Внутренний СССР - Об имитационно-провокационной деятельности

• Название: Об имитационно-провокационной деятельности
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Политика

Уроки партийного строительства для простых людей и политических мафий Работа, в которой разсмотрены вопросы партийного строительства, отличие политических партий от общественных движений, особенности концептуально властной партии, проведён анализ некоторых аспектов истории КПСС и перспектив КПРФ.

---

В результате этого в промежуточном итоге «Союз Советских Социалистических Республик» должен был охватить почти всю Евразию. В последующем предполагалось установить режим подобный застойному брежневскому, когда все ему не противящиеся более менее сыты и обустроены, но закулисная власть безраздельно принадлежит еврейской по расовому составу мафии и, в отличие от хрущевско-брежневского СССР, осуществляется позитивный отбор наиболее квалифицированных научно-технических кадров, дабы на втором этапе на основе очевидного научно-технического и культурного превосходства «континента победившего марксистско-троцкистского социализма» разрешить «общий кризис капитализма» в глобальных масштабах. Но уничтожение троцкистской пятой колонны в ходе репрессий конца 1930-х гг. сорвало осуществление этого сценария второй мировой войны и потребовало разработки сценария истощения толпо-“элитарного” СССР в холодной войне, который и был осуществлён после устранения И.В.Сталина новыми поколениями троцкистов в КПСС.

И эта доктрина, и её хозяева никуда не исчезли из глобальной политики [124]; более того, в результате их деятельности и сложились в условиях беззаботности большинства те обстоятельства, в которых мы ныне живем; они при всеобщем попустительстве рядовых концептуально безвластных членов КПСС позаботились о том, чтобы правда о той эпохе была предана забвению и замещена клеветой в учебниках истории и массово публикуемой литературе.

Троцкизм — в настоящее время наиболее распространённое течение в марксизме, а сценарий разрешения глобального общего кризиса капитализма на основе его теоретической доктрины и кадровой базы не снят с исполнения. Реставрация капитализма в СССР с целью вызвать отвращение к нему большинства — один из его этапов. На очереди последующие…

Кроме того, что троцкисты действительно не намеревались обсуждать в условиях внутрипартийной демократии обе концепции, надо понимать, что в те времена терминологический аппарат марксизма был в СССР общей языковой оболочкой для каждой из них. При этом различие между сталинизмом и троцкизмом было в том, что сталинцы воплощали в жизнь лозунги социальной справедливости, провозглашённые в марксизме, подводя под марксистскую лексику не свойственные марксизму умолчания большевизма трудящихся всех национальностей, который в ту эпоху не имел выражения своей концепции языковыми средствами [125]. А троцкисты кочевники-международники воплощали в жизнь под покровом лозунгов о справедливости отрицающие их умолчания, общие и для марксизма, и для библейской доктрины построения глобального расового “элитарно”-невольничьего государства.

При таких, во-первых, взаимоисключающих целях и, во-вторых, общности языковых форм выражения обеих концепций была возможна только ругань на съездах, которая вела бы к расколу партии, захвату партийной и государственной власти в СССР троцкистской мафией на основе действия демократического централизма, и ставила бы большевиков перед необходимостью новой кровавой многонационально-освободительной и неизбежно социалистической антитроцкисткой революции, которая вряд ли была бы менее кровавой, чем репрессии, реально имевшие место в ходе борьбы большевизма и троцкизма. Но такую революцию невозможно было бы готовить и осуществить в условиях безраздельного господства иудо-интернацистской троцкистской партии над государственным аппаратом и общественным богатством, культурой, системой образования, не очистив учение о социализме от марксизма, а христианскую веру от Библии, и тем самым введя науку в русло религии и веры Богу.

Подменив демократический централизм концептуально властным единоцентризмом подконтрольного ему аппарата, при всех недостатках и пороках такого способа правления, о которых только и пишут очернители той эпохи, И.В.Сталин избавил нас от иудо-интернацистской диктатуры. По существу он противопоставил в партии и государстве аппаратную мафию иудейской интернацистской мафии, и аппаратная мафия под его руководством победила. Тем самым он выиграл время, необходимое людям для того, чтобы миропонимание общества естественным образом развилось настолько, чтобы освободиться из концептуального плена библейской доктрины в её религиозно-магических и наукообразно-светских формах. Можно сетовать на то, что это сопровождалось большими жертвами, но исторически реально не нашлось никого, кто не допустил бы И.В.Сталина до высшей власти в структурном способе управления, после чего решил эту же многонационально-освободительную задачу лучше, с существенно меньшими жертвами.

