Сьюзен Филлипс - Мой, и только мой

• Название: Мой, и только мой
• Автор: Сьюзен Филлипс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01389-9

Независимая Джейн Дарлингтон, посвятившая свою жизнь науке, решила во что бы то ни стало зачать ребенка от красавца спортсмена Кэла Боннера — а потом расстаться с отцом младенца. Но самые хитроумные планы имеют обыкновение разлетаться в пух и прах, когда в дело вмешивается любовь. Кэл вовсе не так прост, как кажется, и не позволит спокойно уйти той единственной женщине, о которой мечтал всю жизнь…

---

Кэл сжал газету в кулаке. Ему требовался повод для встречи с женой — он его получил.

Жизнь без мужчин божественна. Так, во всяком случае, говорили они себе. Линн и Джейн, как кошки, нежились на солнце и не расчесывали волосы до полудня. Вечером они кормили Энни мясом с картошкой, сами же ели тертый сыр с грушей, называя это ужином. Они перестали отвечать на телефонные звонки, обходились без бюстгальтеров, а Линн украсила стену кухни постером с молодым мускулистым парнем в узеньких плавках. Когда по радио пел Род Стюарт, они танцевали друг с другом. Джейн отбросила прежнюю стеснительность, и ее ноги летали над ковром, как крылья голубки.

Для Джейн этот старый коттедж вобрал в себя все то, что она полагала домом. Она ломала стручки фасоли и украшала комнаты цветами. Ставила их в стеклянные стаканы, китайские фаянсовые вазочки, даже в кружки. Она не могла точно сказать, почему она и Линн так быстро нашли общий язык. Возможно, из-за схожести их мужей: им не требовались слова, чтобы понять душевную боль, которой мучилась каждая из них.

Они позволяли Кевину бывать в их женском монастыре, потому что он веселил их. Они смеялись и чувствовали себя желанными, даже когда по подбородку тек грушевый сок, а в волосах торчали травинки. Они пускали и Этана, только потому, что не находили в себе сил отказать ему. Но радовались, когда он уходил, потому что Этан не скрывал своей обеспокоенности.

Линн перестала посещать заседания женского клуба. Не красила волосы и ногти, последние даже не подпиливала. Компьютер Джейн оставался в багажнике «эскорта». Вместо того чтобы раскрывать тайны общей теории поля, она часами лежала на старом шезлонге, что стоял на крыльце. Не делала ничего, разве что не мешала младенцу расти в ее животе.

Они светились счастьем. Говорили целыми днями. Но с заходом солнца разговор увядал. Одна из них тяжело вздыхала, вторая с грустью провожала уползающий за горизонт огненный диск.

Вместе с ночью на гору Страданий приходило одиночество. Им хотелось слышать тяжелые шаги, басистые голоса. Днем они помнили о том, что преданы мужчинами, которых очень любили, но ночью отсутствие последних уже не казалось блаженством. У них вошло в привычку ложиться спать пораньше, чтобы сокращать вечера, зато вставать с зарей.

Один день не отличался от другого, вот и то утро, через две недели после приезда Джейн на гору Страданий, ничем особенным не выделялось. Она покормила Энни завтраком, прибралась, пошла прогуляться. Когда вернулась, Мариа Кэйри[45] исполняла одну из своих особенно заводных песен, и она заставила Линн оторваться от занавесок, которые та гладила, и потанцевать с ней. Потом посидела на крыльце. А когда Линн перемыла посуду, отправилась в огород.

Мышцы рук болели, когда Джейн мотыгой рыхлила почву между грядками, подкапывая сорняки, грозившие заглушить драгоценные ростки фасоли. День выдался теплым, так что в саду следовало поработать с утра пораньше, но теперь целесообразность тех или иных действий ее не волновала. Она руководствовалась только своими желаниями. Вот и утром ей хотелось полежать на шезлонге и не мешать ребенку расти.

Она выпрямилась, чтобы размять затекшую спину, оперлась ладонями о черенок мотыги. Ветерок подхватил подол ее старомодного цветастого платья и обвил им колени. От многочисленных стирок материя местами вытерлась чуть ли не до дыр. Энни говорила, что когда-то это платье нравилось ей больше любого другого.

Может, ей стоит попросить Этана или Кевина вытащить из багажника компьютер, думала Джейн. А может, не стоит. Вдруг она начнет работать, а из радио зазвучит голос Рода Стюарта? Или, пока она будет биться с уравнениями, из земли вылезут новые сорняки и заглушат неокрепшие ростки фасоли?

Нет. Работа сейчас не актуальна, пусть даже Джерри Майлс и плетет заговоры, стремясь порушить ее карьеру. Работа не актуальна, когда надо пропалывать фасоль, растить ребенка. И хотя общая теория поля манила ее, ей не хотелось погружаться в мир цифр. Вместо этого она любовалась небом над горами и заставляла верить себя, что и жизнь у нее такая же безбрежная.

Такой и застал ее Кэл. В саду, с ладонями, ухватившими черенок мотыги, с лицом, поднятым к небу.

