Рафаэль Сабатини - Жизнь Чезаре Борджиа

• Название: Жизнь Чезаре Борджиа
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Жанр: Исторические приключения

Борджиа — знатный род испанского происхождения, игравший значительную роль в Италии пятнадцатого — начала шестнадцатого века. Наиболее известные его представители — Родриго Борджиа (папа Александр VI), Чезаре Борджиа, Лукреция Борджиа — удостоились внимания Вольтера и великих романистов Виктора Гюго и Александра Дюма. Сложившаяся легенда о Борджиа полна сенсационных сюжетов о самых страшных преступлениях этой семьи — убийствах, грабежах, нарушениях клятв и кровосмешении. Чезаре Борджиа — герцог Валентинонеизменно предстает в этих сюжетах героем шпаги и отравленного вина.

Признанный мастер исторической прозы Рафаэль Сабатини создает многообразный сложный портрет Чезаре Борджиа, проявившего себя как незаурядная личность при попытке подчинить и объединить целые области Италии. Высоко ценил политическую деятельность Чезаре Борджиа его современник Никколо Макиавелли, государственный секретарь флорентийской Синьории, которому герцог послужил прообразом его `Государя` — книги, навсегда обессмертившей имя великого флорентийца.

---

Даже если Чезаре и обратил внимание на нелогичность такой аргументации, момент был явно неподходящим для правоведческого диспута. Выпроводив разбушевавшегося подчиненного, он тут же отправил гонца в пригород, где стояли кавалерийские части под началом Ива д'Аллегра. Утром, когда швейцарцы собрались на площади, чтобы услышать ответ на свои требования, они увидели за спиной герцога всю его армию, построенную в боевые порядки, — итальянцев, испанцев и гасконцев, не присоединившихся к мятежу.

Впрочем, сам Чезаре не хотел доводить дело до вооруженного конфликта — к великой радости форлийцев, уже попрятавшихся по домам в ожидании новой резни, на этот раз между товарищами по оружию. Он согласился выплатить швейцарцам удвоенное жалованье, но лишь в том случае, если они не покинут войско до Чезены, где и будет произведен расчет. В заключение герцог дал понять, что выбирать им, в общем-то, не приходится — в случае отказа он прикажет ударить в набат и, объединив армию с отрядами горожан, поступит с бунтовщиками по всей строгости военных законов.

После короткого совещания мир был восстановлен; бальи отказался от попыток заполучить графиню, и двадцать третьего января 1500 года, приняв вассальную присягу города на верность папе, герцог выступил в путь, направляясь к следующей цели — Пезаро.

Джованни Сфорца уже переправил в безопасное место деньги и ценности из своего дворца. Теперь он был занят приисканием столь же надежного укрытия для собственной особы, даже не помышляя о сопротивлении. Но ему на помощь пришла судьба в образе двоюродного брата, нашего старого знакомца Лодовико Моро.

Ставленники французского короля в Милане вели себя вызывающе и обложили город непомерными налогами и поборами. Все, как известно, познается в сравнении, и миланцы начали приходить к мысли, что променяли кукушку на ястреба. При всей жестокости и коварстве Лодовико к нему успели притерпеться — он правил городом уже много лет. К тому же Лодовико считал Милан своим родовым владением, ввиду чего грабил купцов и горожан не столь остервенело, как иноземные захватчики. Поэтому в городе вызвала всеобщий восторг весть о нежданной удаче Сфорца — ему удалось пригласить на службу отряды ландскнехтов из Германии и Швейцарии. Теперь, сформировав неплохую армию, герцог шел отвоевывать Милан у французов и Борджа.

Когда войска святейшего престола расположились лагерем возле Монтефьори, гонец привез Чезаре письмо от Тривульцио, оставленного оборонять Милан. В панике он просил как можно скорее прислать подкрепления, ибо, по слухам, Черный Лодовико находится всего лишь в нескольких переходах от города. Потеря Милана стала бы очень серьезным ударом по планам папы и, несомненно, осложнила бы отношения Борджа с Людовиком XII. Прерывать начатую столь удачно кампанию было очень обидно, да и невыгодно, но приходилось выбирать меньшее из двух зол. В итоге Валентино отправил на север весь французский контингент своей армии, конницу Ива д'Аллегра и все орудия.

Узнав об этом, Джованни Сфорца возблагодарил небеса — он получил передышку. Неизвестно, что готовит грядущий день, но непосредственная угроза отпала: теперь у Борджа было слишком мало сил, чтобы начинать осаду Пезаро.

Чезаре тем временем решил возвратиться в Рим. Оставив гарнизон в Форли — пять сотен рейтар Эрколе Бентивольо и триста испанских пехотинцев под командой Гонсальво Мирафонте, — он покинул город тридцатого января с остатками своей армии. Катерине Риарио-Сфорца предстояло совершить это путешествие вместе с герцогом, и они ехали рядом, стремя в стремя — молодой полководец в черном бархате и гордая пленница на белом коне, закованная в тонкие золотые цепи. Существует версия, что отношения Чезаре с прекрасной амазонкой были вполне хорошими, более того — будто герцог покорил не только укрепления Форли, но и сердце их отважной защитницы. Маловероятно, чтобы эти слухи соответствовали действительности, хотя бы из-за разницы в возрасте — Катерина Риарио-Сфорца была на двенадцать лет старше своего победителя.

