Кейт Форсит - Череп мира

• Название: Череп мира
• Автор: Кейт Форсит
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030655-5, 5-9713-0435-6

Это — мир «меча и магии». Мир, в котором люди вечно враждуют с жестокими обитателями моря фиргами, а могущественнейшие из колдунов — мудрые драконы — не желают становиться вообще ничьими союзниками... Здесь юная принцесса Изабо Рыжая, согласно повелению королевы драконов, отправляется в смертельно опасное путешествие к таинственному Черепу Мира — дабы там великие Белые Боги открыли ей судьбу и ее истинную Силу. Однако предстоящее ей — схватка не на жизнь, а на смерть с двумя могущественными колдуньями, держащими в руках судьбу мира. Какая же сила должна пробудиться в Изабо, чтобы она выстояла в такой войне?!

---

— Так я получила имя Хан'тинка, Многоликая, — закончила Изабо, — и научилась летать с совой, королевой ночи, вестницей богов.

Она склонила голову, и круг слушателей погрузился в тишину. Потом Зажигающая Пламя сказала еле слышно:

— Добро пожаловать в прайд, Хан'тинка. Меня зовут Хан'лиза, гордая и сильная, как снежная львица.

Первый Шрамолицый Воин повторил ее слова и назвал свое имя: Хан'дерна, храбрый, как саблезубый леопард. Следующей была Мать Мудрости. Она носила имя Хан'дерик, быстрая, как сокол. Совет воинов по одному, в строгом порядке их иерархии, тоже назвал ей свои имена. Учителя Изабо звали Хан'борнет, что означало «могучий, как медведь».

Когда все назвали ей свои имена, ей принесли кружку крепкого напитка из сброженных ягод, который назывался ика. Она сделала большой глоток, чуть не задохнувшись от его обжигающего вкуса. По ее телу разлился жар, а с ним пришла и эйфория, от которой голова у нее пошла кругом. Все по очереди делали глоток из кружки, призывая на нее благословение Белых Богов. Потом к ней подошла Мать Мудрости с острым кинжалом в руке.

Изабо успела почувствовать лишь укол страха, а потом Мать Мудрости двумя быстрыми движениями рассекла ей левую щеку. Изабо на миг обожгла боль, потом она почувствовала, как ее лицо залила теплая кровь. Она потрогала рану и увидела на пальцах кровь, хотя боли почти не было. Они дали ей еще ика , потом приложили к ране лед. Через некоторое время щека начала дергать, но от ика ее охватило приятное ощущение полета, и она почти не замечала боли.

Потом ее представили остальному прайду, хотя ее имя и осталось в секрете, известное лишь тем, кто слышал весь ее рассказ. В честь ее возвращения устроили пир, и Изабо, к ее огромному удовольствию, еду подавали первой. Перестав быть ребенком, она не должна была больше вместе с младшими дожидаться остатков со дна котла. Хан'кобаны никогда не смешивали еду и питье, но после того, как все поели, по кругу снова пустили кружку с ика, а потом устроили шуточные состязания в борьбе и демонстрацию акробатического искусства. В голове у Изабо все поплыло, и она впала в мертвый сон, а Хан'кобаны все прыгали и кувыркались по пещере.

Утром она проснулась с гудящей головой, пересохшим ртом, распухшим языком, бунтующим желудком и щекой, которая горела, как раскаленная. Она проглотила несколько пригоршней талого снега и снова провалилась в сон, зарывшись в свои меха. Когда она проснулась в следующий раз, то осторожно ощупала шрам на щеке, которая опухла и болела, потом склонилась над лужицей, чтобы осмотреть лицо. Вода смутно отразила треугольный шрам на ее левой щеке. Она осторожно намазала ее заживляющим бальзамом, съела немного хлеба и плодов и снова заснула.

Когда она проснулась в третий раз, снова было утро, и пещера была практически пуста. Ребятишки отправились пасти ульцев, а охотники на поиски развлечений. Рядом с ней сидела Мать Мудрости с закрытыми в медитации глазами. Как только Изабо села, прижав руку к кружащейся голове, а другой нащупывая свою деревянную чашку, глаза шаманки распахнулись. Она дала Изабо кружку с холодной водой, и та принялась жадно глотать, удивляясь, что через два дня после пира все еще чувствует себя, как выжатая тряпка. Мать Мудрости угрюмо улыбнулась.

— Ика заставляет даже самых сильных воинов на следующее утро мечтать об избавлении смерти, — сказала она. — Покажи мне свой камень.

Изабо взглянула на нее, удивляясь, откуда шаманка узнала о кристалле. Она собиралась с гордостью продемонстрировать мерцающий камень перед всеми, но почему-то это вылетело у нее из головы. Она показала наставнице кристалл, и та внимательно осмотрела его, хотя и не стала брать в руки.

Мудрая женщина медленно кивнула, потом сказала:

— Его называют ледяным камнем. Мы считаем, что это окаменевший лед. Камень способности к ясновидению, дальновидению и предсказанию будущего. Это знак огромного благоволения богов снега и льда. Береги свой камень, Хан'тинка.

