Ильяс Есенберлин - Шестиглавый Айдахар

• Название: Шестиглавый Айдахар
• Автор: Ильяс Есенберлин
• Издательство: Фонд им. И. Есенберлина
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999

«Шестиглавый Айдахар» – первая книга знаменитой исторической трилогиии «Золотая Орда». Ильяс Есенберлин впервые в казахской литературе сумел систематизировать отдельные исторические материалы сложнейшего периода расцвета и падения Золотой Орды. Автор с эпическим размахом отобразил реальный динамизм исторических событий, создал неповторимые образы людей Великой степи той эпохи.

---

Наступила полночь. Торгоуты – стражники, охранявшие днем, уступили место коптегулам – воинам, стерегущим покой ханской семьи ночью. И до первых лучей солнца ничто живое не смело приблизиться к дворцу. Сабля и стрела кэшиктэна – гвардейца лишила бы жизни всякого, кто решился ослушаться воли повелителя Золотой Орды.

Прошло сорок лет, как ушел из жизни Чингиз-хан, а потомки по-прежнему свято следовали его наставлениям. Для охраны дворца и соблюдения порядка в Орде был создан специальный тумен кэшиктэнов – гвардейцев. Чингиз-хан учил: «Раньше в нашем подчинении было восемьсот коптегулов и семьсот торгоутов. Мы повелели образовать тумен кэшиктэнов. Стать гвардейцем может сын нойона и предводителя тысячи, сын сотника и десятника, и любой простой воин из народа. Для этого он должен хорошо знать военное дело и быть пригож лицом. Сын предводителя тысячи обязан привести с собою десять товарищей и младшего брата, сын сотника – пять товарищей и брата, сын десятника или простого человека – по три товарища и по брату. Каждый, желающий стать кэшиктэном, должен получить на прежней службе коня и оружие. Никто не смеет препятствовать воинам вступать в ряды кэшиктэнов».

Большие обязанности брал на себя каждый, кто становился гвардейцем Чингиз-хана, но и привилегии ему давались огромные. Потрясатель вселенной учил:

«Никто не имеет права сидеть выше кэшиктэна. Никто не имеет права, проходя мимо него, не назвать своего имени. В дом или шатер, охраняемый кэшиктэном, никто не смеет входить без его разрешения. Проходя мимо, запрещается разговаривать с ним о чем бы то ни было. Запрещается спрашивать гвардейца о количестве людей в том месте, где он несет охрану. Человек, расхаживающий без разрешения кэшиктэна, может быть задержан им и даже убит при неповиновении. Простые нойоны и тысячники обязаны сидеть на почтительном расстоянии от рядового гвардейца».

Опорой Орды Чингиз-хана было всегда войско, а лучшими в нем, самыми преданными были кэшиктэны. Они служили хану надежной дубинкой в борьбе с внешними и внутренними врагами.

«Мои потомки, которые после меня займут трон, и потомки их потомков, если хотят воздвигнуть мне золотой памятник, пусть берегут как собственные глаза кэшиктэнов, ибо всегда больше собственной жизни берегли они меня», – говорил Чингиз-хан.

Когда Бату стал ханом Золотой Орды, он поступил так, как завещал великий дед. Преданные гвардейцы окружили его трон. Только назывались они не кэшиктэнами, а туленгитами.

Орусутских послов, уставших от долгой дороги и от устроенного в их честь Сартаком пира, отвели в покои. У двери в комнату, где предстояло спать Данилу, встал туленгит с обнаженной саблей. Боярин разделся, собираясь было лечь в постель, расстеленную на громадной шкуре тигра, как открылась дверь и с факелом в руке вошел советник Сартака ромей Койак. Отблески пламени заметались по коврам, которыми были увешаны стены комнаты, и их причудливые узоры заиграли таинственным светом, то наливаясь красками, то тускнея.

Ромей молча поклонился.

Данил выжидающе смотрел на вошедшего, ждал, что скажет Койак.

– Сейчас по велению великого хана для вас приведут девушку.

Боярин удивленно поднял голову.

– Девушку?

– По древнему монгольскому обычаю, если прибыл уважаемый гость, всегда поступают так…

– Но ведь христианская вера запрещает это. Разве великий хан Сартак не христианин?

Тонкие губы ромея тронула чуть заметная улыбка, но он тотчас же спрятал лицо в тень.

– Нет, – сказал он. – Хан – монгол…

Откуда было знать боярину, что Сартак, приняв христианскую веру, по-прежнему придерживался монгольских обычаев? Всякое было намешано в новом хане Золотой Орды. В нем сочетались и глубокая преданность языческим заветам Чингиз-хана, и хорошее знание правил и догм христианства. В своих делах и поступках он не всегда руководствовался ими…

Данил хотел подробнее расспросить Койака о хане, но ромей уже исчез, и тихонько стукнула закрывшаяся за ним дверь.