Забегая вперед, скажем вкратце о ее дальнейшей судьбе. В Риме графиню поселили в одном из дворцов, где она с небольшой свитой пребывала в качестве почетной пленницы. Однако уже в июне 1500 года Катерина попыталась бежать, и разгневанный папа приказал перевести ее в замок св. Ангела и содержать под самым строгим надзором. Но заточение оказалось недолгим — меньше чем через год Александр VI освободил графиню по просьбе французского короля и даже разрешил ей уехать во Флоренцию, к детям. Там и окончился трудный жизненный путь этой удивительной женщины. Она умерла в 1509 году, посвятив остаток жизни благим делам.

Как видим, Катерине сошла с рук даже попытка отравить самого Александра VI. Трудно найти более красноречивое свидетельство, опровергающее расхожее мнение о дьявольской жестокости Борджа. Конечно, можно допустить, что папа не мстил графине и выпустил ее на свободу лишь из страха перед Людовиком XII, но в таком случае непонятно, почему не был пущен в ход знаменитый «порошок Борджа», ужасный медленный яд, от которого нет спасения. Может быть, все дело в том, что его не существовало в действительности?

Глава 13. ЗНАМЕНОСЕЦ ЦЕРКВИ

Взятие Имолы и Форли не принадлежит к числу самых выдающихся подвигов Чезаре. Однако это было его первое — и притом успешное — выступление в роли полководца, а потому весть о победе вызвала в Ватикане великую радость. Теперь для всех стали оче-видными способности самого герцога, до тех пор как бы заслоненные мощной и яркой личностью Борджа-отца. Ликование достигло высшей точки двадцать шестого февраля 1500 года, когда военачальник возвратился в Рим.

Счастье и гордость за сына переполняли душу Александра. Отныне уже никто не посмеет попрекнуть его дарованным кардиналу Валенсийскому разрешением сложить сан. Герцог Валентино показал всему миру, что броня воина — более подходящее облачение для старшего сына Родриго де Борджа, чем сутана священника. По словам Сануто, папа в тот день был не в силах заниматься обычными делами, выслушивать просителей, епископов и послов — он лишь снова и снова принимался благодарить Господа, ниспославшего ему такую радость.

Уже с утра возле ворот Санта-Мария дель Пополо начала собираться нарядная толпа. Вельможи и кардиналы, представители союзных городов и люди простого звания нетерпеливо вглядывались в даль, ожидая приближения победоносного войска и его молодого предводителя.

Солнце уже клонилось к западу, когда на дороге показались первые повозки обоза. За ними, сохраняя строй, мерным шагом двигались усталые пехотинцы. Вскоре можно было расслышать слова команд, звяканье стремян и приглушенный пылью стук копыт по каменным плитам — это шла легкая кавалерия Вителлоццо Вителли. Вслед за конницей, окруженный несколькими десятками гвардейцев и телохранителей, ехал сам герцог.

Войско, предшествуемое трубачами и герольдами, вступило в город. Кардиналы, послы, Жофре Борджа и принц Альфонсо Арагонский образовали свиту Чезаре. А в нескольких шагах за победителем в сопровождении двух своих придворных дам ехала на белом жеребце пленная амазонка — скованная тонкими золотыми цепями графиня Катерина Риарио-Сфорца.

Когда копыта лошадей застучали по мосту св. Ангела, со стен замка грянул орудийный салют. Над огромной круглой башней взмыли в небо родовые знамена Борджа и штандарты Ватикана. Теснившиеся на улицах многотысячные толпы разразились приветственными криками. Это был юбилейный год — полторы тысячи лет со дня Рождества Христова, и паломники со всей Европы устремились в Рим, чтобы встретить здесь Пасху и получить за свои труды обещанное святым отцом полное отпущение всех грехов.

Миновав мост, процессия свернула на широкую, недавно отстроенную улицу, спланированную по личному указанию Александра специально к великому церковному юбилею.

Папа давно уже изнывал от нетерпения, прохаживаясь взад-вперед по беломраморному балкону. Издали увидев приближавшуюся кавалькаду, он перекрестился и поспешил вниз, двигаясь, несмотря на тучность, с таким проворством, что пятеро кардиналов с трудом поспевали за святым отцом. В тот миг, когда Чезаре соскочил с коня перед широкими ступенями дворца, Александр VI в полном архипастырском облачении уже ожидал сына в аудиенц-зале.

Свита остановилась у дверей. Приблизившись к трону его святейшества, герцог опустился на колени и поцеловал руку первосвященника, а затем, как того требовал обычай, прикоснулся губами к его туфле.

Папа, на глазах которого блестели слезы радости, не выдержал — он поднял сына и порывисто обнял его. При этом церемониймейстер Бурхард, стоявший в двух шагах от трона, услышал, как старый и молодой Борджа вполголоса обменялись несколькими испанскими фразами, но не разобрал сказанных слов.

Торжества по случаю успешного завершения похода возобновились на следующий день. Возвращение Чезаре совпало с ежегодным римским карнавалом, составившим некую реальную канву для множества красочных постановок, в которых принимал участие любой желающий. Украшением города занимались лучшие художники Италии, а гвоздем программы стало представление на площади Навона, изображавшее триумф Юлия Цезаря. По очевидной аналогии, роль великого полководца была доверена герцогу Валентино.