Федор Чешко - Урман

• Название: Урман
• Автор: Федор Чешко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-644-0

Не в радость была Кудеславу жизнь в глуши, бередила ему сердце мечта о дальних странах. Шесть лет проскитался он по чужим краям с отрядом воинов-урманов, славы не снискал, богатства не обрел, но зато обучился ратному делу.

Вернулся в родной дом, а там уж забыть его успели. И хотя он теперь всегда первый среди родовичей — и в бою, и на охоте — не считают его больше за своего. Вот если только беда в ворота постучится, тогда и позовут Кудеслава — выручай, Урман…

---

— Ну?

— Я те понукаю! — хмуро сказал волхв. — Ты чего из сарая вылез? Жизнь не мила?

— А чего в ней милого-то? — так же хмуро осведомился Векша.

— Еще и дерзит старику! — Белоконь возмущенно пристукнул посохом и глянул на Кудеслава, будто сочувствия от него ожидал.

Кудеслав торопливо изобразил на лице сочувствие, а через миг спохватился, что старания его большей частью пропали напрасно: при этаком свете лицо разглядеть легко, но, к примеру, дружеская улыбка может показаться хоть злобным оскалом, хоть гадливой гримасой.

— Душно там, — вдруг сказал Векша, глядя в сторону. — Смрадно. Тесно. Спать хочется, а какой может быть сон, если мне лошадь чуть на голову не наступила?!

— Ну так иди спать в избу, — как-то слишком уж миролюбиво сказал Белоконь.

Мальчишка удостоил его коротким взглядом исподлобья и вновь отвернулся:

— Не пойду.

— Пойдешь-пойдешь! — Волхв снова пристукнул посохом. — Для начала сходи принеси огниво мое — я где-то в сенях выронил.

— В сенях темно. Как же я впотьмах искать стану?

— А ты в избу зайди, вздуй очаг да подожги от него лучину, — терпеливо объяснил Белоконь.

— Все равно не пойду. Там эта…

Кудеслав тихонько отошел подальше от спорщиков. Однако же спорщики были хороши — старец невесть какой древности и голоусый пащенок! Кто другой на месте Белоконя первую же мальчишечью дерзость оборвал бы затрещиной. Да и сам Белоконь, будь на месте Векши хоть даже Гордей (родной сын, почти старик), наверняка не стерпел бы ни единого возраженья. А тут…

Векша все-таки отправился в избу — медленно, оглядываясь на каждом шагу и (Мечник готов был поклясться в этом) тихонько поминая старого волхва нехорошими словечками. А волхв молча глядел ему вслед. Кажется, старик улыбался — во всяком случае, это явно не было ни злобным оскалом, ни брезгливой гримасой.

Когда мальчишка сгинул в черном зеве избяной двери, хранильник обернулся к Кудеславу и подманил его пальцем. Да, старик улыбался. Хорошо улыбался, по-доброму. А Мечник не удивился бы, увидав на его лице другую улыбку, которая куда страшней гримас да оскалов.

— Ишь, норов-то! — сказал волхв. — Ну да ничего, пообвыкнет — утихомирится.

— Зачем тебе огниво? — спросил Кудеслав (просто так спросил, чтоб не молчать).

Белоконь еле слышно рассмеялся:

— Огниво? Огниво мне не нужно, потому что вот где оно. — Старик похлопал по висящему на поясе кожаному мешочку. — Ничего, пускай ищет… Небось удивляешься моей терпеливости к купленному мальцу? — спросил он внезапно.

Мечник только плечами пожал: мое ли, мол, это Дело?

— Надобен он мне. — Волхв посуровел. — Силу чую в нем ведовскую. Мои сыны такой не имеют… Нет, иначе. Имели, да порастеряли почти без остатка. Разучились они слышать неслышимое и говорить с невидимыми не могут. И не смогут, потому что охоты мочь не имеют. Они, живя под моей рукой, сами того не понимая, пуще всего мечтают хоть в чем‑нибудь превзойти меня. А чтобы превзойти меня в волховании, надобно прожить век не менее моего, да так прожить, как я свой прожил… Вот и ищут они для себя другого. Мне замена надобна, продолжатель, которому бы святилище после себя доверить. Подворье-то есть кому передать — лучше Гордея хозяйство никто не управит, а вот храненье святыни… И внуки не в меня — в них удаются. Вот если бы ты…

Кудеслав вздохнул и отвел глаза. Не однажды затевал с ним Белоконь подобные разговоры, не однажды предлагал угол в своей избе. Всякий раз, как дозревала до замужества очередная Белоконева внучка, волхв соблазнял Мечника возможностью породниться — и всякий раз это бывало тщетно. Спасибо, что старик хоть прощал отказы. Впрочем, иного ожидать было бы странно — волхву-то как никому другому должны быть понятны причины упорного Кудеславова нежелания уйти из отцовой избы (хоть чьей она нынче ни называйся, а очаг-то родительский!) и взять за себя девушку из семьи храниль-ника.

А вот Кудеслав все же не понял причины странного отношения волхва к своему купленнику. Верней сказать — не поверил объяснению старика. Будто бы тот неглавное приоткрыл, а о главном решил умолчать. Что ж, его дело и его воля — мог бы вообще об этом не заговаривать.

