Сандра Браун - Как две капли воды

• Название: Как две капли воды
• Автор: Сандра Браун
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0248-4

Трагедия, связанная с авиакатастрофой, в которую попала тележурналистка Эйвери Дэниелз, обернулась для нее подарком судьбы. Она оказалась в центре драмы страстей и необузданных эмоций. После аварии тяжело раненную Эйвери по ошибке приняли за некую Кэрол Ратледж. Вскоре и сама журналистка поняла, что после пластической операции она обрела внешность жены Тейта Ратледжа – влиятельного техасского политика. Лежа в больнице, журналистка случайно узнает, что кто-то в окружении Тейта готовит на него покушение. Для того, чтобы спасти ему жизнь, Эйвери придется выдать себя за Кэрол, поставить под удар собственную карьеру, пережить множество опасных перевоплощений, окунуться в жаркие любовные объятия.

---

Он прошел вперед и распахнул перед ними двери. Эйвери посмотрела на Тейта:

– Как ты только терпишь его начальственный тон?

– Ему за это платят.

Она сделала про себя заметку, что Эдди критиковать не стоит. С точки зрения Тейта, менеджер его кампании действовал безукоризненно.

Эдди придержал им дверь. Взяв под локоть, Тейт вывел ее на крыльцо. До этого момента репортеры и фотожур­налисты являли собой шумную и бесформенную толпу. Сейчас же меж ними пробежал шепоток, и все затихли, выжидательно глядя на жену кандидата в Сенат, которая появилась впервые после многих месяцев затворничества.

Эйвери, как и велел Эдди, прошла прямо к микрофону. Она знала, что выглядит как Кэрол Ратледж. Она была довольна, что даже самые близкие Кэрол люди не обна­ружили подмены, в том числе муж. Правда, ни у кого не было оснований сомневаться. Они не пытались обнару­жить подлог, поэтому и не замечали его.

Но, направляясь к микрофону, Эйвери боялась, как бы то, что укрылось от близких, не разгадали чужие люди. И тогда над толпой раздастся чей-нибудь крик: «Самозванка!»

Поэтому внезапный взрыв аплодисментов при ее появ­лении на трибуне ее ошеломил. Не только она, но и Тейт, и даже Эдди, который всегда держал себя в руках, были потрясены. Ноги её заплелись. Она неуверенно взглянула на Тейта. Он ответил ей своей ослепительной улыбкой, за которую она готова была вновь пережить всю боль, вы­павшую на ее долю. Она вновь обрела уверенность в себе.

Изящным жестом она попросила тишины. Когда апло­дисменты стихли, она застенчиво произнесла слова бла­годарности. Потом откашлялась, легонько тряхнула го­ловой, облизала губы и начала свою заученную речь.

– Благодарю вас, леди и джентльмены, за то, что вы приехали приветствовать меня после продолжительной болезни. Я хотела бы прежде всего выразить глубокие соболезнования всем, кто потерял своих близких в страш­ной катастрофе, которая постигла рейс 398. Мне все еще кажется невероятным, как нам с дочерью удалось остаться в живых. Что до меня, то я вряд ли поправилась бы, если бы не ощущала ежечасно поддержку и помощь своего мужа.

Последнюю фразу она прибавила от себя. При этих словах она взяла его за руку. После минутного замеша­тельства, которое могла заметить только она, он нежно сжал ее пальцы.

– Миссис Ратледж, не считаете ли вы, что в катастро­фе повинна компания «Эйр-Америка»?

– Мы предпочли бы воздержаться от комментариев до того, как завершится официальное расследование и Управление безопасности на транспорте объявит его ре­зультаты, – ответил за нее Тейт.

– Миссис Ратлсдж, не собираетесь ли вы подать в суд на компанию, чтобы получить компенсацию за ущерб?

– Пока мы не намерены возбуждать дело, – снова от­ветил Тейт вместо нее.

– Миссис Ратледж, вы помните, как спасали из огня свою дочь?

– Теперь да, – сказала она, опередив Тейта. – Но сначала я действовала чисто инстинктивно. Я не помню, чтобы мое решение было осознанным.

– Миссис Ратледж, были ли во время вашего лечения минуты, когда вы сомневались, что вашему лицу может быть возвращен его прежний вид?

– Я ни на миг не сомневалась в хирурге, приглашен­ном моим мужем.

Тейт наклонился к микрофону, чтобы его голос можно было расслышать в общем шуме.

– Как вы понимаете, Кэрол не терпится попасть до­мой. Прошу нас извинить.

Он повел ее к машине, но их сразу окружила толпа.

– Мистер Ратледж, ваша жена не собирается с вами в предвыборное турне? – Перед ними вырос какой-то осо­бенно настырный корреспондент и ткнул микрофон Тейту в самое лицо.

– Для Кэрол запланировано несколько поездок. Но, боюсь, она предпочтет остаться дома с ребенком.

– Как себя чувствует ваша дочь, мистер Ратледж?

– Спасибо, хорошо. А теперь я просил бы…

– Не отразилась ли на ней пережитая катастрофа?

– Как ваша дочь относится к небольшим переменам в вашей внешности, миссис Ратледж?

