Юрий Рытхэу - Время таяния снегов

• Название: Время таяния снегов
• Автор: Юрий Рытхэу
• Жанр: Классическая проза

Юрий Рытхэу – писатель, на котором держится литература огромного региона – Чукотки. Он стал первым автором, рассказавшим в своих книгах о Чукотке: о полярных ночах и северном сиянии, о нравах и обычаях ее коренных жителей-чукчей, об их мифах и легендах.

«Время таяния снегов» – самая известная книга автора, грандиозное эпическое полотно о судьбе целого поколения.

---

Все ближе и ближе становилась спина Калькерхина, его ноги то едва волочились, цепляясь друг за друга, то вновь начинали быстро мелькать. Ринтын знал, что это верный признак усталости: Калькерхин выдыхался, а у Ринтына как будто еще больше прибавлялось сил. Он откинул капюшон кухлянки, выставив голову на морозный воздух. Сразу же прихватило уши, но мальчик не обращал на это внимания и лишь изредка потирал их рукавицами. Скоро уши почти перестали ныть: привыкли к холоду. Левое ухо совсем не болело, а правое Ринтын продолжал время от времени потирать.

Спина Калькерхина была так близко, что Ринтын мог дотронуться до нее рукой. Услышав дыхание Ринтына, Калькерхин оглянулся и тут же, споткнувшись о мяч, растянулся на снегу. Один миг – и Ринтын уже быстро гнал мяч обратно к стойбищу.

Напротив ветродвигателя Ринтына с радостными криками встретили ребята и погнали мяч к восточному краю лагуны, к горе Линлиннэй.

– Ринтын, ты отморозил ухо! – крикнул на бегу Аккай.

Ринтын схватился за правое ухо – оно было горячее и немного болело; потом он потрогал левое и тут же отдернул руку: ему показалось, что он схватился за кусок холодного стекла. Он крикнул Аккаю:

– Стой! Посмотри, что с моим ухом.

– Ухо совсем белое, как осколок чайной чашки,– проговорил Аккай, обходя кругом Ринтына.– А это красное, как огонь.

Аккай протянул руку, чтобы потрогать обмороженное ухо.

– Не трогай! – отпрыгнул в сторону Ринтын.– Сломаешь!

Закрыв растопыренными пальцами ухо, чтобы как-нибудь невзначай не обломить его, Ринтын побежал к берегу. Ближе всего были домики полярной станции. Войдя в дом, он направился в кают-компанию. Там никого не было. Ринтын присел около топившейся печки и начал отогревать замерзшее ухо. Минут через пять ухо стало болеть и в то же время расти, пухнуть. Скоро его так разнесло, что, качая головой, Ринтын чувствовал, как оно моталось из стороны в сторону.

В кают-компанию вошла повариха. Она знала Ринтына и нисколько не удивилась тому, что он здесь.

– Ты, наверное, пришел к Леночке? – спросила она.

Ринтын кивнул головой, отчего и ухо качнулось вперед и, казалось, чуть не оторвалось.

– Леночка теперь живет в другой комнате. Вон она, дверь, третья отсюда,– повариха показала рукой.

Значит, правда, что Лена вышла замуж за Анатолия Федоровича! Ринтын и раньше слышал об этом разговоры, но у него как-то в голове не укладывалось, что Лена и Анатолий могут быть мужем и женой.

Повариха подошла к двери комнаты Анатолия Федоровича и постучала:

– Леночка, к тебе знакомец пришел.

Лена вышла из комнаты и, взглянув на сидевшего возле печки на корточках Ринтына, улыбнулась:

– Ты что прячешься?

Ринтын встал.

– Я совсем не прячусь. Я только отогревал уши.

Вышел и Анатолий Федорович.

– Ринтын! – удивился он.– Пришел в гости?

– Не в гости,– ответил мальчик.– Я отморозил ухо и пришел отогреть. До дома далеко.

Ринтын повернулся к ним боком так, чтобы они видели набухшее ухо.

– О господи! – всплеснула руками повариха.

– Ничего страшного,– сказал Анатолий Федорович.– Надо выпустить жидкость, и все.

В комнате Анатолий Федорович покалил на спиртовке булавку и царапнул ею ухо Ринтына. За шиворот потекла противная прохладная жидкость, и ухо стало быстро уменьшаться, как мяч, из которого выпустили воздух.

24

Тихим зимним вечером Ринтын зашел погреться в школу. В эти часы занималась вторая смена – старшие классы. Ринтын обошел все классы, заглядывая в каждую замочную скважину.

В пятом классе вел урок Максим Григорьевич, учитель математики. Небольшого роста, коренастый, он говорил тихо, но в его словах чувствовалась сила и точность. Максим Григорьевич был самый молодой учитель в Улаке, зато борода у него росла необыкновенно густая. Ни один, даже самый древний улакский старик, не мог похвастать такой необыкновенной бородой. Редкие седые волосы, растущие на подбородке старого Рычыпа, казались по сравнению с ней жалкими и напоминали облезлый собачий хвост. Максима Григорьевича улакцы называли “Доброго здоровья”, потому что в отличие от других русских он говорил вместо “здравствуйте” – “доброго здоровья”.

