Джейн Фэйзер - Возлюбленный враг

• Название: Возлюбленный враг
• Автор: Джейн Фэйзер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-013078-3

Вирджиния Кортни дерзко рискует жизнью, помогая роялистам, скрывающимся от головорезов Кромвеля, пока сама не оказывается пленницей сурового воина Алекса Маршалла, беззаветно верного своему солдатскому долгу. Однако красота и отвага юной роялистки пробуждают в нем чувства, которые пугают Маршалла своей необоримой пылкостью. Вирджинию тоже влечет к мужественному завоевателю, но любовь двоих, разделенных войной и враждой, — опасная игра…

---

Торопливо поблагодарив старуху и получив лист в обмен на монету, пара с ребенком ушла. Джинни смотрела им вслед, поджав губы. Им не терпелось уйти подальше от старой женщины, ее лачуги и снадобий — до следующего раза, когда крайнее отчаяние снова вынудит их пойти на столь опасный контакт.

Утро пролетело быстро и приятно в полях, где они собирали цветы, травы и ягоды; Джинни ловила каждое слою, когда бабушка Бартон как бы невзначай делилась своей мудростью. Где-то после полудня они вернулись к лачуге, и при виде представшей ее взору картины Джинни похолодела от страха.

Вокруг лачуги собралась толпа, размахивающая дубинами и веревками. Кот с бельмом на глазу висел вниз головой на ветке дерева, а жалкая мебель и утварь разбросаны на траве. Бабушка Бартон громко закричала, увидев убитого кота, и заковыляла к собравшимся людям, которые повернули к ней перекошенные страхом лица. Именно такой страх порождает необоснованную ненависть. Толпа зловеще загудела и двинулась на женщин.

— В чем дело? — Джинни пыталась говорить спокойно, без дрожи в голосе. — Какое у вас дело к бабушке Бартон? Вы не имеете права…

— Права! — воскликнул кто-то. — У ведьм не бывает прав. Хватайте их!

— Нет! Вы с ума сошли, пустите меня… — Джинни брыкалась и царапалась, стараясь не даться им, но ее схватили за руки, заломили их назад так, что она закричала от боли, вцепились в волосы, как будто хотели вырвать их с корнем. — Я не ведьма! — отчаянно закричала она, чувствуя, как грубая веревка туго затягивается вокруг ее запястий, видя бабушку Бартон, упавшую на колени и всю в слезах. Несчастных избивали ногами.

— Разоблачитель ведьм скоро скажет, — прошипела женщина, приходившая утром к лачуге, приблизив лицо вплотную к Джинни. — Мой младенец умрет из-за твоего колдовства, твоего и старухиного. Я слышала, как ты шептала свои заклинания над ним, наложив на него дьявольское проклятие.

— Вы говорите глупости. — Джинни пыталась отвернуться от горячего дыхания, пышащего ненавистью, но кто-то сильно держал ее за голову. — Не было никаких заклинаний, я не трогала ребенка, только посмотрела, целы ли у него руки и ноги. — Женщина изо всех сил ударила Джинни ладонью по лицу, и Джинни потрясенно замолчала. В ушах у нее звенело, она чувствовала вкус крови от разбитой губы. Никакие слова не могли убедить этих людей в ее невиновности, но если они собираются отвести их к разоблачителю ведьм, тогда она по крайней мере услышит конкретные обвинения и, может быть, сумеет ответить на них.

Толпа потащила их через поля. Джинни спотыкалась, когда ее толкали и пинали, душа ее изболелась за бабушку Бартон, у которой было гораздо меньше сил, чтобы вынести столь грубое насилие. Куда их тащат? Не в деревню, где стоит полк, а в другую сторону, поэтому мало надежды, что кто-нибудь из отряда увидит ее и придет на помощь. Это, должно быть, обширное поселение, если в нем есть разоблачитель ведьм… В голове Джинни роились планы побега, но все было тщетно, если только какое-то чудо не принесет спасение или ей вдруг удастся разумными доводами убедить толпу отказаться от страшной мести и их не поведут к неумолимому разоблачителю ведьм с его магическими булавками.

Утром у Алекса было мало времени думать о своей любовнице. Где-то гуляет, наверно. После смотра он неожиданно отправился инспектировать лагерь, останавливаясь поговорить с солдатами, которые стирали форму в деревянных лоханях, чистили доспехи. Генерал шутил и смеялся с ними, выслушивал жалобы и мнения, словно они действительно были важны в деле командования полком, и здорово отчитал возмущенного хирурга, недовольного приказом изолировать больных дизентерией. Такая предосторожность казалась хирургу нелепой, неслыханной за всю его службу в армии.

— Ну, так теперь вы услышали об этом, — отрывисто сказал генерал Маршалл, — и чтобы больше от вас не было жалоб, если не хотите оказаться в карцере.

Он направился к ферме, уже слегка не в духе, и приказал Джеду седлать Буцефала.

— Дикон!

— Генерал? — Адъютант немедленно появился.

— Расскажи мне, как добраться до этой старухи, — потребовал он, отрезая кусок от краюхи ячменного хлеба и запивая его элем. Он слушал, торопливо подкрепляясь, затем направился во двор, где Джед уже поджидал его.

— Хотите, чтобы я тоже поехал, генерал? — спросил Джед.

