Кристофер Сташеф - Зачарованный книжник

• Название: Зачарованный книжник
• Автор: Кристофер Сташеф
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-019151-0, 5-9577-0067-3

Кристофер Сташеф — человек, который сумел сказать собственное — бесконечно оригинальное — слово там, где сделать это, казалось бы, было уже практически невозможно. То есть — в жанре иронической фэнтези. В «сагах» о высоких замках, сильно нуждающихся в ремонте, и прекрасных принцессах, из последних сил правящих разваливающимися по швам королевствами, о веселых обольстительных ведьмочках, гнусных до не правдоподобия монстрах — и, конечно, о благородных героях, чье единственное оружие в мире «меча и магии» — юмор, юмор и еще раз юмор!

Вы — поклонник обаятельных приключений «чародея поневоле» Рода Гэллоугласа и его сыновей — «прирожденного гения от магии» Магнуса и «магаромантика» Джефри?

Тогда вам, вне всякого сомнения, понравятся и приключения младшенького из Гэллоугласов — Грегори, взбалмошного и доброго «мага-интеллектуала», любимца семьи и объекта охоты многочисленных врагов Приключения увлекательные, озорные — и БЕСКОНЕЧНО СМЕШНЫЕ!

---

«Ну, может быть, один или двое — на тот момент, — сказала добрая леди. — Но не больше».

Сердце Финистер сжалось от страстного желания выяснить, была ли она одной из этих двоих? И теперь ей был известен способ.

«Но для чего нужна такая жестокость? — выкрикнула она. — Почему, по крайней мере, было не сказать, что наши родители умерли?»

«Потому что им нужна была ваша безусловная преданность, — пояснила добрая леди. — Их не устраивало, чтобы вы, делили свою любовь между ними и родной семьей, которая где-то осталась. А также они не хотели, чтобы вам понравился город и вы нашли там друзей».

«Нет, не верю! Они учили нас жить на благо всех людей!»

«Людей вообще, абстрактных людей — может быть, но не ваших соседей, — возразила собеседница Финистер. — Никакой самодеятельности! Бороться за счастье людей предполагалось лишь в рядах БИТА, вы были нужны им самим».

Сердце Финни сжалось, она не смогла удержать стона. Ее мозг лихорадочно изыскивал возражения — и не находил. Пожалуй, вызывали сомнения только мотивы самой доброй леди и цель этого спора. Конечно, когда она вернется из этой иллюзорной действительности в реальность, можно попробовать поискать доказательства. Но у Финистер были веские основания подозревать, что они только подтвердят историю доброй леди. Слишком много вопросов осталось в прошлом без ответа, слишком много деталей — без внимания.

Затем новое воспоминание — ужасное, кричащее во весь голос! В памяти Финни встал день, когда она впервые самостоятельно убила овцу. Она снова увидела свои Руки, умело управляющиеся с ножом, услышала тихие голоса, приносящие поздравления (ах, какая смелая девочка!). А затем — уединение в дальней комнате с Мамой, которая привлекла ее к себе на грудь, приговаривая:

— Я знаю, это трудно, Финни, но жизнь вообще нелегкая штука. Мир — жестокое место, и единственный способ выжить в нем — стать самому жестоким, закалить свое сердце и сделать его невосприимчивым к чужой боли.

И вновь — взгляд со стороны и голос доброй леди:

«Я не согласна. Мир не всегда жесток, он может быть и добрым, и любящим. Ты должна защищать себя от чужой боли, когда она нестерпима. Но, ожесточившись и изгнав все чувства, ты лишишь себя и нежности, и привязанностей, которые существуют в мире».

Финистер в замешательстве нахмурилась. «Я не понимаю. Если это правда, то почему Мама учила иначе?»

«Чтобы, ты с легкостью могла убивать людей, — ответила ее собеседница. — Именно поэтому вас заставляли забивать скот. Им требовались убийцы. Начав с цыплят и пройдя через овец и свиней, вы, пришли к человекоубийству».

Финистер нечего было сказать. Она рассматривала себя — далекую и маленькую — рыдавшую в объятиях Мамы, и размышляла. Действительно, это объясняло, почему в доме придавали такое значение ее первому убийству животного. Ее поздравляли, поощряли, подталкивали вновь и вновь проливать кровь в поисках Маминого одобрения. Она вспомнила, как ее учили блокировать свою психику от всплеска предсмертного ужаса и боли жертвы. Как подавляли все сомнения в этичности убийств. Несомненно, из нее растили киллера!

Затем перед глазами Финистер прошествовала вереница смертей — тринадцать мужчин и женщин, чьи сердца перестали биться по ее приказу. Это ее сознание совершило убийства, пусть быстрые и милосердные, но все же убийства!

«Я не виновата! — закричала Финистер. — Вы же видели: меня заставили!»

«Это объясняет твои поступки, но не извиняет их! — строго ответила добрая леди. — Точно такие же оправдания можно привести твоим приемным родителям: они поступали так во имя интересов Дела!»

«Но это действительно соответствует истине!»

«Однако не меняет сути дела. Разве твоя душа в результате менее искалечена и ущербна?»

У Финистер не было ответа на этот вопрос. Ее сознание металось, как било в маслобойке, в поисках спасительного выхода, который позволил бы ей восстановить целостную картину мира.