Вскоре туленгит огромного роста втолкнул в комнату девочку лет двенадцати-тринадцати – нежную, как шелк, и красивую, как цветок.

Согласно порядку, установленному еще Чингиз-ханом, дворцовая стража несла не только военную службу. В обязанность туленгитов входило проведение различных празднеств в Орде и даже снабжение продовольствием ханской ставки. Судьба мужчин и женщин, состоящих при дворце, кроме ханских родственников, находилась в их руках. Вот поэтому-то, получив от Сартака приказ, начальник стражи по своему усмотрению распорядился единственной дочерью вдовы, которая работала на ханской кухне.

Втолкнув девочку, туленгит, прижав руку к груди, молча поклонился боярину и исчез за дверью.

Девочка была удивительно красивой. Тонкая, как весенняя травинка, белолицая, с огромными, как у верблюжонка, глазами, с косами, черными словно ночь. Глаза, полные слез, со страхом смотрели на боярина.

Данил тихо подошел к ней и опустил руку на спину. Худенькое тельце девочки задрожало. Она закрыла лицо руками и громко заплакала.

Ласково подталкивая девочку, боярин подвел ее к двери.

– Не бойся. Я не трону тебя, – с трудом подбирая кипчакские слова, сказал он.

Но девочка, видимо, не услышала его. Она по-прежнему продолжала рыдать.

Данил открыл дверь и сказал туленгиту:

– Пусть идет к себе. Мне не нужна женщина.

И на следующий день хан Сартак не стал вести переговоры. Ему хотелось показать орусутским послам своего быстрого иноходца, свору гончих и похвастаться меткими воинами-стрелками. Поэтому он затеял охоту.

Орусутов подняли на рассвете. Зима в этом году выдалась суровая, снежная, и, казалось, со всей кипчакской степи собрались к ханским табунам волчьи стаи.

Специально выделенные для охраны табунов воины ничего не могли поделать с хищникам. Снег проваливался под копытами коней, и волки успевали уйти от погони. Только стремительные и легкие гончие да искусные стрелки могли помочь справиться с серыми разбойниками.

Поздно вечером вернулись в Орду усталые охотники. Удача сопутствовала им – добыча была большой. Договорившись с ханом, что переговоры начнутся утром, орусутские послы разошлись по отведенным для них покоям.

Едва Данил лег в постель, как вчерашний туленгит вновь привел в его комнату девочку с глазами верблюжонка.

Она не плакала, как вчера, только тревожно и боязливо оглядывалась на дверь. Боярин понял – девочка хочет что-то сказать. Он жестами позвал ее к себе.

Преодолевая страх перед орусутом, девочка на цыпочках приблизилась к нему, наклонилась к самому его лицу и горячо зашептала:

– Не пей рашия – вино, которое подадут тебе завтра.

Данил понял только «рашия – вино». Он знал – так называется вино, которое обычно пьют монгольские ханы. Сердце вдруг подсказало – девочка предостерегает его. Боярин похолодел от недоброго предчувствия.

– Что ты сказала? Повтори…

Девочка удивилась, что орусут не понимает ее языка. Глаза ее потемнели от отчаяния, но вдруг в них сверкнула искорка, и она вновь зашептала, сопровождая слова жестами:

– Завтра тебя угостят вином – рашия, – девочка ткнула в грудь боярина пальцем. – А ты не пей. – Она замотала головой и показала, как отталкивает руками чашу. – Если выпьешь… – девочка поднесла сложенные ладони ко рту, словно собиралась пить напиток. – Умрешь! Погибнешь… – девочка изобразила умирающего человека.

Данил понял.

– Вино-рашия… – повторил он, пристально вглядываясь в взволнованное лицо девочки.

– Да! Да!

Боярин благодарно улыбнулся.

– Спасибо… – и погладил ее по голове. – А теперь иди… – Данил показал рукой на дверь.

Девочка проворно и неслышно бросилась к выходу.

В судьбах людей и даже целых народов заметное место всегда отводилось вину. История знает примеры, когда государство из-за того, что его подданные слишком любили вино, превращалось в прах и навсегда исчезало с лица земли. Могущественные страны, завоевывая земли более слабых соседей, вместе с насилием, творимым оружием, кроме обычной жестокости, несли вино. Захватчики, не добившись желаемого оружием, подчиняли себе людей религией, обычаями и опять же вином. Страшным бедствием для народов, у которых еще не сложилась государственность, было вино. Это хорошо понимал Чингиз-хан. Он знал: чтобы победить врага, мало иметь железную дисциплину. Помимо этого должна быть другая сила, которая бы подогревала, туманила ум и чувства воинов его многонациональной Орды. Поэтому Потрясатель вселенной разрешал грабить, насиловать женщин и пьянствовать. Он и сам любил вино и, употребляя его, часто не знал меры. Однажды, когда многодневная пьяная оргия в ставке едва не кончилась гибелью хана, его советник Шиги Хутуг с горечью сказал: