Внутренний СССР - Последний гамбит

• Название: Последний гамбит
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Политика

Работа посвящена мистике в истории последних 15 лет ХХ века и первых годов ХХI

---

5 — 7 октября. Египет. Каир

Утренним рейсом Холмс вылетел в Каир. В аэропорту его встретил очень учтивый и предупредительный сотрудник фирмы по имени Махмуд и сразу же отвез в отель Шератон. Холмсу отвели номер с видом на Нил на 10-м этаже дома-башни с экзотическим названием «Нефертити». Полуденное октябрьское солнце разогрело воздух до +33С, но на балконе не было ощущения одуряющей жары: высокое давление и сухой воздух обеспечивали хорошее самочувствие. Внизу — непрерывный автомобильный поток 16-ти миллионного мегаполиса. Конференция проходила в одном из многочисленных конференц-залов отеля. Ничего особенного — обычное современное мероприятие: нудные доклады; графики, иллюстрирующие тенденции к банкротству фирм; страховые расходы, падение доходов и т.д. Отобрав некоторые буклеты, способные заинтересовать руководство фирмы, Холмс уже собирался идти в кафе, как вдруг опекающий его Махмуд подвёл к нему высокого, склонного к полноте мужчину арабской внешности. На нём был светлый костюм и белоснежная рубашка с галстуком.

— Мистер Холмс, разрешите вам представить господина Алефа Салема, владельца крупнейшей мебельной фабрики Каира и очень интересного человека.

Холмс пожал сухую и крепкую ладонь Салема.

— Я собирался на днях встретиться с Вами в Лондоне, мистер Холмс, куда должен был отправиться в деловую поездку. Но среди организаторов этой конференции — один мой хороший знакомый. Он увидел фамилию Холмс в списках приглашенных и любезно предупредил меня о вашем посещении Каира. И вот я решил воспользоваться случаем. Извините, мистер Холмс, но у меня к вам не совсем обычное дело, не связанное с проблемам этой конференции.

Господин Салем немного волновался, и от этого речь его была безукоризненной, с точки зрения классического английского.

— Господин Салем, вы, кажется, закончили Кембридж?

— Совершенно верно, мистер Холмс, юридический факультет и какое-то время занимался современной философией. Я бы хотел пригласить вас завтра к себе на ужин; обещаю хорошую индийскую кухню, если вы не против.

— Почему индийскую, если мы в Египте?

— Да просто у меня жена из Индии.

Холмс решил идти ва-банк. Английское слово «пикник» имеет много значений и, если он даже ошибся в своих предположениях, то заготовленная фраза прозвучит своеобразным контрастом к безукоризненному английскому Салема.

— Вы хотите показать мне «пикник»?

По изумленному лицу Салема Холмс определил, что попал в точку.

— Вам уже известно про «пикники»? — растерянно спросил он, — вас кто-то предупредил? Но я никому о них не говорил. У меня столько вопросов и, — он на секунду замялся, подбирая нужные слова, — самых неожиданных версий. Но я не был уверен, что вы знаете про «пикники», я имею в виду русские «пикники».

— Я тоже не был уверен, что вы знаете про русские «пикники». Две недели я сталкиваюсь с ними при совершенно загадочных обстоятельствах в Англии, в Швейцарии и в Испании. Вот я и решил, что в Египте меня тоже ждут «пикники», которые я готов обсудить завтра с вами за ужином.

Холмс был в Каире два года назад по делам всё той же фирмы. В городе мало что изменилось за это время; может, появилось больше старых, словно взятых с автомобильной свалки машин. Город потрясающих контрастов богатства и бедности, в котором около двух миллионов живёт среди древних захоронений «города мёртвых». Со всей экзотикой: пирамидами, Сфинксом, стилизованными под древность поселениями на берегу нильской протоки, с молодыми юношами и девушками в белых туниках и чёрных париках — он познакомился в первый приезд. Сейчас он просто гулял по вечерней набережной Нила, которая если чем и отличалась от любой набережной западноевропейского города, то только меньшей ухоженностью. И всё-таки, несмотря на обыденность городского пейзажа, разбавленного арабской экзотикой, Холмс испытывал те самые странные ощущения, на которые обратил внимание два года назад. Тогда он отнёс их к обилию новых впечатлений от древнеегипетской экзотики. Но почему это происходит и сегодня, в деловой обстановке, далёкой от всякой мистики? Ощущение матрицы прошлого, мистически связанной с настоящим? Неожиданно на память пришли первооткрыватели пирамид с их странной судьбой, затем мысли вернулись к мадридским беседам, где Веров и Риего обсуждали управленческую деятельность 22-х иерофантов. Надо бы затронуть эту тему на ужине у Салема.

Утром Холмс ненадолго заглянул на конференцию, сделал необходимые пометки для отчета руководству фирмы и вернулся в номер. Было жарко и душно. Он включил кондиционер, сделал заказ по телефону и разложил на секретере у окна «пикники». Каждый раз, рассматривая картинки русского «ребуса», он видел в них выражение каких-то новых граней реальности, которая иногда превосходила самые безумные фантазии. Официант доставил в номер холодный «напиток фараонов» [37] и мороженое. Отпивая маленькими глотками терпковато-кислый на вкус напиток с едва уловимым ароматом спелой вишни, Холмс размышлял об обстоятельствах, которые словно складывались сами собой, но таким образом, что нужная ему история будто сама себя рассказывала. Он уже собирался спуститься в холл, где его должен был ждать Махмуд, как вдруг раздался телефонный звонок.

