Брайан Стэблфорд - Карнавал разрушения

• Название: Карнавал разрушения
• Автор: Брайан Стэблфорд
• Жанр: Ужасы и Мистика

Дэвид Лидиард вместе с французским солдатом, чудесным образом спасенным от смерти в сражениях Первой Мировой, ведет последнее сверъестественное расследование: он должен понять природу самих ангелов и их вмешательства в дела людей.

Третья книга из серии о приключениях Дэвида Лидиарда.

---

Когда, спустя продолжительный промежуток времени, толпы теней поредели и под конец вовсе исчезли, ее больше никто не тревожил и не беспокоил.

Привыкнув к этому временному состоянию терпения и умиротворенности, какое, видимо, приходит ко всем бессмертным в послесмертии, она все же обрадовалась, когда вновь обрела способность слышать собственные слова. Когда же поняла, что может двигаться и говорить все, что захочет, то не знала, что сказать.

Первоначально никаких желаний и целей у нее не было, но, как прежде ей пришлось какое-то время привыкать к состоянию безгласного медиума, так и сейчас — возвращаться к обычному состоянию самовосприятия. Она медленно формировала в себе желание задать вопрос — любой вопрос — своему хозяину и партнеру, и наконец выбрала один.

— Почему ни одна из теней не приближается к Трону Судьи? — спросила она. — Разве назначение Хозяина Подземного мира не заключается в том, чтобы призывать к себе людей за их грехи, совершенные ими при жизни?

— Большинство людей давно перестали верить в божественное право королей и прочих правителей, — печально сказал он. — Большинство вообще считает, что их деяния подсудны лишь им самим. — Что же до остальных — пусть себе судят друг друга. Почему я должен заботиться об этом? Есть кому сделать это вместо меня, так пускай — я только рад.

— Сомневаюсь, что им это удастся, — усомнилась Нелл. — Во время моего существования люди, особо ревностно служившие закону, проявляли мало справедливости и гуманности по отношению к себе подобным.

— Разве это должно меня волновать?

— Вероятно, должно. Ты же не настоящий бог, только ангел — в силу нашей неспособности обнаружить лучшее наименование, но у тебя есть власть решать судьбы людей. Пожалуй, власть не означает ответственности, если ты решил не вмешиваться в дела человечества, но ты приложил руку к этим делам, и, как следствие, должен взять на себя определенные моральные обязательства.

— Твои отец и дед ничего не просили у нас, кроме возможности побыть в одиночестве, — сообщил Аид. — Только Джейкоб Харкендер потребовал, чтобы мы, если можем быть богами, стали бы ими — разумеется, под его руководством. Как ты, принимаешь его сторону?

— Нет, — ответила Нелл. — Но говорю вот что: ради твоих собственных причин, вникать в которые я не стану, ты вмешивался в историю человечества. И у тебя было обязательство, как мне кажется, удостовериться, что результат твоего вмешательства должен оставить человечество в состоянии, не худшим, нежели до вмешательства.

— В твоих устах это звучит очень просто, — проронил Аид.

— Так оно и есть — в принципе. Практически, я согласна, это порождает кучу проблем.

— Меньше, чем ты могла бы подумать, когда начнешь разбираться.

— А ты не чувствуешь, что должен нам кое-что? — спросила она. — Мы полезны тебе, разве нет? С нашей помощью ты можешь добраться до конца, которого бы без нас не достиг — и тебе нужна наша поддержка, наше добровольное сотрудничество. Разве мы не вправе ожидать некоей платы?

— Твое требование справедливо, — согласился он. — Мы можем понять элементарные принципы справедливости. Но иногда трудно быть благодарным тому, кто приносит дурные вести.

Как только прозвучали эти слова, Нелл ощутила странное возбуждение — тем более странное, что успела забыть, что означает это ощущение. Словно воздух стал каким-то ледяным, темнота — более глубокой.

— А что, вести дурные? — просила она, неловко осознавая, что недавно, и вправду, сама не сознавая, передала, видимо, некие вести ангелам от человечества. Но как он может обвинять в этом ее, когда она не слышала ни слова из собственной речи?

— Да, — скорбно отвечал он. — Дурные. Они всегда дурные. Я забыл, но теперь вспомнил. Я бы сказал, что твой дед никогда бы не согласился с этим, но есть вещи, которых лучше и не знать.

— Значит, все плохо? — спросила она. И усомнилась на его счет. Разве он — не компаньон ее, не единственный друг и защитник? И, может, ее не должна пугать мысль о его потере?

