Карл Май - Жут

• Название: Жут
• Автор: Карл Май
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб
• Жанр: Вестерн
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00441-9 (т. 12); 5-275-00148-7

Карл Май (1842-1912), последний великий мистик немецкой литературы, до сегодняшнего дня остается у себя на родине, в Германии, одним из наиболее читаемых авторов. Все свои произведения он написал, сидя дома, но вот уже несколько десятков поколений читателей не оставляют равнодушными вышедшие из-под его талантливого пера образы гордых, бесстрашных индейцев, так неотразимо сыгранных Гойко Митичем в экранизациях романов К. Мая.

В Собрание сочинений включены не только известные романы писателя, но и произведения, впервые переведенные на русский язык.

В двенадцатый том Собрания сочинений вошел роман «Жут». Рассказчик, побывавший в Америке и хорошо знающий обычаи индейцев, оказывается на мусульманском Востоке. В этом произведении удивительным образом сочетаются три мировоззрения: европейцев, арабов и коренных жителей Америки.

---

– И не старайся! – сказал я ему. – От судьбы не уйдете. Смешно, что такие люди, как вы, у которых ни капельки ума в голове, вздумали тягаться с франкским эфенди. Я доказал вам, что ваши затеи – всего лишь глупые мальчишеские выходки. Я полагал, что вы хоть когда-нибудь поймете, как вы глупы, но мягкость моя была напрасна. Теперь, наконец, наше терпение иссякло, и вы получите, что готовили нам – смерть. Вы ничего иного не хотели.

Я знал, что нельзя сильнее уязвить аладжи, чем назвав его глупцом. Разумеется, толика страха перед смертью ему не помешала бы. Потом я подошел к краю скалы и увидел своих спутников.

Оско заметил меня и окликнул:

– Это ты, сиди! Слава Аллаху! Тут все пока хорошо!

– Ладно. Развяжите конакджи; пусть он карабкается наверх. Ты пойдешь за ним следом и захватишь с собой все ремни или шнуры, что у вас есть. Омар пусть останется с лошадьми.

Вскоре оба поднялись наверх; впереди шел конакджи. Я встретил его, потрясая револьвером:

– Предупреждаю тебя: и шага не делай без моего позволения. Повинуйся мне во всем, иначе я тебя застрелю.

– Почему, эфенди? – испуганно спросил он. – Я ведь в самом деле не враг тебе. Я ни о чем не знаю и вел себя внизу очень спокойно.

– Не надо бесполезных слов! Еще у тебя дома я точно знал, чего мне ждать от тебя. Тебе ни на миг не удалось меня обмануть. Сейчас игра окончена. Вперед!

Мы пошли к краю скалы, где Халеф стоял над двумя пленниками. Баруд эль-Амасат уже пришел в себя. Когда конакджи увидел обоих, он проронил крик ужаса.

– Ладно, это Юнак или нет? – спросил я его.

– Аллах! Это он! – воскликнул проводник. – Как он сюда попал?

– Так же, как ты, только поднялся сюда раньше. Возьми Баруда эль-Амасата и неси его. У Юнака ноги не связаны, он может следовать за нами. Вперед!

Вслед за нами мошенники проследовали к Бибару и Суэфу. Взгляды, которыми они обменивались, были более чем красноречивыми; однако они не проронили ни слова.

Оско взял с собой несколько ремней. Кроме того, мы сняли с Баруда эль-Амасата кафтан и разрезали его ножом на длинные полосы, свив их в веревки; ими мы связали Баруда и Юнака. Потом мы направились к Сандару, который, похоже, как раз приоткрыл глаза. Он пыхтел, как дикий зверь, и, извиваясь, словно змея, пытался выбраться из пут.

– Спокойно, мой дорогой! – улыбнулся Халеф. – Если мы кого-то поймаем, то держим его крепко.

Этого аладжи тоже отправили туда, где находились остальные. Деревья росли там близко друг к другу; мы привязали пленных к стволам, закрепив их так, чтобы они не могли выпутаться. Конакджи, с которого я снял веревки, чтобы перенести остальных, в конце концов, тоже дождался своей очереди.

Мы сняли с них кляпы, чтобы они могли поговорить, но они предпочитали вести себя, словно воды в рот набрав. Я увидел, что Халеф приготовился прочесть им в назидание проповедь, но я прервал его, попросив принести все оружие, собранное у пленных.

Когда все оружие было сложено вместе, образовался небольшой, но внушительный арсенал.

– Они хотели использовать это оружие против нас, – сказал я. – Сейчас это – наша законная добыча, которой мы распорядимся, как хотим. Мы уничтожим его. Ломайте приклады ружей и пистолеты, а стволы их гните чеканами!

Никто быстрее Халефа не занялся этим. Затем были сломаны ножи, и, наконец, я своим гайдуцким топором расправился с чеканами обоих аладжи. С неописуемыми гримасами хозяева оружия наблюдали за расправой. Впрочем, они молчали и теперь. Лишь Юнак воскликнул, увидев, как ломают его ружье:

– Стой! Это же мое ружье!

– Теперь уже нет, – ответил Халеф.

– Но я же ваш друг!

– И именно лучший из всех, кто у нас есть. Не беспокойся! Обещание, которое дал тебе эфенди, будет исполнено.

И теперь он обратился к остальным с выражением лица, позволявшим предположить, что он намерен произнести одну из своих знаменитых речей. Я махнул ему, приказывая следовать за мной, и удалился из поля зрения пленников.

