Лилиан Браун - Кот, который знал Шекспира

• Название: Кот, который знал Шекспира
• Автор: Лилиан Браун
• Издательство: Амфора
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00082-7

«Какая-то в державе датской гниль…» В маленьком провинциальном Пикаксе уж точно. По крайней мере в этом уверен и Квиллер, и его компаньоны Коко и Юм-Юм. Том Уильяма Шекспира и тюбик клея – вот путь к разгадке всех тайн.

---

Лилиан Джексон Браун Кот, который знал Шекспира

ОДИН

В Мускаунти, раскинувшемся на четыреста миль к северу, первый снег выпадает в ноябре и затем идёт, идёт и идёт.

Сначала под двумя футами снега исчезают все крыши, потом заборы и кусты. Столбы с бельевыми верёвками укорачиваются с каждым днём, и вот уже хозяйственная площадка начинает напоминать заброшенный дансинг. Прослушивание ежечасных прогнозов погоды по радио становится всеобщим хобби в это время, а уборка снега – главной заботой. Уборочные машины, расчищая улицы, заваливают снегом все подходы к жилью, и людям, чтобы выйти наружу, приходится прокладывать тоннели сквозь эти белые горы, В Пикаксе, самом уважаемом городе этого края, нередко можно увидеть лыжню, проложенную из района офисов в его нижнюю торговую часть. Если аэропорт закрывается – что случается довольно часто, – Мускаунти превращается в остров из снега и льда. Всё это начинается в ноябре во время урагана, который местные жители называют «Большим».

Вечером пятого ноября Джим Квиллер отдыхал в уютной библиотеке в компании своих котов. Царила атмосфера удовлетворенности. Коты чудно пообедали; экономка приготовила густой суп из моллюсков со свининой и эскалопы из телятины, а хозяин подбросил в камин душистые яблоневые поленья, и теперь отблески пламени танцевали на кожаных переплетах множества книг, стоящих на стеллажах, занимающих все стены библиотеки. Мягкий золотистый свет торшеров падал на обитую кожей мебель и бухарские ковры.

Квиллер, крупный мужчина средних лет с пышными усами, сидел за старинным английским письменным столом и настраивал один из многочисленных портативных радиоприёмников на девятичасовой прогноз погоды.

«К вечеру похолодает, температура – около двадцати пяти градусов, – предсказывали метеорологи. – Сильные ветры и большая вероятность снегопада ночью и утром». Квиллер выключил радио.

– Если вы, ребятки, не возражаете, – сказал он своим приятелям, – я бы уехал из города на несколько дней. Прошло шесть месяцев, как я вернулся из последней поездки в Центр, и мои коллеги в газете опасаются, не умер ли я. Миссис Кобб позаботится о ваших желудках, а я постараюсь вернуться до первого снега. Держите хвосты пистолетом.

Четыре коричневых уха тревожно отреагировали на сообщение. Две коричневые мордочки с длинными белыми усами и невероятно голубыми глазами перестали созерцать огонь в камине, повернулись и уставились на мужчину за письменным столом.

«Чем больше говоришь с котами, тем умнее они становятся, – подумал Квиллер. – Просто "хорошая киска" не дает нужного эффекта, здесь требуется интеллигентный разговор».

Сиамские коты на коврике перед камином отреагировали так, словно поняли, о чём шла речь. Юм-Юм, нежная маленькая кошечка» посмотрела на него с упрёком. Коко, красивый и сильный, поднялся с коврика, на котором он по-королевски возлежал, решительно подошёл к письменному столу и заорал: «Йау-яу-яу!»

– Я ожидал большего сочувствия и уважения, – заметил их хозяин.

Квиллеру было лет пятьдесят, и он переживал переломный момент в своей жизни. Бывший столичный житель, теперь он стал обывателем Пикакса, городка с населением в три тысячи человек. Прежде – журналист, вкалывающий за очень скромное жалованье, теперь – миллионер, единственный наследник Клингеншоенов, основа состояния которых была заложена в девятнадцатом веке. Наследство, отошедшее к нему по завещанию, включало большой особняк на Мейн-стрит, штат из трёх человек, гараж на четыре машины и лимузин. Проведя год или чуть больше в новом амплуа, он ощутил всю странность нового для себя образа жизни. Когда он служил репортёром, ему было интересно, главным образом, раскапывать истории, добывать факты, находясь как можно ближе к «запретной черте» и скрывая источники информации. Сейчас же его больше всего на свете стала интересовать, как и всё взрослое население Мускаунти, погода, особенно в ноябре.

После того как коты негативно отреагировали на его предложение, Квиллер с минуту задумчиво теребил усы.

– Тем не менее, – сказал он, – мне нужно ехать. Арчи Райкер уходит из «Дневного прибоя», и я буду вести его прощальную вечеринку в пятницу.

