Елена Хорватова - Тайна царского фаворита

• Название: Тайна царского фаворита
• Автор: Елена Хорватова
• Издательство: «ВАГРИУС»
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-9697-0140-8

Первая мировая война. Молодая вдова приезжает в заброшенное имение, некогда принадлежавшее ее предку, фавориту государыни Екатерины II. Жизнь в старой усадьбе мрачна и опасна, поместье полно призраков, и никаких иных объяснений, кроме мистических, дать тому, что здесь происходит, невозможно. Героиня уже близка к отчаянию, но в имение приезжает ее веселая подруга, любительница опасных приключений, которая никогда не теряет голову от страха…

---

Доктор замолчал и осторожно покосился на Анну. Елена Сергеевна перехватила его взгляд.

– Секретов от Анны Афанасьевны в этом деле быть не может, – заметила она. – Не забудьте, что Анечка приняла на себя обязанности вашей помощницы по уходу за гиреевскими пациентами и вполне хорошо справлялась с этим делом.

Согласно кивнув, доктор продолжил:

– Так вот, о Степанчикове. М-да… Он так до конца и не оправился, но, как бы выразиться яснее… Недуг его не физический, а скорее душевный. Видите ли, война не прошла для него бесследно, и бедный юноша отчасти утратил ясность рассудка.

– Вы хотите сказать, немного тронулся? – удивленно переспросила Елена Сергеевна.

– Выражаясь вульгарным языком, да, – грустно ответил доктор. – Психиатрия – слишком тонкая сфера, тут нужен специалист, а я, как вы знаете, простой сельский врач общего профиля. Мне чаще доводилось лечить корь и скарлатину у здешних ребятишек… Ну, с огнестрельной раной я тоже худо-бедно справиться могу, кое-какой хирургический опыт имеется, а вот психические расстройства не в моей компетенции, сударыня. Тем не менее даже я сумел заметить у господина Степанчикова определенные странности, некоторую неадекватность, так сказать.

– Неадекватность? Несчастный Степанчиков! – воскликнула Елена Сергеевна. – Как горько, что война с ее жестокостью, кровью и грязью фатально сказывается на нервах фронтовиков. А мне-то казалось, что поручик вполне здраво рассуждает, просто характер его оставляет желать лучшего.

– Лица, страдающие шизофренией, частенько рассуждают вполне здраво и даже не без интеллектуального блеска, просто заслушаешься. И далеко не все можно списать на дурные черты характера. Повторяю, Степанчиков нуждается в консультации специалистов по психиатрии, на этом я буду настаивать, – продолжил доктор. – Поскольку вы, любезная Елена Сергеевна, в настоящее время замещаете Варвару Филипповну и приняли на себя весь груз административных вопросов, касающихся гиреевской лечебницы…

– Простите, доктор, я вовсе не собираюсь с вами спорить и отказывать поручику в необходимой помощи. Вопрос только в том, насколько эта помощь должна быть экстренной. Вы полагаете, что поручика следует отправить в Москву к светилам психиатрии сегодня же или дело может потерпеть хотя бы несколько дней? Вот-вот, буквально со дня на день должна вернуться Варвара Филипповна, я передам ей дела лечебницы и сама отвезу поручика в Москву, чтобы показать лучшим профессорам. Но если вы настаиваете на немедленном решении вопроса, следует подумать, кому мы сможем поручить столь деликатную миссию, а это не так уж и просто…

– Нет-нет, ничего экстраординарного пока не происходит, – поспешил заверить доктор. – Я не говорю, что этот юноша – сумасшедший. Он просто несколько утерял здравый смысл. Видимо, последствия пережитого на фронте шока. Такое бывает – неокрепшей юношеской психике нелегко справиться с тяжелыми потрясениями. Речь вовсе не идет о том, чтобы сегодня же натянуть на него смирительную рубашку и отправить в желтый дом. Я лично особых оснований к этому не вижу. Но все же не затягивайте с консультацией психиатра, прислушайтесь к моим словам.

С этим доктор, посчитавший свою миссию выполненной, счел возможным откланяться.

ГЛАВА 22 Елена

Признаюсь, слова доктора произвели крайне тяжелое впечатление. В моей душе немедленно затеплилось сочувствие к юноше, который еще совсем недавно не казался мне особо симпатичным. Бедный, бедный поручик!

Увы, начиная кровопролитные военные действия, правители всегда полагают, что война будет короткой, победоносной, обойдется малой кровью и укрепит в победителях гордость за отечество.

На деле же войны растягиваются на годы, и не всем цветущим юношам, что уходили на фронт под бравые марши и патриотические речи, дабы стать героями, суждено вернуться. А те, что возвращаются, напоминают скорее усталых, разочарованных, слишком много переживших стариков, чем прежних мальчиков.

Я уж не говорю о том, что молодое поколение мужчин учат только убивать, убивать и еще раз убивать, не зная жалости, не обращая внимания на чужие стоны и кровь, и считать убийство личной доблестью.

