МАЙЛС ДЭВИС - АВТОБИОГРАФИЯ

• Название: АВТОБИОГРАФИЯ
• Автор: МАЙЛС ДЭВИС
• Издательство: Ультра.Культура
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2005

Автобиография джазового трубача Майлса Дэвиса. Всем любителям джаза рекомедуется !!!

MILES DAVIS

AUTOBIOGRAPHY

with Quincy Troupe

TOUCHSTONE SIMON & SCHUSTER

NEW YORK

1990

МАЙЛС ДЭВИС АВТОБИОГРАФИЯ при участии Куинси Троупа

Ультра.Культура-Екатеринбург

София-Москва

2005

---

Макс говорит: «Ну, я бы задавил скотину, а что мне остается — остановиться и попасть в аварию, если за мной кто-то едет? Или что, разбить мою новую машину?»

Мингус разъярился: «Вот видишь, ты думаешь, как все белые. Именно так рассуждает белый мужик. Он тоже раздавил бы несчастное животное, ему все равно, убьет он его или нет. Я? Я лучше разобью машину, но не убью маленькое беззащитное животное». Вот так мы все время и беседовали по пути в Калифорнию.

Потом, когда мы заехали в настоящую задницу мира, кажется в Оклахому, у нас закончились цыплята, которые нам дала в дорогу кухарка отца, так пришлось остановиться, чтобы перекусить. Мы попросили Мингуса зайти в ресторан и принести чего-нибудь — у него была очень светлая кожа и он мог сойти за иностранца. Мы знали, что нам там запрещено было есть, и попросили его вынести каких-нибудь сэндвичей. Мингус вышел из машины и пошел к ресторану. Тогда я сказал Максу, что, может, зря мы его послали, он ведь такой псих.

Неожиданно скоро возвращается Мингус, злой как черт.

-Эти проклятые белые не пустят нас там поесть. Эх, взорвать бы гадюшник!

Я говорю:

- Да сядь ты, успокойся. Да садись же, Мингус, и заткни свою поганую глотку. Если скажешь хоть слово, я тебе башку бутылкой разобью, нас из-за твоей пасти могут в тюрьму посадить.

Тогда он немного успокоился — ведь в те времена в тех местах черных стреляли как мух, не глядя.

Причем все это сходило белым с рук, закон был на их стороне. Так вот мы и ехали в Калифорнию, на родину Мингуса.

Оказалось, я Мингуса не так хорошо знал, как думал. С Максом мы уже бывали вместе в турне, так что знали, чего ждать друг от друга. Но я еще ни разу никуда не ездил с Мингусом, так что не представлял себе, какой он не на сцене, хотя еще раньше, в Калифорнии, у нас с ним была уже одна размолвка из-за Птицы. Я в общем спокойный, не особенно разговорчивый, и Макс такой же.

Но Мингус! Господи, да этот попугай не затыкался ни на секунду. Причем в основном он распространялся на страшно серьезные темы, но иногда нес полную чепуху. Через какое-то время его болтовня стала страшно действовать мне на нервы, именно тогда я и пригрозил, что дам ему по башке бутылкой, невозможно было его выносить. Но Мингус был крупный подлец, и не думаю, что он испугался меня, ничего подобного. Но все же он притих — на время, — потом, правда, снова принялся болтать.

До Калифорнии мы добрались совершенно разбитые и, высадив Мингуса, поехали с Максом в его гостиницу. Макс играл в «Лайтхаусе» в Хермоза-Бич, это всего один квартал от океана. И вот как-то раз Макс разрешил Мингусу воспользоваться его машиной, а у Мингуса отскочило колесо.

Представляешь, как он уделал машину. Налетел на пожарный водоразборный кран, чтобы не задавить кошку. О господи, я чуть со смеху не подох — ведь о подобной ерунде он и твердил всю дорогу! Макс рассвирепел ужасно, и они снова начали спорить.

В Калифорнии мне иногда везло. Я несколько раз сыграл джем с некоторыми музыкантами из «Лайтхауса», а они потом сделали пластинку. В то время Чет Бейкер считался самым-самым джазовым трубачом, а он был из Калифорнии. Он играл джем в «Лайтхаусе» в тот же вечер, когда и я. Тогда мы с ним в первый раз встретились, и ему было неловко от того, что он только что получил звание «лучшего трубача 1953 года» по опросу «Даун Бита». Мне кажется, он понимал, что не заслуживает этого звания, — ведь Диззи и многих других музыкантов проигнорировали. Я лично против Чета ничего не имел, хоть меня и бесили те идиоты, что выбрали его. Чет — приятный, даже классный парень и хороший музыкант. Но мы оба знали, что многие вещи он копировал у меня. Поэтому потом он говорил, что в тот первый день, когда мы с ним встретились, он нервничал, зная, что я среди публики.

И еще одна моя крупная удача в том турне — я познакомился с Франсис Тейлор. Потом она стала моей женой — первой женщиной, на которой я официально женился. В Калифорнии я выглядел лучше, чем в Нью-Йорке: накупил себе красивой одежды и сделал химию. Однажды Бадди — художник-ювелир, с которым я тогда дружил, — взял меня с собой отнести коробочку с драгоценностями клиентке — подарок на день рождения от богатого белого парня. Эта девушка танцевала в группе Кэтрин Данэм. Бадди сказал, что эту лисичку-танцовщицу зовут Франсис и что он хочет познакомить меня с ней.

