Внутренний СССР - Последний гамбит

• Название: Последний гамбит
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Политика

Работа посвящена мистике в истории последних 15 лет ХХ века и первых годов ХХI

---

Очень похоже, что Концепция Общественной Безопасности тоже собирает творческий потенциал народов для вывода из кризиса не только России, но и глобальной цивилизации в целом. Поэтому эпическое название КОБы — «Мёртвая вода» было предопределено задолго до её написания самим Пушкиным и, следовательно, игра в «фараон», которую знахари библейской концепции затеяли на матричном уровне с Внутренним Предиктором СССР в «Историческом пикнике» была проиграна ими ещё до того, как они её начали. Не помогло даже их обращение к авторитету «alma mater» — древнему Египту, которое просматривается в символике «Исторического пикника». Этим же авторитетом они пытались развалить матрицу альтернативной концепции и в «Пост историческом пикнике».

— Вы, Холмс, имеете в виду фигуру УгОМОНА над Пизанской башней в третьем «пикнике»?

— Да, Ватсон, эта фигура сидящего фараона символизирует матричные связи первого и третьего «пикников», но правее и выше УгОМОНа, над всеми картинками находится то ли Эрот, то ли Купидон, в любом случае — символ бога Любви. Но Бог истинный действительно есть Любовь, и потому хотели того, или нет, но представители библейского знахарства на уровне символики третьего «пикника» признали, что во взаимовложенности всех матриц есть предельная матрица Божьего предопределения и что всё раньше или позже произойдёт в согласии с ней. И тем не менее, если попытаться перевести обращение Глобального Предиктора к Внутреннему Предиктору СССР с языка символов на язык определённой лексики, то будет примерно следующее: «Куда вы лезете? Разве вам не понятно, что вы пытаетесь противостоять авторитету концепции, на основе которой осуществляется устойчивое управление глобальной цивилизацией более четырёх тысяч лет? У нас есть суфизм, иудаизм, христианство, буддизм, ислам, масонство и бесчисленное множество различных открытых и тайных орденских структур — и всё в одном флаконе. А что вы можете этому противопоставить? Достаточно общую теорию управления?»

— Извините, Холмс, что прерываю вас, но от Гальбы в баре «Уолдорф» я уже слышал о «Достаточно общей теории управления». Он говорил о ней почему-то очень раздраженным тоном и я не стал расспрашивать о её содержании. Мне показалось, что из бесед с господином Веровым, которые не нашли отражения в ваших записях, вы поняли об этой теории что-то очень важное, раз привели её в качестве главного аргумента на символический вызов, сделанный Глобальным Предиктором?

— Я не читал, Ватсон, «Достаточно общей теории управления», но мне действительно кое-что удалось узнать о ней из разговора с господином Веровым. Русские называют её сокращенно — ДОТУ.

По их мнению, она появилась, как ответ на новое информационное состояние, в котором после смены логики социального поведения оказалось всё общество. Раскол в обществе носит сегодня глобальный характер. Нет понимания не только между представителями науки и религии, но и между представителями различных прикладных и фундаментальных наук. Русские задались вопросом, почему такое оказалось возможным? — и пришли к очень простому выводу, который, кажется, лежит на поверхности: нет понятийного и терминологического аппарата в порядке обобщения частных отраслей знаний единого для всех них. Будь такой понятийный аппарат, то специалисты в одних областях знания легко понимали бы специалистов в других областях знания, просто соотнося с ним свои основные понятия и термины. И они постарались понять то общее, что свойственно людям, когда они сталкиваются в своей практической деятельности с любыми процессами, затрагивающими их жизнедеятельность. Это общее — возможность всякий процесс описать как процесс управления и стремление людей управлять процессами, значимыми для жизни каждого из них и жизни человечества.

Поэтому они посчитали, что понятийный и терминологический аппарат Достаточно общей теории управления наиболее приемлем для решения любых проблем, встающих перед человечеством: религиозных, социальных, технико-технологических, биологических, военных, экономических личностно психологических и других.

