Даниэла Стил - Как две капли воды

• Название: Как две капли воды
• Автор: Даниэла Стил
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-009077-3

Оливия и Виктория Хендерсон. Сестры-близнецы, похожие как две капли воды, и такие разные!..

Одна – живая, искрометная, вечно жаждущая новых острых ощущений, и в то же время бесконечно чистая душой…

Вторая – спокойная, уверенная в себе, целеустремленная, но при этом – нежная и ранимая…

У каждой – своя судьба, свои удачи и разочарования, взлеты и падения, у каждой – свои надежды и мечты, у каждой – своя любовь…

---

Как только они вернулись в Нью-Йорк, Оливия немедленно помчалась на Пятую авеню, где уже два месяца скапливалась почта. Она не посмела попросить кого-нибудь переслать все в Ньюпорт.

Усевшись на крыльцо, она дрожащими руками разорвала первый конверт. Виктория по-прежнему была во Франции, работала в госпитале. Прочитав последнее письмо, Оливия долго, невидяще смотрела вдаль. Милостивое провидение позаботилось о ней. И хотя сердце рвалось от тоски по сестре, судьба сжалилась над ней и младенцем. Виктория писала, что случившееся трудно объяснить, но она безумно счастлива и нужна людям и поэтому не вернется домой в конце лета, как собиралась. Там ее дом и жизнь, и она умоляет сестру простить ее.

Оливия с гулко бьющимся сердцем перечитала размашистые строчки. Значит, так распорядился Всевышний. Она будет просить Бога о здоровье и благополучии сестры. Остается от души надеяться, что и Виктория, со своей стороны, не станет держать зла на Оливию.

Глава 27

Лето в Шалоне-на-Марне выдалось на редкость тяжелым. Направление главного удара немцев переместилось в Шампань. Французскими войсками командовал генерал Петен, и, поскольку плоский рельеф и отсутствие лесов не обеспечивали природных укрытий, солдатам пришлось снова рыть окопы. Кровавая бойня продолжалась. Целью операции в Шампани было прорвать линию обороны германцев, но, из-за того что войска противника располагались на высокой местности, союзная армия стала легкой мишенью.

Артиллерийский обстрел продолжался круглые сутки, всякое наступление пехоты захлебывалось, и люди валились наземь, как игрушечные солдатики. Уцелевших доставляли в госпитали, где день и ночь работали врачи и сестры милосердия.

К концу сентября зарядили непрерывные дожди, и вся округа превратилась в непролазное болото. Несчастные тонули в грязи, раненые и умирающие валялись на земле, и кровавые струйки сочились в мутные лужи. Неслыханные потери и гибель тысяч людей продолжались и в октябре. Эдуар буквально валился с ног, но все же выкраивал время, чтобы побыть с Викторией. Ему выделили две комнатушки в фермерском доме рядом с замком, одна из которых служила спальней, а вторая кабинетом. Виктория теперь все чаще ночевала у него, хотя окружающие делали вид, что не замечают этого, а некоторые ее вещи до сих пор хранились в казарме.

– Не очень это веселая штука – война, верно, любимая? – спросил Эдуар, наклоняясь и целуя ее. Он насквозь промок и только сейчас пешком, под проливным дождем, вернулся из госпиталя. Но Виктория почти привыкла к этому. За месяц ни на ком не осталось сухой нитки: одежда, палатки, белье были постоянно влажны и пахли гнилью. – Ты, наверное, чертовски устала от всего и хочешь домой?

Частью своей души он жаждал поскорее вернуть ее в привычное окружение, где она будет в безопасности, но расстаться с ней не было сил. Он нашел свою вторую половину, женщину, равную ему умом и отвагой, столь же сильную и при этом утонченно-красивую. Они должны быть вместе.

– Теперь уже не знаю, где мой дом, – вымученно улыбнулась Виктория, ложась рядом. Она отстояла шестнадцатичасовую смену и едва держалась на ногах. – Я думала, мой дом там, где ты, – тихо призналась она, и он снова ответил поцелуем.

– Ты права, дорогая, – согласился он и с интересом спросил: – Ты уже рассказала своей сестре о нас?

Они постоянно обсуждали, стоит ли признаваться, но Виктория опасалась шокировать сестру. Что ни говори, а они оба не свободны…

– Нет, но обязательно напишу. Да она и так знает. Она всегда и все знает обо мне.

– Какая странная духовная связь! Мы с братом были очень близки, но каждый жил своей жизнью.

Он любил беседовать с ней обо всем: о войне, политике, искусстве, – и зачастую их мнения совпадали, поскольку Эдуар был по своим убеждениям почти так же либерален, как Виктория. Почти, но не совсем. Он считал, что суфражистки чересчур далеко заходят и вообще слишком разнузданны и бесцеремонны, и часто повторял, что, если она объявит голодовку или примется бегать по митингам, не миновать ей трепки.

– Мы с Оливией тоже разные, – вздохнула Виктория, закуривая «Житан». Последнее время стало все труднее доставать папиросы, и теперь приходилось делить одну на двоих. – Как две стороны одной монеты. Иногда ощущаешь нечто вроде раздвоения личности.