Когда мы пришли на Сансет-бульвар, Франсис спустилась по ступенькам, и Бадди вручил ей коробочку. Беря у него эту коробочку, она посмотрела на меня и улыбнулась. Я был в очень модном прикиде. А она была такая красивая, что у меня даже дыхание сперло, и я вытащил из кармана листок бумаги, написал свое имя и номер телефона и отдал ей, но при этом сказал, что нечего ей на меня так лупиться. Она покраснела и, когда мы стали уходить, поднялась по лестнице и посмотрела мне вслед через плечо. Я сразу понял, что понравился ей. Весь обратный путь Бадди восхищался ею и сказал, что точно знает, что я ей понравился.

В то время у Макса была отличная чернокожая подружка по имени Салли Блэр, он по ней с ума сходил. Она была очень красивая, из Балтимора, выглядела как шоколадная Мэрилин Монро. У него с ней было много неприятностей. С Максом мне всегда приходилось следить за тем, что я говорю, он насчет некоторых вещей был очень чувствительным. И всегда очень прилично вел себя со своими подружками. Но Салли так допекла его своими выходками, что он начал подумывать о ком-нибудь другом.

Познакомившись с Джулией Робинсон (она сейчас замужем за Гарри Белафонте), он не на шутку влюбился. А мне сказал, что у Джулии есть подруга, с которой он хотел бы меня познакомить. И начал рассказывать, как хороша эта девушка. Я сказал: о'кей, отчего не познакомиться.

У меня тогда был такой настрой, что мне казалось — могу получить любую женщину, какую захочу. Мы поехали встретиться с девушками, и вдруг я вижу Франсис. Она посмотрела на меня и сказала: «Это ты приходил с Бадди в мой мотель, когда он принес мне украшения». Я говорю:

«Правильно». И сразу же нам с Франсис показалось, что мы всю жизнь знакомы. Макс был поражен. Он сказал, что это и есть та девушка, о которой он мне говорил. В первый раз я встретил ее по счастливой случайности. Но когда меня с ней снова познакомил Макс, я понял, что у нас обязательно что-то будет, — и она почувствовала то же самое.

В то наше первое свидание Макс с Джулией сидели на переднем сиденье машины Макса, а мы с Франсис и еще одна танцовщица, по имени Джеки Уолкотт, сидели сзади. Так все мы и ездили туда-сюда, как вдруг Джулия сказала, что ей хочется кричать. Тогда Макс говорит: «Ну что ж, раз хочется, так и кричи на здоровье». И Джулия начала вопить изо всех сил.

Я говорю Максу: «Ты что, с ума сошел? Не знаешь, где мы находимся? Мы в Беверли-Хиллз, причем мы с тобой черные, а она белая. Полиция нас на куски разорвет. Ты, давай заткнись». И она заткнулась. Но у нас в ту ночь был настоящий праздник. Мы поехали к Би, потусовались у него, послушали его бредни. Он выдавал примерно такое: «Дик, где ты нашел этих уродок? Ну и коровы!» Би вечно подкалывал. А нам было весело.

Вскоре я наладил постоянный контакт с одним сбытчиком героина и стал являться в «Лайтхаус» на Хермоза-Бич накачанный, и это страшно смущало Макса. У него самого в то время дела шли как нельзя лучше. А моя зависимость опять тащила меня вниз, хотя я никак не хотел это признать.

В общем, были мы с Максом — по-моему, в его день рождения — в «Лайтхаусе». И вышли постоять на улицу. Дома в Ист-Сент-Луисе я занимался дзюдо, у меня был с собой нож, и я собирался показать Максу, что могу отобрать нож у любого, кто вздумает напасть на меня. Я дал ему нож и сказал, пусть притворится, что нападает на меня. Когда Макс это сделал, я перебросил его через плечо и отобрал у него нож, да? И он сказал: «Майлс, здорово у тебя получается». Я положил нож обратно в карман и позабыл про него.

Позже, когда мы стояли у бара и пили, Макс сказал: «Ты заплатишь». Я говорю, шутя: «Ты богатый, твой день рождения, сам плати». Но бармен, подслушавший наш разговор и недолюбливавший меня, сказал мне, пока Макс поднимался на сцену: «Иди сюда, мне нужны мои деньги». Я ему говорю, что заплатит Макс — когда закончит выступление. Мы с барменом стали пререкаться, и наконец он говорит мне: «Я тебе задницу надеру после работы». А он белый, понятно? Макс вернулся и сказал этому дяде: «Зачем ты так говоришь? Он ведь ничего тебе не сделал». И Макс заплатил, но к этому моменту дядя совсем взбесился. Макс засмеялся и посмотрел на меня, будто хотел сказать: «А ты ведь у нас крутой. Интересно, как ты справишься с этим психом». Потом он снова пошел на сцену исполнять последний сет. А тот гад опять за свое — как он мне задницу надерет, ну я ему и говорю: «А чего тебе ждать конца рабочего дня, мерзавец, давай начинай, прямо сейчас и разберемся». И вот этот кретин выходит ко мне из-за стойки бара. Я заметил, что он левша, так что легко увернулся от его удара и ударил его прямо по голове, отбросив на стулья, где сидели посетители. Макс на сцене застыл от ужаса с глупой улыбкой на роже. Народ завопил и стал прятаться. Свора барменских приятелей схватила меня, кто-то вызвал полицию. И все это время Макс оставался на сцене. И не переставал играть.