Олаф Стэплдон - Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего

• Название: Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего
• Автор: Олаф Стэплдон
• Жанр: Философия
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021613-0, 5-9660-0051-4

В эту книгу вошли два известнейших произведения мастера английской социально-философской литературы первой половины XX в. Олафа Стэплдона «Последние и первые люди» и «Создатель звезд».

От современности – до грядущей гибели нашего мира, от создания Вселенной – до ее необратимого разрушения. Эсхатологическая философская концепция Стэплдона, в чем-то родственная визионерству, а в чем-то и параантропологии, в максимальной степени выражена именно в этих работах-притчах, оказавших заметное влияние на творчество Леви-Стросса и Ричарда Баха.

---

Олаф Стэплдон Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего

Создатель звезд, туманностей и человеков

Впервые широкий советский читатель узнал о романе «Последние и первые люди» из предисловия Александра Казанцева к сборнику «Научно-фантастические рассказы американских писателей» в 1960 году. А. Казанцев излагал содержание романа «американского фантаста Аллафа Стебельдога» лаконично, но красочно: «На страницах романа не только упирались в облака огненные фонтаны, не только разверзалась от взрывов земля и сходили с ума от ужаса люди. В нем подробно рассказывалось о цепной реакции атомного распада, лежащей в основе изготовления урановой бомбы. ФБР обвинило автора в разглашении сверхсекретной информации, так называемого „Манхэттенского проекта“. Фантаста спасло от расправы лишь то, что его роман был издан гораздо раньше, чем физиками были сделаны открытия, легшие в основу урановой бомбы». Историю эту с некоторыми несущественными изменениями (иногда называя автора, к примеру, Адольфом Спедельдогом) А. Казанцев периодически вспоминал в последующие 30 лет, ничуть не заботясь тем, что к реальности она не имела никакого отношения...

Уильям Олаф Стэплдон родился 10 мая 1886 года в семье Уильяма Клиббетта Стэплдона и Эммелайн Миллер в небольшой деревушке Мерсисайд близ Уолласи (графство Чешир, Великобритания). Первые годы жизни провел в Египте, где отец имел судостроительную компанию, затем учился в школе, получил звание магистра истории в Байольском колледже в Оксфорде. Работал в школе, у отца в компании в Порт-Саиде, преподавал на вечерних курсах при Ливерпульском университете. Когда началась первая мировая война, четыре года служил братом милосердия в квакерском походном госпитале во Франции (оружие брать в руки отказался, так как был пацифистом). После войны женился и вскоре защитил диссертацию по философии в Ливерпульском университете, где занял пост профессора психологии, философии и промышленной истории.

В 1930 году вышел его первый роман «Последние и первые люди: история близкого и далекого будущего», действительно представивший самую масштабную в фантастике историю будущего, охватившую двухмиллиардолетнюю эволюцию разума на Земле и в Солнечной системе. Позже Стэплдон написал романы «Последние люди в Лондоне», «Странный Джон», «Создатель звезд», «Тьма и свет», «Сириус», «Из смерти в жизнь», «Разделенный человек», «Создатель туманностей» (не закончен). В 1949 году побывал в Соединенных Штатах в качестве британского делегата Культурной и Научной Конференции Мира в Нью-Йорке (не подвергаясь, естественно, никакому преследованию со стороны ФБР). Скончался Олаф Стэплдон 6 сентября 1950 года.

История будущего, предложенная английским философом семьдесят с лишним лет назад, на первый взгляд кажется жутким анахронизмом. Это впечатление лишь усилится, когда читатель посмотрит на ближайшее будущее, описанное Стэплдоном, которое для нас является уже прошлым. Предсказания Стэплдона или не сбылись, или сбылись совсем не так, мы встретили третье тысячелетие совсем не в таком мире, какой описан в «Последних и первых людях». Компьютеры и всемирная паутина Интернета, клонирование и генная инженерия, на наших глазах ставшие реальностью, – ничего этого нет в 2000 году у Стэплдона. Войны шли не тогда и не так, не была в реальной жизни Германия таким миролюбивым государством, международный терроризм не был для Стэплдона таким бичом человечества, каковым он становится нынче.

Более того, за эти семьдесят лет, прошедшие со времени выхода романа, человечество уже открыло многое из того, что по Стэплдону могло открыться лишь спустя века или даже тысячелетия. Даже то, что пока не стало реальностью, уже не представляется столь фантастическим. Развитие генной инженерии, овладение новыми источниками энергии, преобразование человеческого организма – это уже удел не фантастов, а реальных сотрудников многочисленных лабораторий… И наоборот, уже сейчас ясно, что ближайшее (а значит, и далекое) будущее невозможно без появления совершенно новых информационных технологий, которые на наших глазах преображают мир. У Стэплдона же мы практически не найдем ни роботов, ни киборгов, ни искусственного интеллекта.