– Возможно, так и есть, – поддразнил он, придавливая ее к кровати своим телом и затягиваясь папиросой. – Когда я получу вторую половину?

– Никогда, – заверила Виктория с озорной усмешкой, – придется довольствоваться тем, что имеешь. Мы уже взрослые, больше никаких подмен и подлогов.

Эдуар, снова засмеявшись, откатился от нее.

– Уверен, что твой муж будет счастлив это слышать, бедняга, – лукаво заверил он. – Когда здешняя заваруха закончится, тебе придется вернуться домой и все объяснить, хотя бы ради них, – посоветовал он, и Виктория кивнула.

– Может, Оливия к тому времени решит, что лучше оставить все как есть.

– Пожалуй. Все это с каждым месяцем становится все сложнее распутать. Хорошо еще, что между ними нет никаких физических отношений, если верить твоим словам. Но если она – точная твоя копия, позволь мне усомниться. Вряд ли найдется мужчина, который смог бы устоять перед вами. Богу известно, я сдался через неделю.

– А ты пытался сопротивляться? – промурлыкала она с самым коварным видом, и Эдуар развел руками. Виктория ухитрялась выглядеть соблазнительно даже в уродливой помятой униформе.

– Ни минуты, – честно признался он. – Одной твоей улыбки достаточно, чтобы я растаял, любимая.

И несколько минут спустя он доказал правоту своих слов.

Позже Эдуар рассказал, что через несколько дней должен ехать в Артуа, где уже началось англо-французское наступление. Правда, пока что особых успехов не наблюдалось, да и французы ненавидели британского командующего, сэра Джона Френча, и требовали заменить его своим соотечественником. Англичане, со своей стороны, желали видеть на этом месте сэра Дугласа Хейга, но серьезных попыток ни с той, ни с другой стороны не предпринималось, и Эдуар пообещал отправиться в Артуа, чтобы поднять боевой дух и участвовать в военном совете.

– Береги себя, дорогой, – сонно пробормотала Виктория. Она хотела открыть ему тайну, но так устала, что даже не помнила, в чем эта тайна заключалась, а утром его уже не было и ей пришлось возвращаться на смену. Теперь она выдерживала без сна и отдыха по пятнадцать – восемнадцать часов.

Жизнь в Нью-Йорке была куда спокойнее и приятнее, чем на линии фронта, и октябрь выдался ясным и солнечным. Стояла необычайно теплая погода, и Оливия с Чарлзом окунулись в светскую жизнь: несколько раз ездили к Ван Кортлендам, ужинали с клиентами в «Дельмонико», а в конце месяца собирались на бал к Асторам. Оливия была уже на четвертом месяце, и, хотя на взгляд постороннего ничуть не изменилась, талия уже начала округляться, а под широкими юбками прятался твердый налитой животик, который Чарлз любил гладить и целовать. Он еще больше влюбился в жену и сейчас испытывал те же чувства, как во время беременности Сьюзен. Виктория выглядела такой прелестной и милой, что он глаз с нее не сводил. Став старше и дорого заплатив за счастье, Чарлз научился еще больше ценить то, что дала ему судьба. Он страстно хотел девочку, а Оливии было все равно, лишь бы дитя родилось здоровым.

Чарлз заставлял ее регулярно посещать доктора. И как-то даже смущенно спросил, не стоит ли рассказать ему о выкидыше.

– Ему совершенно ни к чему это знать, – пробормотала Оливия, заливаясь краской. Не могла же она объяснить Чарлзу, что никакого выкидыша не было!

– Ошибаешься! В прошлый раз ты едва не истекла кровью! А если все повторится? Или, чего доброго, ты снова потеряешь ребенка?

Оба смертельно этого боялись, и, если Оливия уставала, немедленно ложилась отдохнуть, но чаще она пребывала в добром здравии и прекрасном настроении. К тому же пока, несмотря на ужасы войны и жестокие потери в Шампани и Артуа, Виктория оставалась живой и невредимой. Читая ее письма, Оливия постоянно ощущала некое странное спокойствие, словно Виктория наконец нашла то, что так долго искала. Она не упоминала про Эдуара, и все же Оливия отчего-то сознавала, что сестра не одинока. Закрывая глаза и думая о Виктории, она как бы переполнялась безбрежным умиротворением, ощущаемым сестрой, таким же, в котором сама пребывала постоянно, ожидая ребенка от Чарлза.

В ночь бала у Асторов она надела сиреневое шелковое платье и горностаевое манто, подаренное отцом, узнавшим о том, что он скоро станет дедом. Эдвард был на седьмом небе от радости, что дочь остепенилась и образумилась. Всем и каждому видно, как они счастливы! Единственным горем Эдварда оставалось таинственное исчезновение «Оливии», так и не вернувшейся к концу лета. «Виктория», правда, уверяла, что получила от сестры весточку, в которой та сообщала, что пребывает в одном из монастырей в Сан-Франциско и рано или поздно воссоединится с семьей. Адрес свой она по-прежнему скрывала. И до сих пор все поиски ни к чему не привели. В конце августа частные детективы признались в полной неудаче и опустили руки. Но «Виктория» снова и снова заверяла отца, что сестра жива и невредима, и не стоит волноваться. Она хочет остаться в неизвестности. И следует уважать ее желание.