Будучи обитателем холостяцкой однокомнатной квартирки, Квиллер не отличался особой щедростью. Но, став богатым наследником, удивил коллег тем, что пригласил весь штат «Прибоя» на обед в пресс-клуб.

Сегодня он ожидал в гости Джуниора Гудвинтера, молодого редактора «Пикакского пустячка», единственной газеты округа. Набрав номер офиса, он сказал:

– Привет, Джуниор! Как насчёт того, чтобы расслабиться и на пару дней слетать в Центр на вечеринку? Я угощаю. Коктейли и обед в пресс-клубе.

– О! Я никогда не был в пресс-клубе, видел только в фильмах, – обрадовался редактор. – Может, мы ещё и в офис «Дневного прибоя» зайдём?

Джуниор выглядел и одевался, как студент-второкурсник высшей школы, и слыл наивно восторженным даже среди журналистов, имеющих похвальный лист государственного университета.

– Ещё мы можем выбраться на хоккей и посмотреть парочку шоу, – предложил Квиллер, – но нам необходимо знать прогноз, чтобы успеть вернуться до снегопада.

– Фронт низкого давления идет из Канады, но, думаю, мы пока в безопасности, – сказал Джуниор. – А что за вечеринка?

– Отставка сильно ударила по Арчи Райкеру, и мне хотелось бы развеселить его. Прихвати с собой сумку курьера «Пустячка» и сотню экземпляров последнего выпуска. После прощального обеда я скажу несколько слов о Мускаунти и «Пустячке», а потом появишься ты и начнешь раздавать газеты.

– Я надену бейсболку и буду орать: «Экстренный выпуск! Экстренный выпуск!» Годится?

– Молодец! – похвалил Квиллер, – Будь наготове к девяти утра в пятницу. Я заеду за тобой в офис.

Прогноз погоды на пятницу не предвещал ничего хорошего. «Фронт низкого давления находится над Канадой, увеличивается вероятность сильного снегопада сегодня вечером и завтра утром, ветер северовосточный».

Экономка Квиллера встревожилась:

– Что будет с вами, если вы не успеете управиться до снегопада? Если это «Большой», аэропорт закроют до лучших времен.

– Тогда, миссис Кобб, я найму собачью упряжку и кучу эскимосов и всё равно вернусь в Пикакс.

– Ох, мистер К.! – засмеялась она. – Я никогда не знаю, верить вам или нет.

Приготовив аппетитное блюдо из куриной печенки, сваренных вкрутую яиц и кусочков ветчины, она разложила его по мискам и поставила на пол. Юм-Юм жадно проглотила свою долю, но Коко отказался от еды. Что-то беспокоило его.

Он обладал сверхъестественной интуицией, всегда чувствуя, когда что-то не так.

В то утро Коко сбросил книгу с полки в библиотеке.

– Как тебе не стыдно! – сказал Квиллер, взывая к его совести. – Это достаточно старые, редкие и ценные книги. Они стоят того, чтобы обращаться с ними уважительно, если не сказать – трепетно.

Он поднял книгу. Это оказался небольшой томик «Бури» в кожаном переплете, один из тридцати семи томов собрания сочинений Шекспира, которое досталось ему в наследство вместе с домом.

Испытывая легкое беспокойство, Квиллер поставил книгу на место. Несчастливое предзнаменование. Однако, несмотря на предупреждения Коко, миссис Кобб и прогнозы метеорологов, поездка на вечеринку состоится.

За час до вылета он подогнал машину к редакции «Пустячка», чтобы набрать Джуниора и кипу газет. Все здания на Мейн-стрит были из серого камня. Их построили ещё в прошлом веке, не заботясь о единстве стиля. Штаб-квартира «Пустячка», например, втиснутая между имитацией венецианского палаццо и имитацией римского почтамта, походила на древний испанский монастырь.

В офисе пахло чернилами, и он походил на музей. Здесь за обшарпанной конторкой никто не принимал объявлений. Здесь не было предупредительного, улыбающегося секретаря – только колокольчик для вызова служащего.

Квиллер с любопытством рассматривал отделанные золотистым дубом кабинеты, старые письменные столы с опасно торчащими иглами для накалывания рекламных объявлений, пожелтевшие экземпляры «Пустячка», развешанные по стенам, которые никто не перекрашивал со времён Великой депрессии. Через давно не мытое стекло низкой дубовой перегородки виден был наборный цех, где один-единственный человек сосредоточенно, резкими движениями рук набирал очередной выпуск.

В отличие от типографии «Дневного прибоя», выдававшей почти миллионный тираж, старомодные станки «Пустячка» выдерживали лишь 3200 экземпляров. В то время как «Прибой» внедрял новейшие технологии, «Пустячок» всё ещё походил на газету, основанную когда-то прадедушкой Джуниора. Четыре страницы, набранные вручную, были заполнены всякой всячиной: светской хроникой, объявлениями, кулинарными рецептами, некрологами, распоряжениями городского совета, полицейскими новостями и несчастными случаями.