В общем-то, это не удивительно. Экспоненциальный характер развития современной науки гарантирует невозможность даже приблизительных прогнозов, особенно на большие промежутки времени. Говорить о чем-то, что произойдет через сто-двести лет, если делать это серьезно, по крайней мере, слишком самонадеянно. И Стэплдон здесь не одинок. Более поздние попытки заглянуть в будущее, произведения 60-80-х годов прошлого века, также стремительно устаревают, когда мы говорим об общей картине развития технологий. Уже сейчас ясно, что ближайшие пятьдесят, к примеру, лет столь существенно и столь непредсказуемо изменят картину мира, что никакой примитивный перенос нынешних тенденций в грядущее не позволит увидеть его хоть сколько-нибудь ясно и выразительно. Разумеется, экспоненциальное развитие не является единственной альтернативой, и здесь вполне уместно вспомнить метафорический образ, использованный Лемом в «Сумме технологии», цивилизационного движения как прыжков со льдины на льдину во время ледохода.

И в этой связи можно совершенно по-иному взглянуть на историю будущего Стэплдона. Конечно же, он не был столь самонадеян, чтобы считать, что нарисованная им картина восхождения человечества является хотя бы приблизительным прогнозом развития цивилизации. Но эта картина имеет одну очень интересную особенность. Можно критиковать, можно придираться почти к любой частности повествования. Но если отойти от них и попытаться окинуть взглядом двухмиллиардную историю человечества по Стэплдону целиком можно увидеть закономерности и тенденции, которые мы не увидим более ни в одной работе, ни в фантастике, ни в философии, ни в историософии.

История Людей по Стэплдону – это история возвышений человечества и его падений. Или, по-другому, история противоборства Природы и Человека. Именно Природа, «Гомеостатическое Мироздание», если воспользоваться термином братьев Стругацких, противостоит Людям Стэплдона. Она изощренна и терпелива, эта неперсонифицированная леди, но своего не упустит. Вот лишь некоторые способы борьбы с Людьми, изображенные фантастом-философом: гигантские катаклизмы на планете, вызванные попытками освоить новые источники энергии; космическое вторжение; падение Луны; яркое разгорание Солнца; наконец, «фиолетовая напасть», которая вызывает цепную реакцию яркого разгорания звезд Солнца, сводя на нет все попытки Шестнадцатых Людей выжить или создать новую цивилизацию, способную продолжить род человеческий. Противостояние Природы и Человека постоянно нарастает, Космосу приходится использовать всё более мощные и непредсказуемые средства, чтобы поставить Людей на место.

Каждая катастрофа отбрасывает человечество на самый низкий уровень цивилизованности: чем выше взбираются Люди Стэплдона, тем страшнее падение. Но и Человека писатель наделяет недюжинным умением выживать: трансформируя себя и окружающую среду, Человек выбирается из очередной инволюционной пропасти и поднимается выше своих предшественников. Трагедия Стэплдона оптимистична, несмотря на то, что роман завершается полным разгромом Людей. Согласитесь, продержаться два миллиарда лет – это вам не баран чихнул!

Следует хотя бы кратко упомянуть о других произведениях Стэплдона, в том числе не вошедших в настоящее издание. Прежде всего, это еще более грандиозная история уже не только человечества, но всего универсума в романе «Создатель звезд», где представлены не только космологические гипотезы, но и предпринята попытка описать совершенно необычные формы, которые может принимать разум в необозримых пространствах Вселенной. Несмотря на противоречивый характер эволюционирующего Создателя звезд, идея «прорастания» разума в любой материальной среде, его стремления объединиться в некий Космический Разум, своеобразную вселенскую «ноосферу», захватывает дух!

Трагическую историю взаимоотношений человечества с мутантами-сверхлюдьми представляет роман «Странный Джон», о котором весьма скупой на похвалы Станислав Лем сказал: «Никто еще лучшей вещи [о становлении сверхчеловека] не написал, и, сдается мне, вряд ли кто-либо сможет Стэплдона перещеголять». Еще один вариант встречи с иным разумом описан в романе «Сириус» – это история собаки, которую наделили разумом и чувствами, написанная на редкость душевно и человечно.

Несмотря на то, что книги Стэплдона были высоко оценены пришедшими после него в фантастику авторами, следует признать, что никто из них даже не рискнул попытаться сотворить что-нибудь подобное. К сожалению, подавляющее большинство фантастов боится или просто не в состоянии «замахнуться на большое», дать волю своему воображению и окинуть взором время и пространство, чуть ли не отдавая свое право на фантазию ученым, еще способным на «безумные гипотезы». Ушли в прошлое психологически-социальные попытки рассмотреть вероятностные (желательные, или, наоборот, потенциально опасные) варианты развития человечества (подобные построениям Замятина, Оруэлла, Лема, Ефремова, Стругацких). В большинстве построений универсумов грядущего оно выступает лишь в качестве фона для повествования о сказочной истории, ничем не отличающейся по сути от фэнтезийного сказания о вековечных сражениях противоборствующих индивидуумов, добывающих «огнем и мечом» (мечи могут быть лазерными, атомарными или еще сколь-нибудь фантастическими по мелочам, но столь же архаичными подобиями первобытной дубинки) пропитание, партнера для совокупления, власть над себе подобными (или воображаемыми «чужими»)...