Так, например, с их точки зрения вся западная экономическая научная элита — сборище идиотов и аферистов просто потому, что они не знают, в чём именно метрологически состоятельно выражаются ошибки управления макроэкономическими системами и что должно входить в список гарантированно достижимых метрологически состоятельных целей управления макроэкономикой. Согласитесь, что всякая объективная наука начинается с измерений, с которыми соотносятся её понятия и термины. Если этого нет, то это — не наука, а шарлатанство или первобытное «заклинание стихий». Ну а в наши дни — большей частью аферизм, прикрываемый школами «экономической мысли».

— Но извините, Холмс, в этом нет ничего нового и я читал много статей на эту тему в различных специальных журналах.

— Это так, Ватсон, но всё дело не в теориях управления, которых действительно написано бесчисленное множество применительно к различным сферам деятельности человека и общества, в том числе и к экономике. Дело в самой Достаточно общей теории управления и, прежде всего, — в изложении её содержания таким образом, чтобы ни при каких обстоятельствах никто не смог превратить её в мертвящую догму. Согласитесь, Ватсон, что эта задача далеко не так проста, как может показаться на первый взгляд. Другими словами, необходимо было в рамках этой теории создать такой понятийный и терминологический аппарат, с помощью которого специалист из смежных наук мог бы легко входить в любую фундаментальную и прикладную науку, и который бы объединил науку и религию, раз уж их предназначение служить благу человека.

— И как, по-вашему, Холмс, это удалось русским?

— Полагаю, Ватсон, что удалось, если даже мы с вами сегодня занимаемся по существу этой теорией. А в ней есть одно важное обстоятельство, связанное с обратимостью вектора целей и вектора ошибки и переоценкой соответственно избранному вектору целей отрицательных обратных связей в положительные и положительных в отрицательные. С мировоззренческих позиций ДОТУ можно понять, что любые противоречия и конфликты в обществе, неразрешимые в границах некоторой исторически сложившейся ограниченной концепции самоуправления общества, в русле более широкой и полной — объемлющей концепции управления — видятся иначе и могут быть в ней безконфликтно разрешены.

Некоторые возможности такого рода преодоления и разрешения конфликтов связаны со свойством обратимости в паре вектора целей и вектора ошибки [75] управления: то, что в одной концепции управления является вектором целей, в другой концепции управления может оказаться вектором ошибки при общем им обеим векторе состояния; и наоборот. Ну а сейчас вернёмся к третьему «пикнику».

— Да, Холмс, вопросами достаточно общей теории управления, видимо, придётся серьёзно заниматься в будущем, а сейчас у меня есть несколько вопросов по третьему «пикнику».

— Да, Ватсон, пожалуйста.

— Первое, мне непонятно назначение вот этого «утёнка с гитарой» справа от «Пизанской башни».

— Как мне кажется, Ватсон, таким символом представители библейского знахарства обозначили период идеалистического атеизма, который последовал за периодом материалистического атеизма…

— И который завершился операцией по ликвидации Троцкого, приверженного к материалистическому атеизму? — прервал я Холмса.

— Совершенно верно, Ватсон. И у операции было кодовое название «Утка», о чём, помнится, я делал пометки в своих записях.

— Извините, Холмс, наверное, я не придал ей значения, иначе мог бы и сам связать её с символикой третьего «пикника». Также не до конца ясен смысл пунктирной линии, идущей от «Белого дома» и возвращающейся к нему, хотя после чтения ваших записей я пришёл к выводу, что таким образом обозначился разворот матрицы-сценария, о котором мне ещё четвёртого октября намекнул Гальба.

— По всей видимости, это так и есть, Ватсон. Причём ваше исследование «Словаря античности» в отношении двух фигурных композиций — «Тесей с Минотавром» и «Тираноубийцы» — дополнило некоторые недостающие фрагменты алгоритма возврата матрицы катастроф в сторону её заказчиков. Первую же фигурную композицию на фоне пунктирной петли, которой и не могло быть в «Словаре античности», можно назвать «Русская борьба». Она была очень популярна в начале двадцатого века и борцы, как правило, встречи проводили в цирке. Отсюда композиции «Русская борьба» и «Тесей с Минотавром» — символы двух путчей в России — августовского 1991 года и октябрьского 1993 года, после которого действительно в постсоветском обществе пошёл «Обмен точек зрения», а вот «Очень революционные силы» — «Тираноубийцы» (террористы-камикадзе) достались Америке.

— А что может означать петля показанного на карте маршрута в месте расположения «Русской борьбы»?