Иван Фирсов - Головнин. Дважды плененный

• Название: Головнин. Дважды плененный
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-17-011659-4

Один из наиболее прославленных российских мореплавателей Василий Головнин прошел путь от кадета Морского корпуса до вице-адмирала, директора департамента кораблестроения…

Прославленному российскому мореплавателю В.М.Головнину (1776-1831) посвящен новый роман известного писателя-историка И.Фирсова.

---

Русские моряки гостили у губернатора, посещали миссионеров, объезжали на иноходцах поросшие рощами и кустарником песчаные пляжи бухт обширного залива Святого Франциска. И никто из них не подозревал, что все это время за ними трепетно следила пара сверкающих черных глаз, подернутых грустью. То скрываясь на опушке перелесков, то прячась в кущах садов, сопровождала всадников настороженно-печальным взглядом Кончита Консепсион. Знала она, что это соотечественники ее нареченного Николая Резанова…

Тринадцать лет минуло с той поры, как солнечным июньским днем бриг «Юнона», подгоняемый попутным ветром, унес в океан возлюбленного Кончи. Растаяли в дымке белоснежные паруса, и она осталась наедине со своим вспыхнувшим и сияющим по сей день пламенным чувством любви.

Шли месяцы чередой, менялись времена года, уходило время. Почти каждый день всматривалась она с надеждой в синь океана и жадным взором искала появление на горизонте белокрылых парусов. Увы!

Шли недели и белела дюн песчаных полоса.
Шли недели и темнела даль, одетая в леса.

Она еще молода, ей только двадцать семь, она по-прежнему поражает красотой окружающих. Многие молодые люди не раз предлагали ей руку и сердце. И все они получили отказ. Она безраздельно любит одного, ее суженого, из далекой и неведомой России.

Более десятка парусников из России и Русской Америки посетили за минувшие годы Калифорнию, и каждый раз Кончита с трепетом ждала первой шлюпки с русских кораблей. Хотя бы маленькое письмецо от любимого.

Только не приходят вести, писем из чужой земли
Коменданту и невесте не привозят корабли.
Иногда она в печали слышала безгласный зов:
«Он придет», — цветы шептали.
«Никогда», — неслось с холмов.

Поползли темные слухи, что Николая Резанова уже нет в живых. Кончита не верила и гнала от себя мрачные мысли…

Спустя двадцать лет очевидец, побывавший на могиле Николая Резанова, убедит ее в безысходности положения, и она безропотно примет удар судьбы. Она уйдет доживать век в монастырь, так и оставшись верной своему возлюбленному…

И сейчас, провожая тоскливым взглядом уходящую в океан «Камчатку», она еще не теряла надежды…

Вряд ли предполагал тотемский житель на Вологодчине, Иван Кусков, отправляясь в поиски лучшей жизни в Иркутск, какую участь уготовила ему судьба. В свои двадцать пять лет с молодой женой поплыл он с Барановым из Охотска добывать счастье в далекую Русскую Америку. Правой рукой считал его правитель этой самой Америки. После советов Резанова загорелся Кусков далекой Калифорнией. Несколько раз бывал он в тех краях, присматривался, прикидывал.

В Монтеррее обосновались испанцы, севернее побережье было свободно, но неподалеку обитали индейцы. Кусков их не боялся. Два десятка лет на Алеутах и в Ситхе научили его многому. В 1811 году Баранов внял просьбам и с неохотой отправил своего верного друга осваивать новые края. Поначалу Иван расположился в заливе Румянцева, прельщала удобная гавань, но берег был безлесым, негодным для обустройства. Окончательно обосновался севернее на 18 миль, на опушке соснового леса, у берега речки, которую назвали Славянкой…

Велик ли срок шесть лет в необжитом месте? Теперь форт Росс, как называли испанцы русскую крепость, был защищен надежной, в две сажени стеной из красного дерева. По углам высились сторожевые башни с бойницами, ощерившись пушками. Внутри крепости стояли добротные постройки, двухэтажный дом Кускова. Обживались основательно. Из распахнутых окон вечерами доносились звуки фортепьяно. Правитель конторы и его жена Екатерина Прохоровна обожали музыку…

Не все шло гладко. Поначалу испанцы угрожали силой изгнать русских, но Кусков убедительно доказал, что земля «ничейная», и те утихомирились и даже стали добрыми соседями…

По-иному вели себя с русскими коренные обитатели, индейцы. Распознав характер пришельцев, они крепко подружились с ними. Жена Кускова, освоив диалект индейцев, учила грамоте их детей, индианки выходили замуж за «промышленных» русских. Жители свободно, в одиночку охотились в соседних лесах, ночевали в стойбищах индейцев.

