Кейт Форсит - Пруд двух лун

• Название: Пруд двух лун
• Автор: Кейт Форсит
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018792-0, 5-9577-0032-0

Это — мир «меча и магии».

Мир, в котором люди вечно враждуют с жестокими обитателями моря фиргами, а могущественнейшие из колдунов — мудрые драконы — не желают становиться вообще ничьими союзниками...

Здесь юная волшебница Изабо, сумевшая спасти от чар фиргов людей своего мира, забыта и покинута всеми — кроме той, против которой когда-то сражалась...

Здесь должна родиться на свет дочь околдованного короля и принцессы фиргов, которой предначертан еще неведомый жребий... Здесь, наконец, надлежит соединиться трем частям таинственного древнего Талисмана, от которого зависит будущее самого мира...

---

Изабо вспомнила, как бездумно, точно кукла, приносила из леса огромные охапки крестовника; как чувствовала настоятельную необходимость немедленно отправиться на кухню или в кладовую и обнаруживала там Латифу, поджидающую ее. Она вспомнила, как ничего не ела целый день перед Купальской Ночью, несмотря на голод, и потом думала, как удачно все сложилось, что она постилась, перед тем как совершить обряды. Ее лицо вспыхнуло.

— Ты принуждала меня! — закричала она. — Почему, Латифа, почему? Принуждение запрещено!

— Старая ведьма должна заботиться о себе, — забормотала Латифа, раскачиваясь взад-вперед и не утирая слез, струящихся по ее лицу. — Шестнадцать лет я шпионила для Мегэн в самом сердце семейства Ри — думаешь, это было так легко? Нет, нет, старая ведьма должна беречь себя.

— Дай мне Ключ!

Латифа отпрянула, вцепившись в кольцо обеими руками.

— Нет!

Изабо попыталась отобрать их силой, но старая кухарка оказалась упорной и отчаянно цеплялась за кольцо. Изабо пользовалась только одной рукой и никак не могла освободить пальцы. Они боролись, тяжело дыша, потом Изабо отбросило обратно на кровать. Она сжала пальцы и сконцентрировалась. Ее воля, закаленная в огне пыточной камеры Оула, была намного сильнее тела. Ключ сам отцепился от пояса Латифы и полетел в руку Изабо, громко звеня множеством ключей, которые свисали с него.

— Латифа, клянусь, я делаю правое дело, — сказала Изабо. — Мегэн здесь; если бы ты раскрыла свой ум, ты почувствовала бы ее...

Кухарка все так же качалась вперед и назад, всхлипывая.

— Прости, — сказала Изабо. — Я должна идти. Береги Бронвин. — Она поцеловала малышку и вышла.

Как только Изабо показалась на пороге каморки кухарки, раскрасневшаяся, с растрепанными короткими кудрями, Изолт схватила ее за руку, и они понеслись во весь дух. Девушки почувствовали запах дыма и поняли, что горожане, должно быть, подожгли часть дворца. Теперь, когда у них были все три части Ключа, они не могли подвергать себя опасности потеряться или получить ранение.

— Куда? — прокричала Изолт.

— Сюда! — Изабо занесло, когда она попыталась завернуть за угол. Они пронеслись мимо мечущихся слуг, отыскали дверь в огород и выбежали через нее на большую вымощенную брусчаткой площадь.

Группа Красных Стражей увидела их и узнала по предыдущей стычке. Завопив, они приготовились напасть, но близнецы ускользнули в сад.

Под ногами у них скрипел снег, и они увидели, что оставляют предательские следы. Солнце стояло высоко, и спрятаться было негде. Все, что они могли сделать, — это убежать от стражников.

Почти час сестры, выбиваясь из сил, играли с солдатами в кошки-мышки. Наконец, они укрылись в деревьях, перепрыгивая с ветки на ветку и сбив преследователей с толку, поскольку все следы остались далеко позади. Даже с одной рукой Изабо перескакивала с дерева на дерево проворно, точно донбег, и рассказывала Изолт об их доме-дереве в тайной долине и о том, как Мегэн заставляла ее проделывать подобные упражнения каждый раз, когда она входила в дом или выходила из него.

Затаившись в душистом дупле в сердце вечнозеленого дуба, сестры впервые получили возможность поговорить. С самого первого момента их встречи они постоянно были в движении — убегая, сражаясь, вылезая из окон. Теперь у них было время оглядеть друг друга и ответить друг другу на самые насущные вопросы.

Больше всего вопросов накопилось у Изабо; поскольку она так долго была оторвана от Мегэн, она ничего не знала об открытиях, которые старая ведьма сделала во дворце драконов и в Башне Роз и Шипов. К тому времени, когда солдаты бросили поиски, она узнала уже почти всё. Она знала, что является банприоннса, потомком Фудхэгана Рыжего и хан'кобанской женщины, и поняла, как вышло, что ее оставили на склонах Драконьего Когтя, и важность кольца с драконьим глазом. Выяснилось, что ее матерью действительно была Ишбель Крылатая — легендарная ведьма, которая летала как птица, и что она научила этому и Изолт. Ее охватили волнение, страх, замешательство и зависть — все одновременно.