«Независимо от причин, толкнувших твоих воспитателей на это, вред остается вредом, — сказала женщина. — Ты искалечена, Финистер, и лишь приняв на себя ответственность за содеянное и признав свою не правоту, эти люди могли бы попытаться исцелить тебя».

«Они никогда не пойдут на это, — угрюмо возразила девушка. — Да и я тоже».

"Вовсе не уверена в этом, — задумчиво сказала добрая леди. — Если ты хочешь вернуть себе душу и сама решать свою судьбу, тебе придется, Финистер, набраться мужества и признаться во всех этих злодеяниях.

Конечно, тебя так воспитывали, но все же именно ты, и никто другой, наносила последний, роковой удар!"

Мир снова закружился, сводя Финистер с ума этой круговертью. Но прежде чем она смогла вскрикнуть, картина застыла, и при виде ее слова застыли у девушки на языке. Ибо перед ней был сеновал в родительском амбаре, а по лестнице поднималась шестнадцатилетняя Финни, чтоб взглянуть на кошку. Она прошла в угол, где лежала Киска с огромным вздувшимся животом. Заслышав шаги, кошка подняла голову и замурлыкала. Вслед за этим над лестницей показалась голова Орли, а затем — и весь он.

— Ну как, Финни, котята уже появились? — раздался его голос.

Девушка подскочила от неожиданности но, обернувшись, увидела, что это всего лишь Орли.

— О, ты напугал меня! — сказала она с ленивой улыбкой, и знакомое возбуждение зашевелилось внутри. — Нет, котят еще нет, но, боюсь, теперь уже поздно присматривать за кошкой. А ты что здесь делаешь?

— Папа послал меня сбить старые осиные гнезда, чтоб эти твари не вернулись, — ответил Орли и бросил взгляд на кошку. — Да уж, следовало присматривать за ней пару месяцев назад. Мы слегка опоздали.

Он стоял, пожалуй, чересчур близко, и Финистер почувствовала в нем что-то новое, нечто сродни своему собственному возбуждению. Она даже прикинула, не может ли и Орли являться проецирующим эмпатом?

Они болтали о Киске, о каких-то пустяках, в то время, как им хотелось говорить только друг о друге. Затем Орли придвинулся, теперь он стоял так близко, что мое бы обнять ее за талию. Его лицо было совсем рядом, и Финни, уже нынешняя, взрослая, улавливала в его дыхании запах чего-то сладкого, мускусного. Она вспомнила, как заглянула в глаза юноши и позволила своему возбуждению еще усилиться. На мгновение их мысли смешались, и Финистер снова почувствовала ту радостную дрожь, пронзившую все ее тело. Она сделала неуловимое движение вперед, их губы встретились, да так и остались вместе. Сегодняшняя Финистер смотрела, как та далекая, юная Финни прижалась и замерла в объятиях Орли. Она хорошо помнила, что тогда ей было не до раздумий, хорошо она поступает или плохо. Тот первый поцелуй отнял у нее способность рассуждать, оставив лишь блаженное ощущение собственного тела, растворяющегося, плавящегося в огне любви.

На мгновение взрослая Финистер почувствовала ностальгию по той сладости, тому томлению. Ей страстно захотелось вновь оказаться там, в объятиях Орли. Затем рядом с пылкими любовниками проявилось лицо доброй леди. Она улыбалась, глядя на них, но слова ее потрясли Финистер. «Какая удача, что вы, оба одновременно пришли на этот сеновал! Ведь иначе ничего бы и не произошло».

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Финистер покраснела и запротестовала: «Это была случайность! Мама никогда бы не отправила меня в амбар, если б знала, что Папа послал туда Орли».

«Неужели? — улыбнулась добрая леди. — Ты ведь теперь знаешь: у многих воспитанников происходили такие же тайные свидания, и каждый раз их туда приводили подобные поручения. Разве могло это быть случайностью? Нет, таким образом молодые люди приобщались крайнему сексу и знакомились с ощущением счастья, который он дает».

Эти слова подтвердили собственные подозрения Финистер. Но не желая признаваться, девушка разразилась гневной тирадой: «Вы хотите сказать, что все встречи, включая наше первое свидание с Орли, подстроены! Но это невозможно! Я же помню, как родители бранились, порицая наши отношения! И зачем бы им было так хитро подводить нас к тому, что сами считали отвратительным!»

"Это вовсе не было отвратительным, с их точки зрения, — возразила женщина. — Напротив — полезно.

Ты вспомни!"

Сцена на сеновале, казалось, затянулась туманом, затем вновь прояснилась. Теперь все было залито лунным светом, пробивающимся сквозь щели в стене. Он освещал разбросанную там и сям одежду, а также влюбленную парочку на сене. Задыхающиеся, взволнованные тем чувственным взрывом, который они только что пережили, юные любовники глядели друг другу в глаза. Затем, желая продлить этот сладостный экстаз, они опять соединились в пылком поцелуе. Туман снова сгустился. Финистер, ощущая сильнейшее сердцебиение, пыталась возражать, но поздно — новая картина: юная Финни спускается по лестнице, за ней — Орли.

Со счастливым смехом они выбегают во двор…

… и замирают, увидев Маму и Папу, спешащих им навстречу с перекошенными лицами.