— Добрый вечер, мистер Холмс, — раздался на другом конце провода знакомый голос заместителя генерального директора фирмы Чарльза Харвея, — как вы себя чувствуете? Как погода в Каире и как там фараоны?

— Всё в порядке, мистер Харвей. Погода прекрасная, за окном плюс тридцать, в номере — плюс восемнадцать, фараонов на этот раз не навещал, зато пристрастился к холодному «напитку фараонов» — отлично утоляет жажду. Конференция завершилась и в понедельник я вылетаю в Лондон.

— Я, конечно, прошу меня извинить, дружище Холмс, но как вы смотрите на то, чтобы спуститься чуть южнее Каира?

— Не понял, Харвей. Уж не предлагаете ли вы мне спуститься в Кейптаун?

— Не угадали, Холмс. Мы предлагаем вам посетить Бомбей. Там возникли проблемы в нашем индийском филиале и на совете директоров вашу кандидатуру признали наиболее удачной для решения вопросов, с которыми вы прекрасно справились в Цюрихе и Мадриде. Отзывы о вашей деятельности самые благоприятные.

— Харвей, у вас, по-моему, плохо с географией. У меня складывается впечатление, что в совете директоров не изжита ностальгия по колониальному прошлому. Если это так, то они выбрали неудачную кандидатуру для реализации своих имперских амбиций. Сегодня пошла третья неделя, как я мотаюсь по свету, и у меня масса дел в Лондоне.

— Никаких проблем, мистер Холмс. Согласно условиям договора мы не в праве настаивать на поездке в Бомбей, но если вдруг ваши интересы в Индии каким-то образом совпадут с интересами «Ernst amp; Young», мы будем вам очень признательны. До свидания, дружище Холмс, если передумаете, позвоните мне сегодня вечером.

— Но сегодня суббота, Харвей, и мне предстоит интересный вечер, — несколько невпопад ответил Холмс.

— Холмс, вы же знаете, что я не соблюдаю субботу. В понедельник нам надо принять решение, так что звоните, и желаю вам удачного вечера.

На другом конце провода послышались короткие гудки. Холмс некоторое время размышлял о предложении фирмы, но, бросив взгляд на часы и увидев, что опаздывает, быстро направился к лифту. Махмуд сидел в кресле с газетой.

— Добрый вечер, мистер Холмс, — сразу же поднялся он навстречу и, уловив выражение озабоченности на лице гостя, спросил, — у вас какие-то проблемы?

— Всё в порядке, Махмуд, мы не опаздываем?

— Это у вас в Англии точность — вежливость королей. А у нас на востоке, если назначают встречу в 18.00, то вы можете быть уверены, что вас ждут в 19.00.

Они медленно пробиралась сквозь беспорядочную толчею автомобилей всех стран мира по улицам старого города, пока не выбрались в фешенебельный, весь утопающий в зелени, район на берегу Нила. Холмс заметил, что несколько раз Махмуд проехал на красный свет.

— Махмуд, почему вы проехали на красный?

— На красный можно, — невозмутимо ответил Махмуд.

— А на зеленый, — с тревогой спросил Холмс.

— А на зеленый тем более, — улыбнулся Махмуд.

Машина свернула к двухэтажному особняку в мавританском стиле и остановилась у ажурных ворот красивой ограды, увитой гирляндами плетистой белой розы. У подъезда их встретил сам хозяин и представил Холмса миловидной смуглой женщине в голубом индийском сари.

После обеда, который состоял из десятка разнообразных, в основном вегетарианских индийских блюд, хозяин пригласил Холмса в свой роскошный кабинет. Принесли кофе, Холмс с разрешения хозяина закурил свою трубку и приготовился слушать рассказ Салема.

— Три года назад в Каир прибыла небольшая группа из России для восстановления распавшихся после августа 1991 года наших деловых связей. До 1991 года у меня в Москве и в некоторых других городах Советского Союза был довольно устойчивый бизнес. Моя мебель пользовалась хорошим спросом в определённых кругах, но после развала СССР в новой России появились какие-то полубандитские структуры, которые обложили мои магазины непомерной данью. Я решил свернуть своё дело в этой стране, понимая, что потеряю при этом большую часть своих капиталов. И хотя новое правительство России делало широкие заявления на весь мир о том, что плановое хозяйство демонтировано и общество строит рыночную экономику, все серьёзные бизнесмены наблюдали развал экономики в бывших странах СССР. Мои поездки в Москву и Петербург убедили меня в том, что напыщенные декларации нового режима и экономическая реальность, складывающаяся в стране, — далеко не одно и то же. Поэтому я согласился принять участие в переговорах с прибывшей группой, не столько не столько из соображений вернуть хоть что-то из утраченного, сколько желая понять, что же реально сегодня происходит в России, к которой у меня всегда был большой интерес.