителей на себя, но это могло поставить меня в такие же условия, в каких оказался капитан Пашков. Поэтому я изменил свой первоначальный план. Вошел в облачность и пошел по курсу истребителей, временами выходя из облачности так, чтобы не обнаружить себя.

Таким образом я сблизился с ведомым Ме-109 до дистанции 2030 метров сзади и открыл огонь из передних точек. Истребитель противника после 4-й очереди загорелся. В то время, когда я фотографировал сбитый самолет, другой Ме-109 (ведущий) зашел для атаки по моему самолету сзади, но его атака оказалась неудачной, и я успел уйти в облачность.

В это время капитан Пашков нанес бомбардировочный удар по северной станции Смела. От станции я взял курс на запад, для того чтобы заход на бомбометание произвести со стороны противника. Одновременно я произвел разведку ст. Цветково и проштурмовал кавалерийский эскадрон, который выходил из леса западнее этой станции. После штурмовки эскадрона я вернулся на станцию Смела.

Подойдя к станции в нижней кромке облачности, я перевел самолет в планирование, для того чтобы затруднить прицельный огонь ЗА противника. Уточнив боковую наводку, я сбросил по станции бомбы с высоты 250 м, в результате чего была взорвана цистерна с горючим. На станции начался пожар.

Не долетая линии фронта, я атаковал легковую машину, забросав ее гранатами «АГ2» с высоты 30 м. Машина была разбита и свалилась в кювет.

Так как высота полета была очень малая, я пересек линию фронта в другом месте и благополучно вернулся на свой аэродром Полтава.

ПЛОТНИКОВ ПАВЕЛ АРТЕМЬЕВИЧ

Родился 4.03.1920 в селе Гоньба, ныне в черте города Барнаул Алтайского края, в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1944 г. Окончил неполную среднюю школу. Работал слесарем.

В Советской Армии с 1938 г. Окончил Новосибирскую военно-авиационную школу пилотов в 1940 г.

На фронтах Великой Отечественной войны с октября 1941 г.

Заместитель командира эскадрильи 82го гвардейского бомбардировочного авиационного полка (1 — я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия, 2й гвардейский бомбардировочный авиационный корпус, 5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт) гвардии старший лейтенант Плотников к маю 1944 г. совершил 225 боевых вылетов, сбил 3 самолета противника.

Звание Героя Советского Союза присвоено 19.08.44.

Командир эскадрильи 81-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка (1-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия, 6-й гвардейский бомбардировочный авиационный корпус, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии капитан Плотников к марту 1945 г. совершил еще 80 боевых вылетов. 27.06.45 награжден второй медалью «Золотая Звезда».

В 1945 г. окончил Высшую офицерскую летно-тактическую школу, в 1951 г. — Военно-Воздушную академию, в I960 г. — Военную академию Генштаба. С 1975 г. генерал-майор авиации Плотников — в запасе. Жил в Москве, работал в НИИ автомобильного транспорта. Умер в 1999 году.

Награжден орденом Ленина, 3 орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, 2 орденами Отечественной войны 1 — и степени, орденом Красной Звезды, медалями.

Заслуженный военный летчик СССР.

Бронзовый бюст установлен в Барнауле.

Дважды Герой Советского Союза гвардии майор Ефремов В. С.

«Свободная охота» одиночных бомбардировщиков

Декабрь 1941 г. Мощные удары Красной Армии под Москвой опрокинули немцев, и фронт заколебался, как волна. Достигнув наибольшей силы под Москвой, волна покатилась на юг, постепенно затухая. Чувствовалось, что у Орла дрогнул фронт и немцы стали отходить на запад. К Орлу двигались вереницы машин с грузами, пехотой и искалеченной техникой. Мы вылетели на «свободную охоту» в составе:

штурман Немцев, радист Федосеев и я. Аэродром наш располагался в В. Хаве, под Воронежем. Мы не должны были отвлекаться на мелкие цели, хотя были свободны в их выборе. Выбор был большой: колонны автомашин, самолеты на аэродромах, скопление эшелонов на ж.д. узле в пределах Орла.