Лион Фейхтвангер, еврей из Германии, вряд ли всё это понимал, но всё же провозгласил в вопросе о свободе и демократии правым И.В.Сталина, а не его противников, вопреки всему своему остальному своему письменному наследию, лежащему в русле библейской доктрины порабощения всех “иудеями” [126]. Тем самым по существу он осудил троцкизм точно также, как осудил гитлеровско-ротшильдовский нацизм в Германии. Произошло это потому, что Фейхтвангер увидел в жизни СССР те грани свободы личности, которым не было места в западном обществе с его отлаженными механизмами формально демократических процедур, и нашёл воплощённые в жизнь СССР грани свободы более значимыми, нежели ошибки и сопутствующие издержки строительства социализма в условиях непримиримой борьбы с разношерстными внутренними и внешними сторонниками паразитизма меньшинства на жизни большинства и паразитизма всех на планете Земля.

В отличие от Лиона Фейхтвангера, другой писатель, на сей раз из Франции, — Андре Жид, посетивший СССР в 1935 г., не учуял различия концепций, вступивших в борьбу друг с другом в нашем обществе: той, под властью которой жил Запад; и той, которая обретала всё бoльшую власть над СССР, освобождая его от власти общезападной концепции расового толпо-“элитаризма”. Побывав в СССР, Жид увидел только неравенство в потребительском статусе советской “элиты” и простых людей; увидел шпиономанию и “всеобщее” доносительство; увидел подавление свобод личности, включая свободу мысли, что сдерживало развитие науки; увидел самодовольство советской бюрократии, показуху и многое другое, — действительно порочное и неприглядное. Всё это было неизбежно для толпо-“элитарного” ещё по своей сути общества, в течение предшествующих 15 лет [127] оказавшегося в непривычных для большинства населения организационных формах социализма, в процессе перехода общества из-под власти библейской концепции порабощения всех под власть концепции освобождения человека от всевозможного угнетения. И Жид сделал свой вывод об СССР, диаметрально противоположный тому, что сделал Л.Фейхтвангер:

«И не думаю, чтобы в какой-либо другой стране сегодня, хотя бы и в гитлеровской Германии, сознание было бы так несвободно, было бы более угнетено, более запугано (терроризировано), более порабощено» (“Два взгляда из-за рубежа”, А.Жид, “Возвращение из СССР” [128], Москва, «Издательство политической литературы», 1990 г., стр. 87).

Так И.В.Сталин — с точки зрения Жида — оказался тираном покруче Гитлера, а Троцкий и его сподвижники — принципиальными сторонниками социализма и жертвами тирана. В том, что высшая власть структурного способа управления в коммунистической партии и в государстве оказалась в руках И.В.Сталина и большевиков-сталинцев, он увидел если не крах, то длительную остановку «социалистического строительства» в том смысле, как его понимал:

«Сталин принял много решений, и все они в последнее время продиктованы страхом, который внушает Германия. Постепенное восстановление семьи, личной собственности, права наследования — всё это объясняется достаточно убедительно: важно внушить советскому гражданину чувство, что у него есть нечто свое, личное, что следует защищать. Мне скажут, что всё это необходимо, срочно, что вторжение внешних сил может погубить начинание. Но уступка за уступкой — и начинание скомпрометировано.

Другая опасность — «троцкизм» и то, что называют «контрреволюцией». Есть люди, которые отказываются считать, что нарушение принципов вызвано необходимостью. Эти уступки кажутся им поражением. Им не важно, что отступление от первых декретов находит свое объяснение и оправдание, им важен сам факт этого отступления. Но сейчас требуются только приспособленчество и покорность. Всех недовольных будут считать «троцкистами». И невольно возникает такой вопрос: что, если бы ожил вдруг сам Ленин?…

То, что Сталин прав, означает, что Сталин восторжествовал над всеми.

«Диктатура пролетариата» — обещали нам. Далеко до этого. Да, конечно: диктатура. Но диктатура одного человека, а не диктатура объединившегося пролетариата, советов. Важно не обольщаться и признать без обиняков: это вовсе не то, чего хотели. Еще один шаг, и можно будет даже сказать: это как раз то, чего не хотели» (“Два взгляда из-за рубежа”, А.Жид, “Возвращение из СССР”, Москва, «Издательство политической литературы», 1990 г., стр. 90, 91).