А потом, когда приходит мир и солдаты становятся не нужны своим правителям, множество сильных мужчин, умеющих лишь нести людям смерть, не находят в себе сил остановиться и продолжают убивать и убивать… Но для общества они уже не герои, а преступники и исчадие ада!

Порой, когда таких людей становится слишком много, целые нации словно сходят с ума, и жизнь человеческая оказывается дешевле полушки, и кровь льется рекой, и гибнут великие царства, народы которых уничтожают сами себя… Не дай бог России дожить до подобных времен!

С трудом избавившись от этих апокалипсических видений, я решила подумать о житейском, о том, что нас всех волновало. Может быть, мистические явления в Привольном – дело рук обезумевшего поручика Степанчикова? Хотя бы даже черный всадник… Почему бы страдающему шизофренией юноше не вообразить себя кавалером восемнадцатого столетия, скажем светлейшим князем Потемкиным-Таврическим или благородным разбойником Ринальдо Ринальдино из дешевых базарных книжонок?

Войдя в образ, поручик мог нарядиться в плащ и старинную треуголку, вскочить на коня и понестись бог знает куда, пугая всех встречных… Мало ли что придет в голову сумасшедшему?

Но вот только эта демоническая раскраска на морде коня – пылающие круги вокруг глаз, сияющая грива… С тех пор как в России стали переводить книги Конан Дойла, даже ленивый знает – для того, чтобы придать животному устрашающе-демонический вид, следует использовать краску с фосфором, а потом выпустить раскрашенное чудовище в ночное время, когда состав начнет светиться.

В принципе человек, знакомый с криминальными романами, может покрасить фосфоресцирующей краской не только собаку Баскервилей, но и коня, корову, кошку, канарейку, кого угодно. И вот вам готовенькое сатанинское отродье, извергающее в ночи адский огонь. Практично и недорого. Только вряд ли указывает на психическую неуравновешенность преступника, напротив, свидетельствует о хитром, изворотливом уме.

Нет, с поспешными выводами относительно причастности Степанчикова к нашим театрализованным кошмарам торопиться не стоит.

Я было решила, что у меня выдалась пара свободных часов, и прикидывала, где бы еще покопать землю в поисках сокровищ и как обеспечить при этом собственную защиту во избежание новых нападений, когда няня отвлекла меня от практических мыслей, громогласно объявив:

– Господа офицеры пожаловали! Прикажете в гостиную проводить или сразу уж в столовой принять? Самовар еще не остыл. Я, кстати, и пирожочков напекла с грибками. Есть чем гостей попотчевать…

На пороге стояли Кривицкий и Степанчиков. При виде несчастного юноши, утерявшего, по словам доктора, здравый смысл, сердце мое испуганно вздрогнуло. Оставалось лишь уповать, что сегодня нечто неадекватное не придет ему в голову.

– Елена Сергеевна, мы взяли на себя смелость зайти в Привольное, проведать Анну Афанасьевну и штабс-капитана. Говорят, они прихворнули и вы даже приглашали к ним доктора, – пролепетал извиняющимся тоном Кривицкий, больше, чем когда-либо похожий на падшего ангела. – Не прогоните? Вы сегодня с нами почти и не побыли, а Анна Афанасьевна и вовсе не приходила в Гиреево. Жестоко лишать нас вашего общества.

Как ни странно, поручик Кривицкий совершенно растерял свой обычный самоуверенно-наглый тон, прикрываемый наигранным романтизмом. Более того, голос его звучал нервно, словно он и вправду опасался, что его прогонят, как паршивого кота, швырнув вдогонку сапогом.

– Ну что вы, господа, входите, – выдавила я из себя, стараясь быть любезной и гостеприимной. – Я вам очень рада. Уверена, и Анне Афанасьевне ваш визит доставит большое удовольствие. Прошу к столу. Полагаю, от чая со свежими пирогами вы не откажетесь?

Искренне надеюсь, что мои слова звучали со светской непринужденностью. Во всяком случае лицу я попыталась придать более бесхитростное и дружелюбное выражение, чем когда-либо. Раз уж находишься в одной компании с предполагаемым убийцей и сумасшедшим, лучше их лишний раз не раздражать. Что бы ни говорил мне агент Стукалин, господин Кривицкий продолжал оставаться у меня на подозрении, да и со Степанчиковым в свете открывшихся обстоятельств нужна определенная опаска.

Господа офицеры уселись у стола, и Кривицкий, к которому постепенно возвращалась самоуверенность, принялся в своей обычной манере болтать о том о сем, пересыпая речь радикальными замечаниями политического характера. Степанчиков тоже пытался вставить в разговор словечко-другое, но приятель весьма бесцеремонно затыкал ему рот.

– Елена Сергеевна, Борис мне слова сказать не дает! Это возмутительно! – по-мальчишески надулся Степанчиков. – Удивляюсь, Кривицкий, что ты вообще меня взял с собой в гости.