Клиффорд Саймак - Там, где обитает зло

• Название: Там, где обитает зло
• Автор: Клиффорд Саймак
• Жанр: Фэнтези

Альтернативная история, в которой двухтысячелетняя Римская империя соседствует с «Пустынными Землями», где действует магия.

---

– Да благословит меня Господь, – сказал ошеломленный аббат, – ты хочешь сказать, что научил птицу говорить «Спаси Господь мою душу»?

– Отец, – взмолился старик, – ничего лучшего мне не удалось добиться! Я пробовал и «Верую», и молитву Богоматери…

– А зачем? – спросил аббат.

– Ну как же! – отозвался старик, потрясенный тем, что аббат не может понять, зачем это нужно. – Я считаю, надо, чтобы хоть кто-нибудь мог замолвить за меня словечко перед Господом, и раз уж никого другого у меня нет, я решил, что сойдет и птица. Я сказал себе, что это все-таки лучше, чем ничего. Разве ты не согласен, отец?

– Не уверен, – сказал аббат строго. – Было бы лучше, если бы ты сам…

– Сам-то я молился, отец. Со всем старанием. Бывало, что и до изнеможения.

– Тогда зачем же понадобилась птица?

– Но ты же должен понять, отец! Я считал, что птица даст мне хоть какой-нибудь лишний шанс. А здесь, среди злобной Нечисти, лишний шанс, пусть самый крохотный, не помешает.

– Это вон та птица, что в клетке? – спросил Шишковатый.

– Да, мой добрый господин, она самая.

– А почему она в клетке? Разве она улетела бы, если бы ты выпустил ее на волю? И почему клетка подвешена над мельничным колесом? Неужели ты не мог найти для нее место получше?

– Вы поймете, почему она там, когда я вам кое-что расскажу. Эта глупая птица говорит «Спаси Господь мою душу», только когда она висит вниз головой на жердочке.

– А почему?

– Воистину, господин, это мне неизвестно, я только знаю, что это так. Мне оставалось сделать только одно. Придумать какой-нибудь способ, чтобы то и дело переворачивать птицу вниз головой. Вот я и сколотил эту клетку с одной только жердочкой, построил водяное колесо и приспособил к нему клетку. Колесо вертится, и клетка тоже вертится, так что с каждым поворотом колеса птица переворачивается вниз головой.

– Но сейчас клетка вовсе не вертится, – заметила Иоланда. – Колесо вертится, а клетка нет.

– Увы, это потому, что сломалось зубчатое колесико, что поворачивает клетку. Совсем сломалось, пополам. Я как раз тем сейчас и занят, что делаю новое колесико. Как только я его сделаю, клетка снова будет вертеться.

– Ты давно здесь живешь? – спросила Иоланда.

– Не могу сосчитать, сколько лет. Я был еще молодой, когда здесь поселился.

– И птицу с собой привез?

– И птицу привез. Она живет у меня очень давно.

– Ты хочешь сказать, что все эти годы птица вертится вместе со своей клеткой? Тебе должно быть стыдно.

– Нет, не все эти годы, – отвечал старик. – Много лет ушло на то, чтобы научить ее говорить «Спаси Господь мою душу». А перед этим мне пришлось отучить ее говорить слова, которым ее научили раньше. Я купил ее у одного моряка, а он обучил ее таким словам, от которых даже бывалый человек может упасть в обморок.

– Одного я не могу понять, – сказал Харкорт. – Зачем вообще ты здесь поселился? Всякий человек, если он в здравом уме, старается держаться подальше от Брошенных Земель.

– Я прошу простить меня, господин, – ответил старик, – но ведь и вы тоже здесь, верно?

– Мы совсем другое дело, – сказал аббат. – Мы пришли сюда с определенной целью.

– У меня тоже была цель. Я видел себя миссионером среди живущей здесь Нечисти. Я сказал себе, что моих способностей и силы воли хватит, чтобы стать святым. Я думал, что у меня хватит сил и на то, чтобы стать мучеником, если уж придется.

– Но ты не стал святым. И мучеником тоже не стал,

– Я слаб, – сказал старик. – Мне не хватило мужества. Я с этим не справился. Я хотел вернуться назад, пытался бежать, но меня не пустили, и вот…

– Кто тебя не пустил? – спросил аббат.

– Нечисть. Каждый раз, как я пытался бежать, они загоняли меня обратно. Тогда я отыскал это уединенное место и укрылся здесь. Из благочестия и молитв я хотел возвести стену, которая защитила бы мое недостойное тело и спасла бы мою душу.

– Ты больше не пытался бежать к людям? Только прятался здесь?

– Нет. Много раз пытался я бежать, но они никак меня не пускали. Я думал, мне удалось от них спрятаться, но я ошибался. Они узнали, что я прячусь здесь, и каждый раз, как я пытался убежать, загоняли меня обратно. Иногда меня заставлял вернуться сюда великан или тролль, иногда гарпия, иногда кто-нибудь еще. Меня не трогали, просто заставляли вернуться сюда. Играли со мной, как кошка с мышью. Они хихикают, сидя вон на том холме, ведь они никогда не смеются, а только хихикают. Сюда, в овраг, они не спускаются, а остаются наверху. Иногда я их вижу, хоть и редко, но я постоянно слышу, как они хихикают. Когда-нибудь они спустятся сюда, и тогда мне придет конец. Когда им надоест играть со мной, как кошка с мышью, и тогда они меня прикончат.

