Мариан Брандыс - Племянник короля

• Название: Племянник короля
• Автор: Мариан Брандыс
• Жанр: История

---

С наступлением весны он нанимает у одного из лондонских конюших лошадей и решает объехать с познавательной целью всю Англию. В то самое время, когда князь-подкоморий тешит жителей Варшавы зеленой гривой своего английского скакуна, его возлюбленный сын, также на английском, только наемном скакуне, с кучкой ошеломленных варшавских наставников и приглашенных лондонских профессоров забирается в самые отдаленные уголки британского острова, посещает угольные шахты и морские порты, беседует с купцами, моряками и фермерами, вникает в систему взимания арендной платы и обложения налогами.

Поездка эта длится несколько месяцев, и князь Станислав возвращается из нее восхищенный, полный впечатлений и сведений.-По собственному побуждению решается он и на другой необычный поступок.

"То, что я видел, вызвало во мне такое восхищение и такое страстное желание вникнуть во все это, что я решил вместо светской зимы в Лондоне провести восемь месяцев в Кембриджском университете... Часто размышляя над всем, что связано с моим положением, я начал понимать, что буду тем, кем я сам себя сделаю".

Однако прежде чем князю удается осуществить этот замысел, ему приходится пережить событие, омрачившее его пребывание в Лондоне. Как-то ноябрьским утром немец-лакей, "человек вполне достойный, но не отличающийся деликатностью", будит его от сна известием, что барские конфедераты [Барская конфедерация - политический союз шляхты, образованный в 1768 г. в городе Баре, против королевской власти в защиту шляхетских привилегий, разгромлен в 1772 г. - Прим. перев.] похитили короля. Известие это столь невероятно, что князь Станислав вначале считает его недоразумением или сплетней. Но лондонские газеты уже полны сообщениями о похищении. Тогда он поспешно одевается и едет к польскому посланнику в Лондоне Бужинскому. Разговор с посланником рассеивает последние сомнения князя. В здании посольства царит смятение.

Бужинский "со свойственной ему оригинальностью" как раз в этот вечер пригласил на обед всех наиболее влиятельных представителей обеих политических группировок Полыни. Что делать, не известно. Отменять обед уже поздно. Давать его в такой сложной ситуации невозможно. К счастью, за два часа до обеда из Варшавы прибывает курьер с известием о возвращении короля и с подробностями всей истории.

Обед состоялся, но в довольно напряженной атмосфере. Представители польской оппозиции чувствовали себя неловко и молчали. Сторонники короля и гости провозглашали беспрестанные тосты в честь чудесного избавления монарха. Находившийся среди гостей всеми уважаемый лорд Литлтон подошел к князю Станиславу и, пожимая ему руку, сказал в приливе сердечности: "Я не верю, что, спасая короля таким чудесным образом, провидение не имело по отношению к нему каких-то блистательных видов на будущее". Описывая этот обед через несколько лет, королевский племянник снабдит слова лорда Литлтона меланхолическим комментарием:

"Провидение со своей стороны не предприняло ничего, дабы предсказание это сбылось".

Учение в Кембридже длится почти весь 1772 г. Князь штудирует различные дисциплины и притом с таким рвением, что спустя некоторое время это начинает отражаться на его здоровье. Рабочую обстановку прерывают только вести о происходящем на родине. Весной 1773 года, когда в Польше уже заседает сейм, признавший раздел, отчаянное письмо от отца вынуждает князя Станислава покинуть Англию. Отчаяние князя-подкомория вызвано не столько разделом Польши, сколько отказом короля вручить ему гетманскую булаву. Князь Казимеж мечет громы и молнии, уведомляет сына о том, что отказался быть подкоморием, и предсказывает плачевный конец стране, в которой не почитают гражданских заслуг.

Письмо исполнено такой безысходной скорби, что встревоженный сын тут же укладывается и едет утешать обиженного отца. Уезжая из Лондона, он, однако, не забывает взять с собой в Варшаву мистера Баркера, "одного из самых выдающихся профессоров Кембриджа".

Первым человеком, которого возвратившийся сын встретил в отцовском доме, был старый камердинер. Тот, видя князя Станислава, исхудавшего, бледного, в черном фраке, и рядом с ним какого-то толстого субъекта, воскликнул с ужасом: "Надеюсь, вы, ваша светлость, не стали английским пастором?!" И действительно, этого только и недоставало: высоконравственный английский пастор под крышей князя экс-подкомория!