Скрипнула избяная дверь, прохрустели по молодому ледку хазарские сапоги, и Векша, подойдя вплотную к волхву, ткнул ему в руку огниво.

— Твоего не наш… — Малец поперхнулся внезапным коротким кашлем, вытер ладонью губы. — Не нашел, говорю, твоего-то. А это лежало близ очага.

Хранильник, хмыкнув, взял принесенное и вдруг рявкнул страшным голосом (аж псы отозвались всполошенным тявканьем):

— Последний раз говорю: ступай в избу!

Вздрогнувший от неожиданности малец только отчаянно замотал головой вместо ответа.

— Ишь ты, упрямец какой! — Белоконев голос опять стал прежним — тихим и дружелюбно насмешливым. — Ладно уж, сторожите вместе, ежели Мечник согласится этакого неслуха терпеть рядом с собой. Толку, правда, с тебя, что с дрозда удою…

Волхв шагнул было к избе, но передумал, вернулся, заговорил опять:

— Волкогонова тела я не нашел. Медведь поначалу его отволок недалече от того места, где задрал, а недоеденное прикопал под прелые листья. Только сейчас там пусто. Сам людоед к добыче больше не подходил — волки да всяческая хищная мелкота растащили-догрызли. Так что людоед нынче к утру будет голоден и зол на весь свет.

Белоконь запнулся на миг, придвинулся ближе к Кудеславу:

— Ты попригляди за неслухом, не дай случиться худому! А ты, — это уже Векше, — все, что Мечник прикажет, чтоб без споров, мигом!.. Уразумел? И про то, что я велел, тоже помни! Слышишь меня?!

Он дождался хмурого Векшиного кивка, буркнул: «Ну, то-то!» — и вдруг тихонько квакнул по-жабьи.

Пошутить, что ли, вздумалось старику напоследок? Может, и так. Только даже стоявший от Векши в двух-трех шагах Кудеслав отчетливо услыхал, как при этой шутке дробно застучали зубы купленного мальца.

3

Звезды на востоке начали блекнуть — исподволь, еле заметно для глаз к глотке ночи крался осторожный рассвет. Самая тяжкая пора для сторожи; самая опасная пора, если ждешь нападения врага-человека. А волхв говорил, будто людоед ведет себя почти что по-человечьи…

Пробродив всю ночь вокруг огорожи, Кудеслав разрешил себе наконец миг-другой отдохнуть и уселся прямо на землю, привалившись к стене скотьей сараюшки. Векша, таскавшийся за Мечником как привязанный, устроился рядом.

С тех пор как хлопнула за ушедшим Белоконем избяная дверь, доброхотные сторожа не перемолвились ни единым словом. А тут малец вдруг тихонько заговорил:

— Дозволишь спросить?

— Чего тебе? — досадливо покосился в его сторону Кудеслав.

— У тебя жена есть?

— Нет. — Мечник скрипнул зубами и отвернулся. Вот ведь избаловал Белоконь щенка! Самое время сейчас любопытство тешить!

Кудеслав чувствовал, что тело будто собственной волей норовит умоститься поудобней, что веки наливаются вкрадчивой, соблазнительной тяжестью (все-таки вторая подряд бессонная ночь)… Сейчас бы самое время встряхнуться, слушать в четыре уха да следить во всю силу глаз за непроглядной чернотой близкой опушки… А пащенку, видите ли, засвербило именно теперь пристать с расспросами! И ведь не унимается же!

— А почему ты до сих пор не женат? Если по неспособности…

Все-таки ни ловкостью, ни вниманием боги не обделили Векшу. Малец успел отшатнуться, и Мечников кулак лишь безвредно мелькнул возле его лица. Вскочить на ноги да отбежать, вывернувшись из-под второго удара, парнишка тоже успел.

Уже с безопасного (как ему показалось) расстояния Векша торопливо заговорил:

— Погоди бросаться, я ж не в обиду тебе! Я ж помочь… А то вон эта коряга старая говорит, будто ты четырежды отказывался от Белоконевых внучек. Я бы…

Нет, вовсе зря мальцу показалось безопасным расстояние в десяток шагов. Кудеслав не удосужился играть в догонялки с наглым пащенком; он даже не удосужился встать, а просто-напросто схватил прислоненную к стене рогатину. Метать пришлось левой рукой и почти без взмаха (сидя под стеной, не больно-то размахнешься), но бросок получился из тех, от которых даже опытные воины уворачиваются с немалым трудом. Векша воином не был; тупой конец древка угодил ему точнехонько под грудь. Мальчишка сложился пополам и рухнул на землю.

Несколько мгновений Кудеслав мрачно следил, как он корчится, не в силах ни разогнуться, ни вдохнуть полной грудью. Мечник уже сожалел о сделанном. Конечно, нужно было проучить наглеца, но урок получился слишком жестоким. Как теперь Бе-локоню в глаза смотреть, если окажется, что изувечил-таки мальчишку?

— Ду… Дурень… Зверина… Дурень… — К Векше постепенно возвращалась способность дышать; он не говорил, а давился мучительными всхлипами. — Помочь же могу… а… а ты… Дурень, зверина ты! Я наузное плетение знаю… Могу оберег… от хворей, от мужской слабости… А ты… ты… ты…