При звуке своего нового имени Изабо слегка вздрогнула. Оборотень. Она подумала, что же скажет Мегэн, когда узнает, и ей страшно захотелось увидеть свою старую опекуншу и поведать ей о своих приключениях.

— Мне пора возвращаться домой, — сказала она внезапно.

Мать Мудрости кивнула.

— Тебе предстоит еще множество долгих путешествий, прежде чем ты станешь достойной седьмого шрама, — сказала она, коснувшись длинным суставчатым пальцем шрама между бровями Изабо. — Пока что Белые Боги были милостивы к тебе. Ты перед ними в долгу. Когда-нибудь они потребуют платы. А пока помни, чему тебя учили. Учись и храни молчание.

Изабо кивнула.

— Да, — пообещала она, понимая, что тем самым принимает на себя еще один гис.

ПЕЩЕРА ТЫСЯЧИ КОРОЛЕЙ

Своды Пещеры Тысячи Королей маячили далеко вверху, а на гладких поблескивающих стенах играли отблески отраженного света. Свет струился из отверстия высоко над их головами, глубоко проникая в зеленую воду, колышущуюся и плещущуюся о скалы. В дальнем конце огромной пещеры серебристыми каскадами низвергался водопад, разлетаясь завесой пара и мелкой водяной взвеси. Из этой дымки поднимался высокий сверкающий трон, построенный на выступе скалы, прорезавшей пенистую воду у подножия водопада. Выточенный из хрусталя, трон улавливал солнечные лучи и превращал их в снопы льдистых искр, слепивших глаз.

На хрустальном троне восседал Фэйргийский король. Гладкий и мускулистый, точно тигровая акула, с перламутрово мерцающей кожей, он был облачен в одну лишь мантию из белого тюленьего меха и украшенную драгоценными камнями юбку из водорослей, с пояса которой свисали кинжалы из стали и из резного коралла. На его мощной шее висело огромное множество ожерелий из водорослей с нанизанными на них кораллами и драгоценными камнями, а голову венчала корона с жемчугом и алмазами. В самом ее центре красовалась черная жемчужина размером с яйцо буревестника, загадочно поблескивавшая тусклым светом. Волосы покрывалом черного шелка ниспадали из-под короны, а по обеим сторонам безгубого рта торчали два длинных зазубренных клыка. Это было жестокое лицо, презрительное и неумолимое.

У его ног сидела тройка его любимых жен, все как одна с бледно-серебристыми глазами, похожими на лунный свет на морской пене, и иссиня-черными волосами, в которые были вплетены жемчужины и белые кораллы. К самому основанию скалы была прикована человеческая наложница. Ее матовая кожа была почти такой же голубой, как и их, от холода, а волосы убраны в столь же изысканную прическу. Нов ее глазах было лишь безнадежное отчаяние, и она съеживалась в комочек каждый раз, когда король грозно возвышал голос, а это случалось совсем не редко. Прикована она была не для того, чтобы не сбежала, а для того, чтобы не попыталась утопиться.

Семнадцать сыновей короля расположились по обеим сторонам от его трона на скалах или боролись в ледяной воде. Хотя водопад, низвергавшийся из пещер наверху, был обжигающе горячим, глубины колодца в Пещере Тысяч Королей никогда не прогревались. Он был холодным, как море снаружи, где плавали айсберги.

На многочисленных ярусах пещеры толпились фэйргийские воины, болтая, играя в игры, слушая песни наложниц или зловещий вой раковин. Их было здесь три сотни, элита фэйргийского войска, отдыхающая от ледяных штормов, бушующих снаружи.

Нила, семнадцатый сын, уселся как можно дальше от трона. В отличие от его братьев, на нем не было многочисленных ожерелий и браслетов с вплетенными в них кораллами, бирюзой, аметистами и морскими алмазами. Он носил лишь подвешенную на тонком шнурке из тюленьей кожи черную жемчужину, которую нашел в летних морях.

Фанд подошла и встала перед ним на колени, протянув поднос с лакомствами. Он принял ломтик сырой рыбы с икрой, не отрываясь от игры в кости. Еще одна рабыня наполнила его кубок вином из морского лука. Фанд дождалась, когда она отошла, потом очень тихо сказала:

— Будь осторожен. Я чувствую холодные течения недобрых намерений. Берегись.

Нила откинул голову и засунул рыбу в рот. Проглотив ее, он оглядел пещеру. По меньшей мере трое из его братьев смотрели на него, растянув безгубые рты в довольном предвкушении. Заметив на себе его взгляд, они отвели глаза, безуспешно попытавшись скрыть улыбки. Нила почувствовал, как все его мышцы напряглись. Усилием воли он заставил себя вернуться к игре, не меняя выражения лица. Он бросил кости, потом поднес ко рту кубок с вином. Если бы все его чувства не были обострены до предела, он ни за что бы не заметил еле уловимого покалывания в губах. Но он его почувствовал, и каждая клеточка в его теле закричала. Он невольно выплюнул все то вино, которое успел набрать в рот, заставив соседей с удивлением взглянуть на него.

— Должно быть, этот морской лук перезрел, — выдавил он. Язык не повиновался ему.