Но встреча со старым камердинером - единственный светлый штрих в этом невеселом возвращении. Все, что князь Станислав видит в Варшаве, наполняет его отчаянием и ужасом.

"В каком же я очутился пекле! - восклицает он в записках, - Было это во время сейма, который длился три года и утвердил первый раздел Польши, изменив политическую систему всей Европы. Польша, ограбленная тремя державами. Варшава, оккупированная иноземными войсками... Личная собственность, отданная алчущей шайке грабителей, находящихся под покровительством иностранных дипломатов и являющихся послушными орудиями в их руках. Применение чудовищных средств и методов давало возможность державам достигнуть всего, чего они хотели. Я прибыл в эту страну с идеями порядка, уважения к собственности и другим ценностям, непременным для преуспеяния общества. А очутился в самой гуще ада, где нынешнее бедственное положение не оставляет никоей утешительной надежды на будущее!"

Трагическое положение родной страны, враждебные демонстрации патриотов против короля и королевской семьи, изнурение, вызванное слишком напряженными занятиями и длительным путешествием, - все это привело молодого впечатлительного юношу в состояние тяжелой депрессии и вызвало серьезную угрозу его здоровью. Король видит это состояние и понимает его причины. Чуткий дядя не в силах предотвратить историческую катастрофу, но он еще в состоянии помочь обожаемому племяннику не видеть ее. Станислав-Август считает, что единственным лекарством, способным развеять угнетенное настроение юноши, будет Париж. Поэтому он решает послать князя Станислава в третье путешествие - на сей раз "для поправки здоровья" - в столицу Франции.

"Я прибыл в Париж девятнадцати лет. Это было в предпоследний год царствования Людовика XV - блистательнейшая эпоха Франции, если иметь в виду общество и изрядное число людей, отличающихся ученостью и гениальностью. Повсюду уже имели хождение либеральные идеи, пробуждая большие надежды на будущее.

Один только двор отвергал их. Людовик XV, человек большого таланта и самой привлекательной внешности, мог бы сделать правление свое превосходным, если бы не дурное воспитание, полученное им в детстве, и пробелы в образовании. Но он предавался одним лишь удовольствиям, небрежный, пресыщенный, равнодушный ко всему".

Воспоминания написаны осторожно и сдержанно. Так что трудно угадать, скрываются ли в этой строгой и меткой характеристике короля Франции какие-нибудь намеки касательно личности другого монарха, более близкого сердцу автора. Во всяком случае, парижские наблюдения князя Станислава куда глубже и основательнее, чем в прошлые путешествия. Выученик Кембриджского университета использует знания и опыт, полученные в Англии.

Интересующие его общественные и экономические вопросы он все больше и больше уточняет. Ученый князек терзает веселящихся версальских кавалеров бесконечными разговорами на политические темы. При этом он проявляет настораживающий радикализм. Господину д'Аженкуру, с которым его связывает общая страсть к коллекционированию старых монет и камней, он просто заявляет, что "Франция в состоянии всеобщего обнищания и недовольства долго находиться не сможет и революциянеизбежна". Во французском Париже князь Станислав встречается и с Парижем польским. В парижских заезжих дворах и гостеприимных версальских дворцах поляков целые толпы. Уличные мальчишки с большим удовольствием бегают за величественными фигурами в жупанах и кунтушах. Время от времени появляется роскошная карета с незнакомыми гербами и необычно разодетыми лакеями. Экзотическая польская речь слышится при дворе в Версале и на парижских овощных базарах.

Некоторые поляки уже успели широко, хотя и не всегда лестно, прославиться. Два молодых хулигана, братья Подоские, племянники примаса, до тех пор куролесили и жили не по средствам, пока их не посадили за долги в Пор л'Эвек. Живет в Париже и преемник князя Казимежа, новый великий коронный подкоморий Винцентий Потоцкий. Нудный спесивец томит общество своими напыщенными сентенциями и нравоучениями, не подкрепленными ни его характером, ни образованием; называют его также "прогрессист на рыбьем меху". Зато всеобщим уважением окружена красивая и благородная фигура князя Адама Чарторыского, генерала подольских земель. Парижане хорошо знают о его образованности и большой эрудиции, поскольку князь привез с собой целую библиотеку, которая проследовала по улицам Парижа на... горбах вьючных верблюдов. Менее лестно говорят о жене князя Адама - Изабелле, урожденной Флеминг, и о ее романе со снующим неподалеку "другом дома", демоническим князем Репниным, одним из главных виновников бедственного положения Польши.