У него перехватило дыхание, когда он увидел ее, освещенную солнцем, в стареньком платье. Волосы растрепались и сверкали золотистой короной. Она словно слилась с небом и землей, стала их частью.

Пот и ветерок прилепили платье к телу, и теперь материя ничего не скрывала, обнажая и маленькую грудь, и круглый, заметно подросший животик. Джейн расстегнула две верхние пуговицы, и платье у шеи раскрылось, выставив напоказ влажный, пыльный треугольник.

Она здорово загорела: руки, ноги, выпачканное лицо, треугольник, вершиной ныряющий между грудей. Выглядела она совсем как крестьянка, из тех сильных, несгибаемых женщин, которые сумели выжить в этом суровом краю во время Депрессии. Не отрывая взгляда от неба, она вытерла тыльной стороной ладони лоб, оставив на нем еще одну грязную полосу. У него пересохло во рту, когда платье натянулось на груди, залезло между ног под круглый животик. Никогда она не была такой прекрасной, как в это самое мгновение, в саду его бабушки, без грана косметики, выглядевшая на все свои тридцать четыре года.

Ветер зашуршал газетой, которую он держал в руке, и тут же за спиной раздался голос Энни:

— Уходи с моей земли, Калвин. Тебя сюда никто не приглашал!

Глаза Джейн широко раскрылись, она выронила мотыгу.

Он повернулся, чтобы увидеть выбегающего из-за угла отца.

— Опусти ружье, свихнувшаяся старуха!

На заднем крыльце появилась и Линн, встала рядом с матерью.

— Да, прямо-таки «Семья года», которую с таким тщанием стараются определить психологи.

Его мать. Хотя он и говорил с ней по телефону, она отклоняла его предложения пообедать, так что он давно ее не видел. Что с ней произошло? Никогда она не говорила с сарказмом, а тут голос им так и сочился. В изумлении он заметил и другие перемены.

Дорогие, изысканные наряды уступили место черным джинсам, со штанинами, обрезанными повыше колена, и зеленой блузке, которую он вроде бы видел на своей жене, но определенно без грязного пятна на животе. Как и Джейн, к косметике она не прикасалась. Волосы отросли, расчесать их она не удосужилась, в них появились седые пряди, которых он никогда прежде не видел.

Линн выглядела как крестьянка, ничем не напоминавшая его мать.

Джейн же, выронив мотыгу, пересекла двор, держа курс на заднее крыльцо. В надетых на босу ногу, незашнурованных, заляпанных грязью, когда-то белых кедах. Молча поднялась по ступенькам, примкнув к женщинам.

Энни стояла посередине, с ружьем, нацеленным в живот Кэла. Линн и Джейн — по сторонам. И хотя ни одна из них не поражала габаритами, у него сложилось ощущение, что противостоят ему три амазонки.

Энни, утром выщипавшая брови, изогнула их дугой, злобно сверля глазами Кэла.

— Если хочешь получить эту девочку назад, Калвин, придется тебе поухаживать за ней, добиться ее расположения.

— Не нужна она ему, — рявкнул Джим. — Посмотри, что она наделала. — Он вырвал газету из руки Кэла и протянул женщинам.

Джейн спустилась на пару ступенек, взяла газету, наклонилась, чтобы прочитать статью.

Никогда Кэл не слышал в голосе отца такой горечи.

— Надеюсь, теперь ты гордишься собой, — бросил он Джейн. — Ты стремилась загубить ему жизнь, и тебе, похоже, это удалось.

Джейн успела прочитать только заголовок, вскинула голову, встретилась взглядом с Кэлом. У того защемило в груди, он отвел глаза.

— Джейн не имеет к этой статье ни малейшего отношения, папа.

— Она же указана в авторах! Когда ты перестанешь выгораживать ее?

— Джейн способна на многое, она упряма и неблагоразумна — он подарил ей суровый взгляд, — но тут она ни при чем.

Он видел, что Джейн не удивляет его поддержка, и его это порадовало. По крайней мере она хоть немного ему доверяет. Он наблюдал, как она прижала газетенку к груди, словно хотела скрыть от мира напечатанные в ней слова, и твердо решил, что Джоди Пулански заплатит за боль, причиненную его жене.

Взор отца по-прежнему метал молнии, и Кэл понял, что должен поделиться с ним хотя бы частью правды. Он никогда бы не сказал ему, что сделала Джейн, это никого не касалось, но по крайней мере он мог объяснить ее холодность по отношению к родственникам мужа.

И шагнул вперед, чтобы остановить отца, если тот очень уж разойдется.

— Ты консультируешься с врачом или для этого у тебя тоже нет времени?

Джейн не отвела взгляда.

— Я обращалась к доктору Воглер. Джим кивнул:

— Она хороший специалист. Выполняй все ее рекомендации.

Рука Энни начала дрожать, Кэл видел, что ружье слишком тяжело для нее. Поймал взгляд матери. Та протянула руку и взяла ружье.

— Если кого-то из них придется застрелить, Энни, я это сделаю.