Стивен Дональдсон - Обладатель Белого Золота

• Название: Обладатель Белого Золота
• Автор: Стивен Дональдсон
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00225-0, 5-7921-0218-Х

Поход к Острову Первого Дерева потерпел неудачу, надежда обрести новый Посох Закона рухнула. Но миссия Томаса Ковенанта еще не выполнена. Он должен вернуться в Страну. Но в Стране по-прежнему хозяйничает Лорд Фоул. И кому ведомо, что стало со Страной за это время? Какие новые разрушения нанес ей Ядовитый Огонь? Томас Ковенант понимает, что настало время последней битвы с Презирающим...

Роман "Обладатель Белого Золота" завершает повествование о приключениях Томаса Ковенанта, Неверящего.

---

Линден приметила особый блеск в глазах Ковенанта. Конечно же, он обезумел и говорил как безумец.

— Ты всего-навсего одна из сторон меня. Одна из составляющих человеческой личности, того, что может быть названо человеком. Ядовитая сторона, враждебная, ненавидящая прокаженных, но, — в голосе Ковенанта звучала неколебимая уверенность, — мы с тобой единое целое.

Это утверждение заставило Линден изумиться тому, кем же стал Ковенант, тогда как у Презирающего оно вызвало лишь очередной, короткий и резкий, как лай, смешок.

— Не пытайся объединиться со мной ни во лжи, ни в истине. Для этого ты слишком глуп. Слово «ложь» куда лучше подходит для определения того пустяшного томления, которое ты именуешь любовью. Истина обрекает тебя на проклятие здесь. Три с половиной тысячи лет готовил я Землю к исполнению моей воли. В твое отсутствие, низкопоклонник! И мне нет нужды в софистике твоего неверия.

Голос Презирающего разил, как клинок. Скальные огни неистово полыхали, но и в самом ярком свете облик Фоула не становился более различимым.

— Отдай мне кольцо!

Ковенант осунулся. Неизбежность устрашала его, однако и сейчас он не подчинился, а неожиданно заговорил о другом:

— По крайней мере, освободи Линден. — Он подался вперед, приняв едва ли не просительную позу. — Она больше не нужна тебе. Даже ты должен быть удовлетворен тем, сколько страданий досталось на ее долю. Я предлагал ей это кольцо — и она отказалась. Отпусти ее. — Несмотря ни на что, он все еще пытался ее спасти.

Ответ Лорда Фоула заполнил Кирил Френдор:

— Все кончено, низкопоклонник!

Гнилостный запах, приводивший в экстаз Опустошителя, терзал плененное сознание Линден.

— Ты понапрасну испытываешь мое терпение. Она — это плата, уплаченная мне ее собственными действиями. Ты глух к себе? Ты произнес слова, отречься от которых невозможно. Никогда!

Размытые очертания Фоула источали концентрированную порчу. Отчетливо, словно раскалывая голосом камни, он потребовал в третий раз:

— Отдай мне кольцо!

Ковенант осел, словно разваливаясь на глазах. Последние силы покидали его, он уже не мог делать вид, что держится прямо. Ибо потерял все. В конце концов, он был всего-навсего маленьким человеком, со всеми человеческими слабостями. И без дикой магии никак не мог противостоять Презирающему.

Когда он слабо поднял свою изуродованную руку и начал стаскивать с пальца кольцо, Линден простила его. Иного выбора не было. Ковенант сделал все мыслимое и немыслимое, неоднократно превосходя самого себя в попытках спасти Страну. И если, в конце концов, он потерпел поражение, то это его беда, а не вина.

Но глаза Ковенанта вовсе не были глазами сломленного человека. Они сияли чернотой, как межзвездная бездна, как последняя полночь, недоступная Солнечному Яду.

На все — чтобы поднять руку, стянуть кольцо, как бы отказываясь от обручения с человечностью и любовью, и протянуть неоскверненное белое золото Презирающему — ушло не более трех мгновений. Но ужасающее значение происходящего сделало их долгими, как агония. Достаточно долгими для того, чтобы Линден собрала остатки своей воли, чтобы поднять их против Опустошителя.

Она простила Ковенанта. Он был слишком дорог ей и перенес слишком много мучений, чтобы винить его. Он дал ей все, чего могло просить ее сердце.

Но она не подчинилась.

Гиббон говорил, что бремя судьбы Страны ляжет на ее плечи, и теперь эти слова обретали новое значение. Ибо никто, кроме нее, не имел такой возможности встать между Ковенантом и его поражением.

Гиббон говорил, что из-за своей способности к особому видению она подобна металлу, из которого будет выковано орудие разрушения Земли.

Ну что ж, пришло время узнать, что же за орудие из нее вышло.

Наконец, Гиббон говорил, что она есть Зло. Возможно, он прав и в этом.

Но ведь Зло само по себе есть форма силы.

Линден приблизилась к своему обладателю, почти слилась с ним, и из глубочайших корней прошлого к ней пришло ощущение презрения ко всему, что имеет плоть и может быть подчинено. Презрения, рожденного страхом. Страхом перед любой формой жизни, способной не поддаться Опустошителю. Перед лесами. Харучаями. Он испытывал неутолимую жажду обладания, безраздельного владычества, обеспечивающего безопасность и бессмертие. Сама возможность отказа внушала ему ужас, ибо с неумолимой логикой указывала на возможность гибели. Ибо если можно не поддаться Опустошителю, стало быть, его можно и убить.

