Арсений Ворожейкин - Последние атаки

• Название: Последние атаки
• Автор: Арсений Ворожейкин
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: История
• Год: 1979

В повести известного советского аса рассказывается о боевых делах летчиков-истребителей в последний, победный год Великой Отечественной Войны на Украине, в Восточной Пруссии и в небе над Берлином.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, в первую очередь на молодежь.

---

Первая мысль — зарядить пистолет. Для этого нужно вынуть запасную обойму с патронами из кобуры. Но ведь именно в этот момент и могут схватить. Миг — и запасная обойма в рукоятке пистолета. Но кругом по-прежнему зловещая тишина. Вот громадина танка уже рядом. Сверху люк открыт.

— А ну, вылезай! — Петр вскинул в сторону танка пистолет.

Но в тишине лишь протяжное эхо откликнулось ему. С упрямой злостью Петр кричит вновь, зло выругавшись, и наконец прыгает на танк, заглядывает в люк. Пусто… От такой неожиданности едва не подкосились ноги, и Петр, обессиленный, опустился на землю.

Миг счастья! Воронина охватило ликование. Но он тут же снова вскакивает: где же люди? Ведь он, кажется, даже видел их. А может, просто показалось. Нужно быть наготове.

Вскоре тишину мертвой поляны с пустым танком и подбитым самолетом на ней разорвал гул двух «яков». Вслед за ними под прикрытием истребителей приземлился По-2.

За комэском все-таки прилетел Иван Андреевич. Вверху, охраняя его посадку, кружились Лазарев с Коваленко.

* * *

И снова обычная фронтовая жизнь. Собравшись в землянке, летчики разбирали подробности только что проведенного боя. Разговор перебили девушки, вихрем ворвавшиеся в землянку. Летчиков не столько удивило их неожиданное появление, как одежда. Обе в шапках-ушанках со звездочками, в накинутых на плечи форменных шинелях. У одной солдатские погоны, у другой — сержантские. Из-под шинелей необычно поблескивали новенькие туфельки на высоких каблуках и виднелись шелковые платья. Петру показалось, что девушку в белом он уже где-то встречал. «Скорее всего в кино, — весело подумал он, глядя на разнобой в ее одежде. — Наверное, артисты, вечером будут выступать».

«Артистка» с сержантскими погонами в черном платье, поняв общее недоумение, махнула рукой и, улыбнувшись, залпом выпалила:

— Ой, мальчики, не обращайте внимания па паши мундиры, — и подошла к Воронину. — Товарищ капитан, разрешите обратиться?

Не успел Петр что-либо сказать, как она в наступательном духе спросила:

— А вам известно, что сегодня восьмое марта? Женский праздник? Так что мы, делегация от девушек БАО, пришли лично пригласить вас к нам на ужин.

— Нет, к сожалению, не можем, — развел руками Лазарев. — У нас в полку есть свои девушки, мы их должны поздравить.

— Как же так, товарищ капитан!.. — Девушка-сержант, негодуя, обратилась к Петру. — У нас все уже готово, и мы ждем вас.

Петр подтверждает мнение Сергея:

— С удовольствием пришли бы, да обещали сегодняшний ужин провести с нашими полковыми девчатами.

Девушка в черном платье глубоко вздохнула и тихо, словно в раздумье, повторила свои последние слова:

— Как же так, товарищ капитан… — Резким движением рук она смахнула спереди под ремнем складки своей шинели и твердо заговорила: — Выходит, мы не ваши? Мы обеспечиваем полеты, одеваем, обуваем, кормим, охраняем ваш покой днем и ночью. И вообще, ухаживаем за вами, как за малыми детьми… Да вы без нас и шага не ступите! И еще смеете отказываться?

«А ведь она, пожалуй, права, — мысленно осудил Воронин себя за поспешный шаг. — Мы обязательно должны явиться в БАО и поздравить девушек с праздником. Это не только долг вежливости, но и требование воинского товарищества».

Воронин с уважением смотрит на сержанта в черном платье, отчитавшего его, словно старший начальник. Знали кого послать. Он хотел было поинтересоваться, где ее научили так смело выносить выговоры старшим по званию, во ее подруга опередила комэска:

— Галя, товарищ капитан шутит. — Теперь она смотрит па Петра с лукавой улыбкой и в ее взгляде что-то такое знакомое… — Правда же, придете, товарищ капитан?

Петр вдруг припомнил Скоморохи. Танцы в клубе. «Малютка» — так тогда назвал ее Лазарев. Сомнений нет, это она. Да, в настойчивости ей не откажешь. Пришлось «капитулировать».

На праздничный ужин в аэродромном бараке собралось около двухсот человек. Мужчин мало — это командование батальона и шесть летчиков, из обоих авиационных полков, базирующихся в Ровно.