В прошлом году Кусков по просьбе Гагемейстера заключил с главными вождями краснокожих договор, по которому индейские племена добровольно уступили россиянам все окрестные земли. Один из их вождей, Валенила, узнав, что Кусков со дня на день ожидает прихода судна с Гагемейстером, отправился в залив Румянцева…

Стоя на высоком отвесном берегу океана, Иван Кусков временами поднимал подзорную трубу, вглядывался в далекий рейд залива Румянцева. А из стремнины, под ногами, едва доносился шум прибоя. Неделю бесновался океан. Сто шестьдесят шесть ступеней, вырубленных в скале, вели от прибрежной полосы, сюда, наверх и к стенам крепости.

Вскинув подзорную трубу, Кусков наконец-то увидел в далеком мареве едва приметные белоснежные паруса. Он крикнул алеутов:

— Готовьте три байдары, пойдем в бухту, там корабль с правителем.

На полпути, часа через три, навстречу им из залива Румянцева спешила байдарка. Служитель компании передал письмо Головнина.

— В бухте стал на якорь корабль «Камчатка» под командой их благородия капитана Головнина. Они просят у вас провизии, мяса, зелени и прочее.

Кусков отправил одну байдарку обратно в крепость готовить припасы.

Перед заходом солнца он поднялся по трапу на борт «Камчатки».

— А я ожидал господина правителя, — признался Кусков.

— Он задержался в Монтеррее, потому меня просил зайти в Росс, передать вам некоторые припасы и бумаги для отправки в Россию. — Головнин тоже говорил откровенно. — Да я и сам о том подумывал. Быть в ваших краях и не побывать на берегу. Далеко ли здесь стойбище индейцев?

— Час ходу на лошадях.

— Вот и чудесно. Ветер будто заходит к весту, прибой утихомирился, и мы завтра же съедем на берег.

Экипаж утром возил воду с берега, матросы в речке стирали белье, а командир отправился в стан к индейцам. С большим почтением встретил его вождь Валенила. Узнав, что гость из далекой столицы России, он через переводчика-алеута попросил:

— Мы считаем русских своими братьями, в отличие от наших смертельных врагов, испанцев. Мы готовы со своими племенами стать под вашу державу.

— Сие большая политика нашего государя, но я доложу о вашем желании.

Все выпытывал Головнин у индейцев. Питались они неприхотливо — всем живым вокруг, кроме ядовитых змей. Охотились на оленей самые ловкие, напялив чучело головы оленя и прикрывшись шкурой, пробирались в пасущиеся стада и били зверя. В полях много дикой ржи, в лесу — желудей.

На следующий день вождь Валенила вдруг пожаловал на «Камчатку». Ходил по палубам, трогал пушки, одобрительно цокал языком. После угощения в каюте командира через алеута пояснил цель визита.

— Наши люди настолько преданы русским, что мы не в силах ждать решения вашего государя. — При этих словах Валенила привстал. — Мы очень просим дать нам российский стяг. Каждый раз, когда к этим местам приблизится русское судно, мы будем подымать флаг России. Это означает, что мы ваши подданные.

Головнин впервые столкнулся с такой неподдельной привязанностью и симпатиями к России. Он вызвал шкипера Петра Лобанова.

— Сыщи-ка самый крупный флаг российский, трехцветный, и принеси.

Увидев в руках у командира развернутый флаг, Валенила встал, отступил на шаг, приложил руку к сердцу.

— Береги сие знамя, — торжественно сказал Головнин, передавая ему флаг, — он стоит крови и жизни многих сыновей России.

Вождь бережно принял полотнище, приложил его ко лбу и сердцу.

— Мы будем оберегать его пуще наших жизней… Едва байдара отвалила от трапа, на верхней палубе, по кубрикам разлилась трель боцманской дудки, репетуя команду:

— По местам стоять! С якоря сниматься! Паруса ставить!

Шлюп, одевшись парусами, направился на рейд форта Росс. Головнин не терял надежды побывать в крепости, но океан и небо и на этот раз встали на его пути. На переходе ночью заморосило, небо заволокло тучами, утром нашел туман. «Камчатка» легла в дрейф, к борту подошла большая лодка.

— Господин Кусков приглашает вас и господ офицеров побывать у него, — передал командиру служитель.

— Передай нашу признательность Ивану Александровичу, но я в такую непогоду оставить под парусами шлюп не могу. А ты скажи ему, что мы ждем его самого в гости.

Кусков не замедлил себя ждать, привез свежие припасы.

— Вот вам копия акта, что вы просили. В нем значится, что земля здешняя навеки индейцами уступлена русским.

За ужином разговорились, Головнин хвалил Кускова, а тот вдруг сказал:

— Через годик-другой отъедем с супругой в родные края, на вологодскую сторону, уже порешили.

— С чего так? — удивился Головнин.

— Нынче мой благодетель Баранов Александр Андреевич покидает нашу землю. А я без него не смогу, пусто станет на душе.