Утраченного ныне единого сознания лесов Линден просто не могла постичь, но Великанов и харучаев знала достаточно хорошо. Подхватив нити этого знания, она вплела их в ткань своей цели.

Великаны и харучаи всегда обладали способностью противостоять Опустошителю. Возможно, потому что долгая история Страны не была ими выстрадана, и они не научились сомневаться в своей независимости. А возможно, все дело было в том, что они не прибегали — или почти не прибегали — к каким-либо внешним выражениям силы, а потому полнее ощущали значение внутреннего выбора и считали истиной именно это. Но как бы то ни было, в отличие от жителей Страны, оба эти народа не были подвластны обладанию. Ибо, делая выбор, верили, что он имеет значение.

Вера — вот единственное, в чем она нуждалась.

Стремясь подавить Линден, мокша впал в неистовство, и жестокость его не знала предела. Он использовал все, что могло причинить ей боль, оскверняя ее, как был осквернен Анделейн, заставляя заново переживать самое страшное: убийство Нассиса и прикосновение Гиббона, встречу с таящимся в Сарангрейве и злобную изощренность Касрейна. На ее глазах Ковенант истекал кровью в лесу за Небесной Фермой. Вливая кислоту в ее раны, Джеханнум доказывал тщетность всех ее потуг.

Ибо единственный выбор, действительно имевший значение, она сделала давно, приняв наследие отца. Страсть, ничуть не отличавшуюся от страсти ее обладателя. Злоба сделала ее такой, какой она и была на самом деле, жалкой, раздавленной подобно Стране, обреченной вечно носить внутри себя Солнечный Яд.

Но ужас ее положения и безмерность ее страданий каким-то образом сделали ее проницательнее. Открыли ей глаза на лживость Джеханнума. Лишь единожды она попыталась укротить смерть, уничтожив жизнь. И после этого случая все ее старания были направлены на избавление людей от страданий. Напуганная, преследуемая, Линден не была жестокой. И ее история не сводилась лишь к самоубийству. Зловоние, исходившее изо рта того старика на Небесной Ферме, вызывало у нее тошноту, но она готова была вдыхать этот смрад, лишь бы только спасти его.

Она являла собой Зло. Внутренний отклик на темную мощь мучителя побуждал ее подчиниться. Но инстинкт целительницы помог раскрыть обманную суть ухищрений мокши. Линден признала себя средоточием противоречий, и это более не парализовало ее.

Она обрела силу, чтобы сделать выбор.

Опустошитель обрушился на нее с еще пущей яростью, но Линден уже вырвалась из оков зла, и она освободилась.

Лорд Фоул еще не успел получить кольцо: между его рукой и рукой Ковенанта оставалось крошечное расстояние. Рев скального огня возглашал алчное торжество.

Линден не двинулась: на это уже не было времени. Оставаясь на месте, словно по-прежнему пребывала во власти мокши, она потянулась к сверкающему кольцу Ковенанта с помощью рожденного Страной видения. И, овладев дикой магией, отбросила его руку назад.

Лорда Фоула охватил неслыханный гнев — казалось, неистовый поток злобы просто-напросто сметет Линден прочь. Но она знала: сейчас, когда она обрела контроль над Ковенантом и над кольцом, Фоул не коснется ее. Неожиданно она оказалась столь сильна, что смогла отвернуться от Презирающего. Ее защищала необходимость свободы: уступить или бросить вызов зависело от нее.

В безмолвной отстраненности взирала она на человека, которого любила и чье бремя собиралась взять на себя.

Устоять перед ней он не мог. Как-то раз это ему удалось, но теперь все обстояло иначе. Обойдясь собственными малыми силами, она подчинила его полностью, как некогда элохимы или Касрейн.

«Это не Зло! — мысленно кричала она ему и себе. — На сей раз не Зло». Ее предыдущая попытка овладеть им и впрямь была непростительной ошибкой. Догадавшись о намерении вступить в Ядовитый Огонь, она восприняла это как покушение на самоубийство и непроизвольно попыталась остановить его. Но, то были его жизнь и его риск. Она не имела права вмешиваться.

Но теперь он отрекался не только от себя, но и от Земли. Не только поступался собственной жизнью, но и обрекал на уничтожение жизнь как таковую. А стало быть, и ответственность ложилась на нее. И вместе с ответственностью она обретала право вмешаться.

«Я имею право!» — пыталась докричаться до него Линден. Но Ковенант не отвечал. Он был полностью подчинен ее воле.

Сейчас она видела его там, где, кажется, уже встречалась с ним прежде, в тот раз, когда пошла против себя, чтобы спасти Ковенанта от молчания, в которое ввергли его элохимы. На поросшем цветами лугу, под безмятежным небом, где светило ясное солнце. Теперь она понимала, что то был один из благоуханных лугов Анделейна, окруженный лесами и холмами. И теперь он уже не был молод. Он стоял перед ней так же, как и перед Презирающим, — с разбитым лицом, с обессиленным, обмякшим телом. Глаза его были сосредоточены на ней и пылали, словно жаркая полночь, словно черный светоч бездонных небес.