Внутренний СССР - Старые сценарии на новый лад?

• Название: Старые сценарии на новый лад?
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Публицистика

Сборник аналитических материалов разных лет по политической сценаристике В настоящий сборник включены тематически связанные работы разных лет, которые снова оказались актуальными в связи с событиями в мире и в России конца 2001 — начала 2002 гг.: 1. Обзор возможных вариантов развития событий после 1995 года 2. Великий инквизитор? РЕЦЕНЗИЯ 1 на повесть “Инквизитор” (Автор Сергей Норка, Москва, “Вагриус”, 1997 г., тир. 20 000 экз.) 3. Чернильный визитёр РЕЦЕНЗИЯ 2 на повесть Сергея Норки “Инквизитор” 4. Большевизм в Богодержавии — единственное лекарство от фашизма 5. Убийство Саши и Маши — предлог для фашизации России?

---

Поскольку устранение криминального контроля над Россией соответствовало целям, которые не были достигнуты в ходе осуществления Гарвардского проекта, то состоялось полюбовное соглашение между оппозицией, готовой действовать мафиозными методами против уголовного мира и криминального по существу режима, облачившегося в формы западной демократии, с одной стороны, и, с другой стороны, со спецслужбами стран большой семерки, выражавшими волю хозяев Западной региональной цивилизации.

В результате этого сговора в ходе очередных президентских выборов во главе российского государства встал никому не известный человек из бывших военных. Приступив к исполнению обязанностей президента России, он провел референдум, на котором получил на два года диктаторские полномочия. Обладая ими, он распустил Думу, запретил деятельность политических партий и митингование на улицах (как в поддержку режима, так и против), объявил чрезвычайное положение и дал свободу внезаконному уничтожению преступников силами тайной самодеятельной организации, принявшей на себя название “Русская инквизиция”, которую вновь избранный президент сам и представлял в государственном аппарате. Инквизиция занялась уничтожением и психологическим террором в отношении выявленных мелких бандитов и крупных уголовных авторитетов — организаторов региональной и международной преступности. Все это получило огласку в средствах массовой информации (свобода слова не была отменена, но ограничена репрессиями за публикацию сведений, достоверность которых публикаторы не могли доказать) и вызвало удовлетворение среди большинства обывателей и предпринимателей, чья жизнь и деятельность стала более безопасной.

Демократически настроенная болтливая интеллигенция оказалась не у дел; особенно не у дел государственных. Сопротивление отечественных криминализированных коммерческих банков совместной деятельности негосударственной “Инквизиции” и государственной диктатуры по сюжету повести нейтрализуется угрозой национализации и открытием лицензий на деятельность в России иностранных банков, которые готовы взять на себя счетоводство и управление инвестированием в российское народное хозяйство; захваченные мафиози подвергаются моральному террору и спецвоздействию на их психику, а наиболее жадные, которые не хотят отдать свои счета, уничтожаются. По этой причине средства российской мафии и КПСС изымаются со всех счетов в отечественных и зарубежных банках и переводятся по полученным от мафиози и аппаратчиков-нелегалов доверенностям на счета двух государственных банков России, с полного согласия международных банковских кругов, которые вполне в курсе того, какими способами получены доверенности на управление счетами. Таким образом, контроль над средствами мафии и счетами криминализированных юридических лиц переходит к ставленникам “Инквизиции”. Эти средства создают финансовую мощь государства и в дальнейшем идут на оплату поставок из-за рубежа в Россию продовольствия и оборудования для промышленности, что ведет к подавлению кризисных, экономических и социальных явлений в России.

В итоге, возникновение диктатуры, попирающей все нормы гражданского общества, не только не вызывает недовольства населения России, но вопреки демократическим ожиданиям интеллигенции, широкие круги частных предпринимателей и производственного персонала, т.е. подавляющее большинство населения, поддерживает и “Инквизицию”, и диктатора.

Мафиозные авторитеты утрачивают социальную базу и контроль над происходящим в России и за рубежом, мафия в целом становится беззащитной, а демократическая интеллигенция, содрогаясь от открытого показа “зверств” [12] “Инквизиции” по президентскому каналу телевидения, не понимает, почему на Западе не развернута кампания в защиту “демократии” в России и против нарушения диктатурой “прав человека”; почему никто не применяет к России экономических санкций и всего того, с чем сталкиваются многие “не демократические” режимы.

Таким образом, дело идет к “хэппи енду”, который однако остается за кадром: Кризис в России исчерпан, “русская” мафия раздавлена “русской” же инквизицией, население ликует, поскольку отныне может спокойно трудиться, не опасаясь завтрашнего дня. И свершилось главное с точки зрения хозяев Гарвардского проекта: создались условия для вовлечения России и других обломков СССР в Западную региональную цивилизацию.