– Господин, почему я не вправе говорить с ними? – осведомился Халеф.

– Потому что в этом нет нужды. Когда мы уходим от них, не сказавши ни слова, мы сильнее пугаем их, чем произнося пространные речи.

– Ах вот как! Мы уходим?

– И не вернемся назад.

– Аллах! Здорово! А разве ты не доставишь мне удовольствия поведать им, за кого я их принимаю?

– Они уже знают это.

– Но им придется исчахнуть от голода или изныть от жажды? Ведь сами они не освободятся от пут. А, впрочем, ты дал обещание Юнаку, что развяжешь его! Ты не хочешь сдержать свое слово?

– Нет! Не беспокойся за них! Углежог знает, где их искать, и в самое ближайшее время избавит их от беды.

– Мы поедем к нему?

– Да.

– Одно мгновение, сиди! Должен же я сказать им хоть слово, иначе умру от досады.

Он поспешил назад, к пленникам, а я последовал за ним, чтобы помешать ему сделать какую-нибудь глупость. Он расположился перед нашими врагами и заносчиво произнес:

– Именем эфенди и своим собственным именем я объявляю вам, что мы, прежде чем схватить и связать вас, зарыли под этими двумя деревьями пять фунтов пороха. Туда протянут длинный фитиль, и мы, будет на то наша воля, издалека подожжем его, и вам не дано это узреть. Тогда все ваши тела взлетят на воздух, и никто не станет радоваться тому больше меня, ведь я – знаменитый хаджи Халеф Омар бен Хаджи Абул Аббас ибн Хаджи Давуд эль-Госсара!

Отведя таким образом душу, он вернулся и спросил:

– Разве плохо получилось, эфенди? Каким же страхом будут терзаться эти плуты, зная, что сидят на яме с порохом и в любую минуту могут взорваться!

– Ладно, твой способ мучить этих людей не слишком остроумен. Поверят ли они или нет в то, что ты сказал правду, все равно неуверенность, в которой они пребывают, уже наказание для них.

– Они поверят в это, я убежден.

– Если мы хотим их убить, то найдутся средства и подешевле, чем переводить на них уйму пороха, который в здешнем краю такая редкость. Мне жаль их, если они поверят, будто мы носим с собой пять фунтов пороха.

Мы спустились к Омару, который стерег коней. Я снял с лошади конакджи седло и уздечку, бросил их наземь, а саму лошадь прогнал туда, откуда мы прибыли. Не в моих намерениях было брать ее с собой. Уздечка и стремена лишь стесняли бы ее бег; она могла зацепиться ими за ветки и погибнуть.

Затем мы уселись на лошадей и подъехали к тому месту, где лежал Манах эль-Барша. Его размозженное тело являло собой отвратительное зрелище. Мы не стали спешиваться, ведь мы не намеревались осматривать этот труп. С трудом мы принудили лошадей переступить через него.

– Вот справедливый суд, – промолвил Халеф, отворачивая в сторону лицо. – Рука Аллаха коснется всех безбожников, одного раньше, другого позже; они же не помышляют исправиться. Прочь от этого ужасного места!

Он быстрее погнал свою лошадь, и мы последовали за ним. Что еще нам оставалось сказать после его слов?..

Стены ущелья вздымались все выше, вновь почти смыкаясь друг с другом. В этом было что-то несказанно тягостное; эту горную громаду по праву назвали Чертовой скалой.

Мы пробыли в пути около четверти часа, когда стены ущелья вдруг расступились и перед нами открылась просторная, круглая долина, при виде которой я невольно осадил своего вороного. Она напоминала глубокую чашу, пересечь которую можно было примерно за час. Но какой же пейзаж открывался в этой чаше!

Ее окружали скалы, вздымавшиеся довольно круто. Всюду, где растения могли пустить корни, высились столетние хвойные деревья; их мрачность контрастировала с яркой зеленью огромных лиственных деревьев. Похоже, в южном и западном направлениях из долины открывался довольно широкий выход. Саму долину почти сплошь усеивали обломки скал – размер их простирался от громад, подобных дворцам о множестве этажей, до каменьев величиной с кулак. Над этими скалами раскинули свой мерцающий шатер виноградные лозы, плющи и другие вьющиеся растения, а между ними любой пядью пространства завладела пышная зелень, так что пробраться сквозь нее казалось делом немыслимым.

Разметало ли эти скалы землетрясение или же здесь простиралось подземное озеро, свод которого внезапно рухнул? Казалось, что некогда вся долина была перекрыта сводом, который разбит был кулаком дьявола. Оттуда, где мы находились, следы вели направо, вдоль стены, окружавшей долину. Мы последовали за ними. Именно этот маршрут описывал Юнак. Впрочем, я долго и безуспешно высматривал костры для выжигания угля, каковые наверняка здесь имелись. Наконец, я заметил, что воздух над кустами дрожит в лучах солнца. Значит, там разведен был костер, но дым над ним не вился.

– Видимо, там поселился углежог Шарка, – сказал я. – Пожалуй, мы в пяти минутах езды от него. Лучше всего было бы мне одному отправиться на разведку. Поезжайте в ближайшие кусты и ждите меня.

Я передал Халефу лошадь и ружья, а сам пошел пешком. Вскоре я достиг края площадки, где вся земля была вычернена углем. Посреди нее стоял домик, сложенный из камня; вокруг я увидел костры, разведенные для выжигания угля, или же следы отгоревших костров.