— Нет, не все. Сознание того, что придется умереть, возможно, никому не по душе при жизни, но жизненный опыт того стоит. Человеческая жизнь, человеческая надежда и боль обладают неким… я бы сказал, пикантным вкусом. Увы, это можно познать лишь, находясь снаружи, а ты — внутри. Мы не совсем уж лишены сопереживания, пафоса или чувства трагедии. Пожалуй, лучше было бы нам тоже находиться внутри. Но мы таковы, каковы мы есть. Не твоя вина в том, что новость имеет черную сердцевину. Те, кто желал услышать музыку сфер, не имеет другого выбора, и слушает ее, как есть. Глупо жаловаться на качество композиции.

— Музыку сфер? — допытывалась она. — Так вот для чего я тебе понадобилась! Ты мог бы найти лучшего Орфея — я никогда не училась играть на музыкальных инструментах, да и голоса у меня нет.

Она спустилась с трона и приблизилась к ангелу, желая взглянуть ему в лицо. Лицо, конечно же, было позаимствовано или сотворено, но все равно — его собственное, ничье больше.

В уголках его глаз показались слезы. Нелл показалось, что они означают не боль, но эмоциональную тяжесть.

— История Орфея — замечательное изобретение, — проговорил Аид. — Но она — лишь надежда, фантазия. Если бы она только могла быть правдой, что за Золотой Век обрели бы и люди, и ангелы! Увы, ты и представить не можешь, как мало гармонии в мире, где мы обитаем, как невероятно трудно внести в него хотя бы малую толику гармонии!

— Мне жаль, — заверила его Нелл. — Очень жаль.

— Знаю. Мне тоже. Я повторю снова, мы не лишены способности к симпатии и великодушию. Наша благодарность жила до недавнего времени. Верь мне, Нелл — карнавал разрушения на нынешний момент минует тебя. Я могу обещать хотя бы это. Я честно желал бы обещать больше, но время опять против меня, и я не могу больше носить эту маску.

— Не понимаю, — удивилась она.

Не последовало никакого объяснения. Аид просто поднял руку и указал на пустошь за ее спиной. Она повернулась. Другая тень двигалась к трону Аида: одинокая тень посреди огромного пустынного ландшафта. Она не смогла узнать эту личность немедленно, но, когда он приблизился на расстояние вытянутой руки, стало понятно, что это Анатоль Домье. Он выглядел куда старше последнего раза, когда они виделись, и, пожалуй, несколько мудрее.

— Пойдем со мной, Нелл, — произнес он по-английски с несколько более отчетливым акцентом.

Она не сразу взяла его протянутую руку. Вместо этого обернулась на фальшивого и бесполезного бога, занимавшего воображаемый трон посреди пустой империи.

— Оно того стоило? — спросила она, зная, что этот вопрос будет последним.

— Стоило, — ответил он. — Ради жизни и обучения, роста и постижения нового. Ради красоты. Но теперь все кончено. Есть единственный способ противостоять разрушителю, единственная дорога, которая может вывести ангелов к какому-либо Раю.

Изображение Аида изменилось, приняв женское обличье. Женщина казалась моложе самой Нелл, видимо, и более красивой во плоти. Нелл быстро поняла: то было видение Орлеанской Девы в глазах Анатоля Домье, и теперь то, что скажет ангел, будет адресовано ему.

Дева сказала немного. Когда рука Анатоля сплелась с рукой Нелл, одинокая фигура на разрушающемся троне задрожала в абсолютной тоске. Видимо, ей стоило нечеловеческих усилий удержать форму ради всего лишь трех коротких слов, прежде чем исчезнуть в зловещей тени.

— Не оглядывайся назад, — сказала она.

Нелл не имела ни малейшей идеи, следовало ли понимать эти слова буквально или метафорически — и есть ли в этом хоть какая-то разница, учитывая ее теперешнее состояние.

2.

Дэвиду показалось, что он легко скользнул из одного неземного сна в другой. Словно его сознание, отделенное от тела на несколько часов — или несколько веков. — резко и искусно погрузилось в новый сосуд. Перед тем, как открыть глаза, он знал, что по-прежнему имеет обличье человека, и форма эта прочна, но все же не сомневался: он видит сон. Не это тело принадлежало ему в Конце Света, не оно было его телом в юности. Оно не просто было лишено боли, но обладало неестественным и невероятным чувством благополучия, а еще — было не тяжелее воздушного шара.

«Лучше испытывать иллюзию подобного рода, чем ту жестокую реальность, что осталась позади, — подумал он. — Даже если мне суждено очнуться, я твердо знаю: того кошмара больше нет. Так что у меня все основания быть благодарным за приятный сон, и все основания не отпускать этот сон, не испытав до конца. И я не должен разбавлять этот дар излишним скептицизмом».

Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на спине на узкой кровати, в узкой же комнате, где всей мебели — только вторая кровать: платформа, прикрепленная к стене, лишенная матраса или одеял. Кровать пуста, но рядом стоит человек, и стоит он неловко, потому что слишком долго пролежал без движения.