Но именно это и было главной целью холодной войны против СССР, которую Запад вёл всё время после совместной с СССР победы в 1945 году над гитлеризмом и японским милитаризмом.

То есть, при всей внешней видимости направленности деятельности “Русской инквизиции” на защиту самобытности России и путей её развития, в конечном итоге хозяева Западной региональной цивилизации получают то, что хотели: производительные силы России вливаются в межрегиональную специализацию и кооперацию производств под управлением Запада при сохранении за Западом общего контроля над ситуацией в России через глобальную финансовую систему и институт кредита со ссудным процентом.

Поэтому, если сюжет заключить в одну фразу, то все предельно просто и ясно:

Гарвардский проект ранее сменил одежды “социализма с человеческим лицом” на одежды демократии по-западному, а теперь изучает возможности сменить и их на балахон “Русской инквизиции”.

После этого переосмысления прочитанного можно рассмотреть вопросы соотнесения литературного сюжета с жизненной реальностью, дабы оценить, насколько перспективен “Инквизитор” в качестве сценария как дальнейшей политики самой России, так и политики, проводимой в отношении неё извне.

* * *

Прежде всего следует уточнить: Исторически реально разработчики Гарвардского проекта допустили ошибки при выявлении психологических внелексических типов в СССР, составляющих в совокупности коллективное бессознательное и сознательное. Вследствие этого они были вынуждены объяснить себе и своим заказчикам неприемлемые сопутствующие эффекты при осуществлении проекта целенаправленным воздействием утративших честь и совесть “комсомольцев” в аппарате КПСС, которые решили осуществить захват государственной власти на основе материалов проекта, подыграв благонамеренным наивным демократизаторам СССР из ЦРУ. Это первая ошибка в сюжете повести.

В действительности в СССР велись работы с целью управления индивидуальным и массовым поведением людей в обход контроля их сознания. Велись работы по разнообразной тематике, которая получила в прессе наименование “психотронное воздействие”, “психотронное оружие” и т.п. Белое братство “Марии Дэви Христос” возникло не без участия Юрия Кривоногова, в прошлом сотрудника Института Кибернетики АН УССР, в котором существовал и первый отдел, а заказчиком и куратором ряда работ был непосредственно или опосредованно КГБ и иные спецслужбы. История “Белого братства” показывает, что были достигнуты определенные результаты. Вопрос только в том: вписываются ли эти результаты в Гарвардский проект? — или они — намек его организаторам на то, что экспансия очередного идеологизированного “братства” из России может оказаться для Запада покруче, чем деятельность секты Муна и деидеологизированной “русской” мафии? Но и эта ошибка или неточность в сюжете “Инквизитора” — частность, не меняющая существа ранее высказанной оценки повести.

Для хозяев Запада описанный в “Инквизиторе” сценарий дальнейшей политики России и политики в отношении России во многом желателен. И устав от непредсказуемости и криминализации России, Запад действительно способен начать искать сам те внутренние силы в России, которые способны придти к государственной власти и восстановить управляемость экономики России, понизить уровень преступности теми средствами, которые посчитают целесообразными, и главное: с которыми Запад мог бы договориться о сотрудничестве, взаимовыгодном настолько, насколько собственную и общую выгоду сотрудничества понимает каждая из сторон.

Это означает, что следует оценить миропонимание “русской инквизиции” в том виде, в каком оно нашло выражение в повести.

Поскольку общество некоторым образом всегда управляется, то в нем так или иначе присутствует и концепция управления (социология — воззрения на самоуправление общества), выраженная в культуре в разных формах: от пословиц и поговорок, частушек и анекдотов до строгих научных монографий. В обществе может присутствовать и несколько концепций одновременно, как взаимно исключающих одна другие, так и нейтральных и взаимно дополняющих одна другие в пределах какой-то объемлющей концепции.

Поиски определенной концепции в “Инквизиторе” завершаются на стр. 279: «Библия — это закодированная социология». Это — единственная концепция управления, которая провозглашена в повести. Альтернативы Библии, исторически реально существующие, в том числе и не закодированные, а ясно изложенные — Коран, сталинизм, небиблейские ведические учения — обойдены молчанием, будто они и не существуют. Сама же Библия на фоне этих умолчаний — вне критики и тем самым в тексте она отождествляется с законами Божескими для людей, безо всяких к тому исторических и богословских обоснований. Отсюда же и главный социологический вывод: “Русская инквизиция” концептуально безвластна, и действует под властью библейской концепции [13].