– Прошу вас, больше никаких вопросов.

Эдди стал расчищать им путь в надоедливой толпе. Пресса была настроена дружелюбно, не тем не менее от такого обилия людей Эйвери как будто стало недоставать воздуха.

До сих пор она всегда находилась по другую сторо­ну – в качестве репортера, сующего микрофон под нос человеку, пережившему какой-либо кризис. Такова работа журналиста – добыть новость, сделать запись, которой нет ни у кого, и использовать для этого все возможные средства. Она как-то не задумывалась, каково это – быть по ту сторону микрофона. Собственно, она никогда не получала особого удовольствия именно от этого аспекта работы. И ее роковая ошибка в эфире была вызвана не черствостью, а, наоборот, чрезмерной чуткостью.

Краем глаза она заметила видеокамеру с эмблемой студии «Кей-Текс». Она непроизвольно повернулась туда. Вэн!

На какой-то миг она забыла, что они как бы не знают друг друга. Она чуть было не окликнула его по имени и не помахала рукой. Каким знакомым и родным показалось ей это тощее бледное лицо и жидкий хвостик волос на затылке! Ей хотелось броситься к нему на грудь и сжать его в объятиях.

К счастью, лицо ее осталось бесстрастным. Она отвер­нулась, не показывая, что узнала Вэна. Тейт помог ей сесть в лимузин. Оказавшись на заднем сиденье под на­дежной защитой затемненного стекла, она посмотрела вперед. Как и все остальные, Вэн с камерой на плече пробирался ближе к отъезжающему автомобилю, прильнув к видоискателю.

Ей до боли захотелось очутиться опять в редакции, вечно заполненной табачным дымом, телефонными звон­ками, треском радиоперехвата и стуком телетайпов. Этот непрекращающийся поток входящих и выходящих кор­респондентов, операторов и посыльных казался ей свет­лым пятном из далекого прошлого.

Лимузин отрулил от здания, в котором она провела последние несколько недель, и она ощутила невыразимую тоску по прежней жизни, в которой она носила имя Эйвери Дэниелз. Что стало с ее квартирой и вещами? Неужели их раздали чужим людям? Кто теперь ходит в ее одежде, спит на ее простынях, вытирается ее полотенцами? У нее вдруг появилось такое чувство, будто ее насильно связали, и проделали с нею что-то, против чего восставала вся ее душа. Но она понимала, что сама приняла безоговороч­ное решение на неопределенное время проститься с Эйвери Дэниелз. На карту были поставлены не только ее карь­ера и жизнь, но будущее и сама жизнь Тейта Ратледжа.

Рядом с ней устроился Тейт. Он задел ее ногу своей но­гой и слегка коснулся груди локтем. Рядом со своим бе­дром она ощутила его сильное бедро. На какое-то время она погрузилась в уют и спокойствие.

Эдди, который сидел напротив на откидном сиденье, потрепал ее по коленке.

– Ты превосходно держалась, даже на вопросах. И ты здорово придумала, что взяла его за руку. Как по-твоему, Тейт?

Тот тем временем ослабил узел галстука и расстегнул воротничок.

– Она все сделала отлично. – При этих словах он по­грозил Эдди пальцем. – Только мне не нравятся вопросы о Мэнди. Какое она имеет отношение к моей предвыбор­ной кампании и результатам выборов?

– Никакого, просто люди очень любопытны.

– К черту любопытство. Она моя дочь. И я хочу ее защитить.

– Может быть, она чересчур защищена? – Хриплова­тый голос Эйвери заставил Тейта резко повернуться.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сейчас, когда я показалась на людях, – сказала она, – они отстанут от тебя с расспросами обо мне и пе­рейдут к более важным вещам.

В клинике она внимательно следила за ходом предвы­борной кампании Тента по газетам и телевидению. Он одержал стремительную победу на предварительных вы­борах, но настоящая битва была еще впереди. В ноябре его соперником будет сенатор Рори Деккер.

Деккер был, можно сказать, постоянно действующим фактором в техасской политике. Он заседал в Сенате, сколько Эйвери себя помнила. Это будет схватка Давида с Голиафом. Невероятное преимущество Деккера, вкупе с отчаянной решимостью Тейта противостоять столь гроз­ному сопернику, как никогда за все последние годы под­няли интерес общества к предвыборной борьбе.

Почти в каждом выпуске новостей хотя бы пятнадцать секунд были посвящены предстоящим выборам, а уж Эйвери-то знала цену каждым пятнадцати секундам. Но в то время, как Деккер разумно использовал эфирное время для разъяснения своей предвыборной платформы, Тейт был вынужден тратить его на ответы на вопросы о болезни Кэрол.

– Если мы перестанем держать Мэнди под замком, – осторожно продолжала она, – любопытство прессы ско­ро угаснет. И тогда, я надеюсь, они станут интересоваться чем-то еще – например, твоей программой помощи фер­мерам, оставшимся без земли.

– В этом что-то есть, Тейт. – Эдди смерил ее недовер­чивым взглядом, но в глазах его она прочла сдержанное уважение.

На лице Тейта нерешительность боролась с гневом.

– Я подумаю, – только и сказал он, отвернувшись к окну.