В шестой класс можно было и не заглядывать. Уже подходя к двери, Ринтын услышал, как ученики хором повторяли какие-то непонятные слова. Шел урок английского языка. Его вела Прасковья Кузьминична.

Через полуотворенную дверь седьмого класса Ринтын услышал голос Василия Львовича. Директор читал какой-то рассказ. В классе стояла неправдоподобная тишина. Можно было подумать, что Василий Львович один в пустом классе упражняется в чтении вслух.

Ринтын на цыпочках подошел к двери и заглянул в нее. Ученики так внимательно и с интересом слушали Василия Львовича, будто перед ними говорил по крайней мере Йок! Ринтын был твердо уверен в том, что никто не может сравниться с Йоком по части рассказывания занимательных историй и сказок. Раньше чем от учительницы Зои Герасимовны Ринтын услышал от слепого сказку о злом Оленеводе, закупорившем в бочке свою жену. Правда, у Зои Герасимовны вместо злого Оленевода действовал царь, но события в основном были те же, что и в сказке Йока. Никто, кроме Йока, не мог с такими захватывающими внимание подробностями рассказывать о волшебном посохе, из которого выскакивали великаны помощники, о вороне, вздумавшем устроить праздник кита в тесном пологе. В сказках Йока шумели леса, мчались кони, чукчи разводили и доили коров.

Не рассказывает ли Василий Львович что-нибудь интересное о Земле-шаре? Об этом стоит послушать.

Василий Львович не рассказывал, а читал по книге. Речь шла о русском человеке по имени Герасим. Шел он на речку топить собаку. Ринтыну не раз приходилось самому выбрасывать на снег новорожденных щенят: те, которые приползали обратно к матери, выживали, а замерзшие все равно бы не выжили, или из них получились бы слабые, бесполезные в упряжке собаки.

Ринтын слушал, не отходя от двери. Незаметно эта простая история о глухонемом работнике захватила его. В ней не было никаких чудесных превращений, кровавых битв и волшебных посохов. Речь шла о простом человеке, о его судьбе.

Ринтын сел возле двери и просидел так до конца урока. Он не успел встать, и Василий Львович, толкнув дверь, ударил Ринтына в плечо.

– Ринтын? Почему ты здесь? Спал под дверью?

– Не спал. Слушал ваш рассказ о Герасиме,– ответил Ринтын.

Увидев, что старшеклассники собираются посмеяться над ним, Ринтын выбрался из круга и вышел на улицу.

На следующий день Ринтын долго караулил, когда начнется в седьмом классе урок литературного чтения, стараясь не попадаться на глаза Василию Львовичу. Но напрасно он беспокоился: такого урока в тот день не было. Потом Ринтын догадался посмотреть расписание и стал являться в школу в часы, когда занятия вел Василий Львович. Мальчик удобно устраивался под дверью и, стараясь не выдать себя, затаив дыхание слушал. Подвел его Гоголь. Когда подслушивающие Добчинский и Бобчинский упали в раскрытую дверь, Ринтын так звонко рассмеялся, что из класса выглянул удивленный Василий Львович.

– Ты опять здесь!

Ринтын сознался, что приходит сюда каждый раз, когда идет урок литературы.

– Что мне с тобой делать? – задумался Василий Львович и спросил: – А уроки ты все делаешь?

– Все,– ответил Ринтын.– На “хорошо” и “отлично”.

– Молодец,– сказал Василий Львович.– Только в следующий раз, если захочешь послушать наш урок, прямо иди в класс, а не стой под дверью.

Когда об этом узнали во втором классе, всем вдруг захотелось присутствовать на уроках седьмого класса.

– Какой ловкий! – сказал Калькерхин.– Ему можно, а нам нельзя! Мы тоже хотим слушать сказки.

– Почему Зоя Герасимовна не читает нам такие книги, как Василий Львович? – возмущался Аккай.

Зоя Герасимовна не знала, что делать. Она позвала Василия Львовича. Директор вошел в класс, и все замерли в ожидании того, что он скажет.

– Ребята,– сказал Василий Львович.– Я очень рад узнать, что всем вам хочется слушать уроки литературного чтения. Это хорошо. Я помню время, когда ваши отцы и старшие братья не то что учиться, близко к школе не подходили. Чтобы учиться в то время, надо было иметь не только большое желание, но и смелость. Много времени мы тратили на то, чтобы уговорить родителей, уговорить ребят. Мы радовались, когда ученик в течение месяца не убегал от нас или не приезжали родители и не увозили его. Вот как было. А теперь вы сами хотите скорее узнать то, что проходят в седьмом классе. Но чтобы это сделать, вам всем надо пройти программу, которую положено пройти. Не все в ней интересно и занимательно, но это нужно для каждого, кто хочет быть по-настоящему грамотным человеком. Времени на это дано нам немного. Вот посмотрите в свои учебники. Видите, как еще много надо перевернуть страниц, чтобы добраться до корки.