Это было очень странное ощущение — видеть свое лицо у кого-то другого и чувствовать между ними связь, прочную как сталь. Каким-то непостижимым образом Изабо чувствовала, как будто недостающие части ее "я" в конце концов нашлись, и она наконец-то стала целой.

Услышав вопль Майи, стражники вбежали в будуар. Двоих Лахлан убил еще прежде, чем они успели сделать несколько шагов, но шедшие сзади напали на него, и ему пришлось бросить Лук и схватиться за палаш. Звеня мечами, солдаты оттеснили его обратно к стене под стоны Банри.

Из коридора донесся крик, потом шум борьбы. Лахлан удерживал стражников, но почти всю долгую ночь и все утро он провел на ногах и очень устал. Один из стражников нанес ему удар в бедро, и он пошатнулся.

В дверь ворвался Дункан, рыча от ярости. За ним бежала Мегэн, ее лицо было белее мела, рука прижата к груди. Одним мощным ударом великан убил оставшихся солдат. Лахлан развернулся на нетвердых ногах, замахнувшись на Майю окровавленным палашом. Она не отнимала рук от лица, сквозь пальцы сочилась кровь из паутины порезов, покрывавших одну сторону ее лица почти целиком.

Мегэн оперлась на стол и сделала несколько глотков из небольшой бутылочки. На плече у нее заверещал Гита, шерстка у него стояла дыбом, выпуклые черные глаза казались огромными.

— Нет, Лахлан, — сказала она устало. — Ты не можешь убить ее сейчас. Мы слишком многого не знаем.

— Она говорит, что не может вернуть мне мой прежний облик теперь, когда Зеркало разбито, — сказал он вкрадчивым бархатистым голосом. — Посмотрим, может быть, ее смерть совершит чудо.

— Нет, Лахлан. Ты ведь понимаешь, что ее нужно судить, чтобы открыть стране глаза на все то зло, которое она совершила? Нам предстоит еще очень многое сделать, чтобы привлечь людей на свою сторону и победить Ярких Солдат. Если мы убьем ее, простой народ сделает из нее мученицу. Неужели ты этого не понимаешь?

— Нет, — сказал он. — Я понимаю лишь то, что она наконец-то у моих ног. Я проявлю к ней такое же милосердие, какое она проявила ко мне и моим братьям. — Он занес палаш.

Мегэн устало подняла руку, и он обнаружил, что не в силах шевельнуть ни пальцем. Майя поползла прочь от него, серебристо-голубые глаза на обезображенном лице сияли островками былой красоты. В руке она сжимала осколки Зеркала.

— Мегэн, что ты делаешь? — закричал он. — Неужели ты пошла против меня?

— Не говори глупостей, — сказала она, тяжело опустившись в кресло. В ярком утреннем свете она казалась пепельно-бледной, лицо прочертили глубокие морщины. Она вздохнула: — Лахлан, повстанцы заняли дворец. В парке и городе до сих пор идут бои, а сельская местность занята Яркими Солдатами, но первую битву мы выиграли. Мы можем соединить Ключ, войти в лабиринт и спасти Лодестар. Сегодня ночь слияния лун. Мы омоем Лодестар в воде пруда, и он снова будет нам петь. Мы можем использовать его для того, чтобы очистить страну от Ярких Солдат и прогнать Фэйргов обратно в море. Страна будет нашей, а ты станешь ее Ри, как и хотел. Пора тебе уже думать, как Ри. Если ты убьешь Майю, кто узнает правду о том, что произошло? Ты скажешь, что она была колдуньей и убила твоих братьев, а ее сторонники скажут, что она была законным регентом, а ты убил ее ради того, чтобы получить трон. Думай, Лахлан, думай!

Она выпустила его из-под своей власти, и он, пошатнувшись, упал на одно колено.

— Джаспер мертв! — зарыдал он. Она поднялась и подошла к нему, утешающе положив руку на его слипшиеся от пота кудри.

Майе удалось подняться на ноги, и она, не веря своим глазам, смотрела на свои окровавленные руки. В уголках губ и глаз уцелевшей стороны ее лица прожгли еле видные морщинки, которых раньше не было. Она сказала:

— Убейте меня сейчас, и покончим с этим! Ты воистину жестокая и злопамятная женщина, Мегэн Ник-Кьюинн! Ты опозоришь меня, сделаешь из меня всеобщее пугало, разыграешь этот фарс с судилищем, а потом будешь наблюдать, как я умираю смертью предательницы. Ты не знаешь, что такое милосердие.

Впервые за все, это время Мегэн взглянула на Майю, и в ее лице не было жалости.

— Нет, Майя, я проявлю к тебе больше милосердия, чем ты проявила к ведьмам. Ты не умрешь на костре, страшнее смерти на котором и придумать ничего нельзя. Тебя будет судить народ, и народ выберет наказание.

Она развернулась к Дункану, стоявшему на страже неподалеку.

— Дункан, очень рада тебя видеть. Как ты?

— Рад быть здесь, миледи, — ответил он, низко кланяясь старой ведьме. — Только никогда я не думал, что Синим Стражам понадобится шестнадцать лет, чтобы одолеть Колдунью.

Майя горько рассмеялась.

— Колдунья! Что ж, это, по крайней мере, лучше, чем Незнакомка. — Она стояла прямая как стрела, в своем малиновом платье, а ее обезображенное лицо было гордым и презрительным.