Погода выдалась теплой, сплошные облака плотно легли над землей на высоте 300400 м, а поэтому сумерки сгущались раньше, чем мы ожидали. Сначала мы шли на бреющем полете, время от времени выскакивая на высоту 10— 0150 м. Нужно заметить, что я редко ходил под кромкой облаков, особенно когда они располагались на высотах 200— 300 м, не любил шальных снарядов и пуль. Несколько раз я привозил пробоины, даже не замечая обстрела с земли. Мы «брили» по узкой долине. Вдруг у моста, переброшенного через небольшой ручей, увидели человек 30 копошившихся немцев. Они обратили на нас внимание лишь тогда, когда наш самолет был от них в трехстах метрах и спаренные пулеметы штурмана полохнули по ним длинными очередями. Несколько человек сразу упало, остальные, повернувшись в нашу сторону, мгновение стояли, а затем рухнули на землю, как подкошенные.

Пролетая над мостом, я увидел трассы пулемета радиста. Сгущались сумерки. Бывают такие вечера, особенно зимой, когда все предметы теряют резкость очертаний. Я поднялся выше, маскируясь облачностью.

«Командир, смотри, немцы отходят», — проговорил штурман. К Орлу двигались по пяти дорогам колонны автомашин с зажженными фарами. Вскоре мы вышли на центральную дорогу; под нами блестящая лента фар. Очевидно, шум, производимый колонной, заглушал гул наших моторов, и они спокойно двигались к городу, не гася фар.

«Атакуем», — передал я штурману и радисту.

Убрав слегка газ, я с небольшим снижением пошел вдоль дороги. Экипаж не жалел патронов, длинными очередями бил по машинам. На протяжении 20 км штурман и радист усердно «долбили» по светящимся фарам.

Затем мы прошли над ж.д. станцией. Эшелоны плотно сгрудились на небольшом пространстве. Разворачиваю на 90° с набором высоты. Штурман, мигая сигнальными огнями, наводит на цель. Ветер врывается через открытые люки, самолет вздрагивает и облегченно рвется вперед.

Волна от разорвавшихся бомб сильно встряхнула самолет. Зарево пожара осветило всю станцию. «Товарищ командир, в эшелонах рвутся снаряды», — доложил радист.

Нужно было уходить, пока не опомнились немцы, но любопытство разбирает меня, и я разворачиваюсь на станцию. Слева и спереди из леска бьют два пулемета немцев, трассы близко проходят у самолета. Мне хочется посмотреть результат бомбометания. Я не ухожу и, доворачивая на лесок, кричу: «Парфиша, всыпь им!» Штурман бьет длинными очередями по вспышкам, немцы замолкают. Одновременно самолет, как бы охнув, резко валится на левое крыло. Теперь нужно уходить, бьет зенитка.

Со снижением ухожу на восток.

Через минуту температура воды на правом моторе стала быстро расти, и мотор пришлось выключить. Под нами, сверкая фарами, двигались колонны. Но нам уже было не до них: темная ночь и начавшийся снегопад сильно усложнили полет. Несмотря на большой опыт вождения самолета ночью, мне было все же трудно идти на одном моторе. Я не ручаюсь, пришли бы мы в этот раз на свой аэродром, если бы не помогла нам приводная рация.

Осматривая самолет после посадки, я обнаружил, что осколок снаряда, попав в радиатор правого мотора, раздробил соты и вода вылилась. Весь экипаж был цел и невредим.

«Охотник»-бомбардировщик должен пользоваться преимущественно бреющим полетом при выполнении своих задач, но при этом учитывать, что бомбометание с бреющего полета не дает хороших результатов вследствие рикошетирования бомб и плохого обзора с малой высоты. В описанном выше вылете было допущено несколько ошибок, которые исключили внезапность. За 20 км от Орла мы знали, что особого вреда не нанесем, все же начали обстрел колонны. Лучше было бы поработать в районе Орла, где все колонны сходились в одну точку. Продолжая обстрел до предместий Орла, мы обнаружили себя средствам ПВО города. Желая нанести какой-нибудь ущерб колонне, я шел на небольшой высоте и, выскочив на ж.д. станцию, где находились эшелоны противника, решил бомбить ее. Бомбить было нельзя из-за небольшой высоты, и пришлось развернуться с набором. Вследствие всех этих ошибок мы потеряли преимущества «охотника» — внезапность, быстроту поражения цели и ухода от нее, за что пришлось поплатиться.