С помещением хозяева решили просто: несколько комнат соединили в одну, сняв между ними перегородки. Побелив и празднично украсив стены барака, они превратили его в отличный зал, освещенный люстрами. На стенах картины, красиво накрыты столы. Цветы. Откуда только они взялись в такое время? Обилие конфет. Женщинам на фронте вместо махорки и папирос выдавали разные сладости, и они, видимо, приберегли их для сегодняшнего дня.

Так просто и хорошо могут сделать только женщины. По всему видно — здесь они хозяева. В полку девушек немного, ведь главная фигура — летчик. Батальон аэродромного обслуживания состоит из хозяйственников, шоферов, связистов, врачей, медицинских сестер, поваров, официанток. Половина из них — женщины.

Новые знакомые — связистки Дуся и Галя — заботливо усадили Воронина с Лазаревым между собой. Галя — сержант в черном платье — непоседливая смуглянка, видимо, очень напористая по характеру. Вся она находится в непрерывном движении.

Дуся — прямая противоположность Гали. В движениях нетороплива, даже изящна, хотя ростом такая же невеличка. Белое платье придавало ей особую нежность. Голос у нее был мягкий, певучий. Однако порой в нем проскальзывали капризно-повелительные нотки:

— Кстати, Сережа, — говорит она, нарочито вздернув подбородочек, — когда вы нам покажете свое пилотажное мастерство? В прошлом году, когда мы тоже обслуживали истребителей, они над нами такие кордебалеты устраивали — аж дух захватывало. А вы, как бомберы: только взлетаете да садитесь.

— Не положено фокусы выкидывать над аэродромом, — говорит Лазарев.

— Это, Сережа, не фокусы. Мы хотим видеть, на что способны те, кому мы обеспечиваем радиосвязь.

— Это, пожалуй, можно, — соглашается Лазарев и смотрит на Петра: — Если командир разрешит.

— Можно, конечно, — соглашается Воронин. — Только не над аэродромом, а в зоне. Но все равно, отсюда будет отлично видно.

Взяв папиросу, Лазарев закурил. Дуся все с той же лукавой игривостью замечает:

— Сережа, а вы знаете, что одна папироса убивает зайца?

— Зачем зайцу давать так много курить?

Сергей однако покорно тушит папиросу и берется за бутылку. Девушка перехватывает руку осуждающим взглядом:

— Хотите еще выпить?

— По маленькой можно…

Дуся вместо бутылки ставит перед ним стакан чая:

— Один древний философ сказал, что опьянение — это добровольное сумасшествие. У вас ведь завтра полеты. А чай действительно полезен.

— Я раньше не любил чай, — шутит Лазарев, — дома сахару жаль, а в гостях намешаешь столько, что пить невозможно. Другое дело в армии. Здесь норма: хочешь не хочешь — пей, иначе останешься совсем без чая. Вот и научился.

Сергей смеется, попивая горячий чай, не замечая и не слушая никого, кроме Дуси. От грубоватой манеры, с какой он вел себя с девушками раньше, не осталось и следа.

Недалеко от них кто-то запел:

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Разговоры смолкли. Галя взглянула на летчиков и жестом приказала поддержать. Оба подхватили:

Про тебя мне шептали кусты…

После песни заиграл баян, призывая па танго. В свободный угол, специально отведенный для танцев, вышли несколько пар. Безмолвно, только глазами, Дуся пригласила Сергея, плавно поднялась с места, и они закружились в ритме музыки. Видно по всему: поправились друг другу. «Что ж, пусть дружат, — улыбнулся, глядя на них, Воронин, — и пусть их звезда будет счастливой».

Галя отказалась танцевать из-за тесных туфель, но Петр настоял:

— Пойдемте, нужно же когда-нибудь разнашивать, — и, не дожидаясь ответа, с виноватой улыбкой взял ее за руку.

— Надо попробовать, — согласилась она. — Не поддадутся — надену армейские сапоги: не подведут.

Баянист продолжал играть. Танцы, смех, песни… Как дороги солдатскому сердцу такие вот короткие, но радостнее минуты отдыха.

ИЗ БОЯ — В БОЙ

Пообедав, Иван Андреевич сладко потянулся и, слегка заикаясь, сказал:

— Э-эх, сейчас бы минуток сто добрать. Устал.

— В чем дело? Следуй за мной, — советует Лазарев и, допив компот из алюминиевой кружки, одним махом поднявшись из-за стола, оказался на нарах. — Первая заповедь пилота: пока самолеты готовятся к вылету — нельзя терять ни минуты.

— Может, нам на помощь полк истребителей подбросят? — предположил Иван Андреевич, укладываясь между Ворониным и Лазаревым на настиле.

— Держи карман шире, — подкладывая под голову побольше соломы, отвечает Сергей. — Если бы начальство считало нужным, давно бы сюда вся паша дивизия перебазировалась. А то лишь перебросили небольшую группу прикрытия.

— Но ведь наш фланг фронта наступает на львовском направлении, — не унимается Хохлов. — Это главное направление. И у нас сил не хватит наделено прикрыть здесь наземные войска.