– Ты говорил о стене благочестия, которую пытался воздвигнуть. Твой говорящий попугай – это часть стены?

– Я делал, что мог. Я использовал все средства.

– Ну хорошо, ты обучил попугая говорить «Спаси Господь мою душу». И какая тебе может быть от этого польза? Ты же сам говоришь, что он просит Господа спасти не твою душу, а его. Он говорит «мою душу», а не «душу моего друга», или «моего хозяина», или «этого человека». Даже ты мог бы понять, что это нелепость. Ведь у попугая нет никакой души.

– Я хотел, чтобы он замолвил за меня слово, – отвечал старик. – Но нужно, чтобы слово было попроще. Мне нелегко далось его обучение даже этому, не говоря уж о таких тонкостях. Я думаю, Господь поймет.

– Ну и ну, – сказал потрясенный аббат, – Никогда еще ничего подобного не слышал.

– Он просто сумасшедший, – сказал Шишковатый. – Ни один разумный человек не отправится миссионером к Нечисти. К язычникам – да. Даже к неверным, там еще есть кое-какая надежда. Но не к Нечисти. Ведь Нечисть совсем не то, что люди, будь они христианами, неверными или язычниками.

– Пусть я сумасшедший, – возразил старик, – но всякий сходит с ума по-своему. Я шел своим путем. И оправданий не ищу.

– Ты заблудшая и нераскаянная душа, – заявил аббат. – И заблуждения твои многочисленны и разнообразны. Начиная с того, что ты даже сейчас не понимаешь, что натворил. Сын мой, тебе за многое придется держать ответ, много пролить слез, прежде чем…

– Погоди, Гай, – вмешался Харкорт. – Где же твое христианское милосердие? Этот человек представляет тот самый простой народ, который ты должен быть готов прощать. В нем непременно есть что-то хорошее. Хотя бы просто мужество – ведь он много лет прожил здесь.

– Больше того, – сказал Шишковатый, – он может быть нам кое-чем полезен. Что бы ты сказал, – обратился он к старику, – если бы мы тебе помогли? Ты бы согласился помочь нам?

– От всей души, – отвечал старик. – Только как могли бы вы помочь такому, как я?

– Ты сказал, что тебе не дают покинуть эти места, что Нечисть тебя не выпускает, а когда ты пытаешься убежать, она неизменно заставляет тебя возвращаться назад. Так вот, ты можешь уйти с нами. Мы беремся защитить тебя и…

– Ты хочешь сказать, чтобы я отсюда ушел?

– Именно это я и хочу сказать. Ты пытался уйти…

– Но это единственное безопасное место, какое я знаю, – возразил старик. – Здесь они меня не трогают. Они следят за мной, издеваются надо мной, глумятся, но пока еще не причинили мне никакого вреда. Если я пойду с вами, я окажусь ничем не защищен. Больше того, если я пойду с вами, я навлеку на вас всю их злобу, и тогда…

– Ну хорошо. Если ты хочешь остаться здесь, мы можем помочь тебе в другом. Вот эта дама искусна в резьбе по дереву. Она может сделать зубчатое колесико, которое нужно тебе, чтобы клетка вертелась. Она может сделать это быстро и искусно.

– Вот это была бы для меня большая помощь, – сказал старик. – Я мог бы сделать его и сам, только с большим трудом и не очень хорошо.

– А за это, – продолжал Шишковатый, – ты расскажешь нам о стране, что лежит к западу отсюда. Мы направляемся туда, но почти ничего о ней не знаем.

Старик покачал головой:

– Этого я сделать не могу. Я ведь говорил вам, что не выхожу из этого оврага уже много лет, мне не дают отсюда выйти. И об окружающей местности я ничего не знаю.

– Ну вот, опять ничего не вышло, – сказал Харкорт.

– Сначала коробейник, а теперь и этот, – подтвердил аббат. – От обоих нам никакого толку.

– Но все равно я ему вырежу колесико, – сказала Иоланда. – Из милосердия.

И тут что-то произошло. Харкорт не успел заметить, что именно, но он ощутил, что что-то произошло, и остальные тоже это ощутили. Все вокруг как будто мгновенно изменилось. Люди неподвижно застыли на месте, как стояли, всякие звуки внезапно прекратились, и наступила полная тишина, как будто что-то наглухо отделило их от остального мира.

Это длилось всего мгновение – может быть, не дольше, чем один удар сердца, и во всяком случае, не дольше, чем один вздох. Но что-то случилось с временем, и им показалось, что это длилось гораздо дольше, чем один удар сердца или один вздох.

Первым опомнился старик. С возгласом ужаса он подпрыгнул, повернулся в воздухе и, опустившись на землю, бегом пустился наутек, начав перебирать ногами еще раньше, чем они коснулись земли. Через мгновение он уже скрылся за поворотом оврага.