— То есть ты хочешь сказать, что не прочь прогуляться, — ответил Алекс со смешком. — Да, составь мне компанию.

День был солнечный, и они спокойно ехали по полям к домику старушки. Они так давно знали друг друга, что им не нужно было слов. При виде лачуги Алекс выругался и послал коня во весь опор. Маленький мальчик копался в жалкой груде пожитков бабушки Бартон, когда Алекс соскочил с коня еще до того, как тот остановился.

— Что здесь произошло, черт побери? — Алекс сильно встряхнул мальчика, и тот захныкал. Глаза мальчугана округлились от страха, сковавшего его язык.

— Потише, генерал, — сказал Джед. — Вы ничего не добьетесь, пока трясете его, как терьер крысу.

Тут Алекс заметил мертвого кота, висевшего на дереве, и, снова выругавшись, вытащил нож и обрезал веревку.

— Увели их как ведьм. Обеих — и молодую, и старую, — выдавил из себя мальчишка.

— Куда? — рявкнул Алекс.

— К разоблачителю ведьм — в Моубрей. Утопят их как пить дать.

Кровь отлила от лица генерала, оно посерело.

— Как давно, мальчик?

Парнишка прищурился на солнце и нахмурил лоб.

— Солнце было вон над теми деревьями, — указал он.

— Добрых два часа, генерал, — тихо вставил Джед. — Нам лучше поторопиться.

Джинни закрыла глаза, чтобы не видеть и не слышать происходящего на площади селения Мелтон-Моубрей. В центре площади на возвышении стоял стол; рядом с ним находился разоблачитель ведьм в костюме из тонкого сукна, потертого от времени и далеко не чистого. Бабушку Бартон положили на стол; грубые руки сорвали одежду с немощного старого тела, обнажив перед всеми сморщенную кожу, обвисшую грудь и высохшие ноги. Джинни пыталась не думать, что сделают с ней, когда разделаются со старой женщиной.

Прозвучали обвинения в колдовстве — какая-то мешанина из историй о загубленных посевах и больных коровах, о скисшем материнском молоке и мучительных болях у чьей-то тетушки, о найденной в сарае кукле, утыканной булавками. Но главные обличительные сведения были изложены родителями ребенка, которому старушка готовила снадобье. Едва белая паста коснулась его языка, у младенца начались страшные судороги, и сейчас ему было еще хуже, чем раньше. Напрасно старушка пыталась сказать, что так и должно быть сначала, а потом ребенку будет легче, что при хорошей кормилице он совсем поправится.

Обвиняющий перст указал на Джинни, которая якобы произнесла заклятие над ребенком, раздела его, положила на траву, околдовала так, что у него начались судороги. Джинни поняла, что ничего не может сказать в свою защиту, и отчаяние сковало ее, как паралич. У нее будут искать ведьмину отметину. Разоблачитель ведьм воткнет в ее тело длинную тонкую иглу, чтобы посмотреть, пойдет ли кровь, и если этого будет недостаточно для обвинения, ее свяжут и пустят по реке, чтобы посмотреть, утонет ли она, или же чистая вода отвергнет ту, которая обесчестила свое крещение, став колдуньей. В любом случае смерть была неминуемой.

Все громче раздавались крики «Пустить ведьму по реке!». Обнаженную высохшую старушку потащили к реке, и в это время схватили и бросили на стол Джинни. Снова она пыталась отогнать всякие мысли, отделиться разумом от тела, чтобы не испытывать чувства стыда от своей наготы, но не могла отрешиться от грубых рук, касавшихся ее, когда срывали с нее одежду, от пошлых шуток, от теплого солнца на своей коже. Обличитель ведьм скоро обнаружит родинку, которая так радовала Алекса, высоко на внутренней стороне бедра, и воткнет в нее свою длинную иглу, чтобы посмотреть, пойдет ли кровь. Если крови не будет, значит, она ведьма. Джинни не знала, пойдет ли кровь; сейчас она хотела только смерти. Ничто в этой жизни не могло компенсировать такое унижение и этот жуткий страх, от которого дрожали руки и ноги, а перед глазами мелькали темные точки. Обличитель ведьм поднял длинную острую иглу, вогнал в небольшую родинку на ее животе, и черные точки, разрастаясь, поглотили Джинни в забытье.

Два всадника неслись по пыльной дороге, которая вела в селение Мелтон-Моубрей. В нем никого не было, двери домов остались распахнутыми — жители отправились поглазеть на зрелище на площади.

Алекс не раз испытывал чувство страха; ему было знакомо неприятное, тянущее ощущение в животе, безудержное дрожание ног и рук, предшествовавшее минуте опасности, а потом, когда он оказывался в самом пекле, — резкий прилив энергии. Сейчас он боялся не за себя, но симптомы были такими же, а облегчения не было, потому что опасность угрожала не ему. Буцефал, не привыкший к понуканию шпорами, влетел на рыночную площадь, встав на дыбы. Толпа собравшихся вокруг стола отшатнулась, со страхом глядя вверх, словно сам дьявол появился среди них на черном жеребце. И действительно, мужчина с горящими зелеными глазами, размахивающий мечом, вполне мог появиться из сатанинских глубин, настолько страшен он был в гневе.