Даниэла Стил - Жажда странствий

• Название: Жажда странствий
• Автор: Даниэла Стил
• Жанр: Современные любовные романы

Куда только не забрасывала страсть к путешествиям очаровательную и независимую женщину-фотографа Одри и мужественного писателя-исследователя Чарльза! Им, глубоко любившим друг друга, но идущим по жизни разными путями, приходилось довольствоваться лишь краткими, мучительно-радостными встречами — то в изысканной Венеции, то в далеком Пекине, то в экзотическом Каире. Однако с каждой новой встречей любовь Одри и Чарльза разгоралась все сильнее, и все яснее понимали они, что для них счастье быть вместе — важнее всего. Даже жажды странствий.

---

Одри была так подавлена в последний вечер, что не могла говорить и думала лишь об одном — как они будут прощаться.

Внезапно плотина слез рухнула, и Од разразилась рыданиями.

— Любимый, не… не надо… не уезжай…

Что он мог поделать? Он все время умолял ее ехать с ним, но она твердила, что это невозможно. Настаивать было бы жестоко, и он дал себе слово больше не мучить ее.

— Я примчусь в Сан-Франциско, как только смогу. Закончу дела в Пекине и тут же сяду на теплоход.

Он держал ее в объятиях, а она все всхлипывала и никак не могла остановиться. Новой разлуки с ним она просто не вынесет.

Теперь она принадлежит только ему.

Чарльз помог ей надеть платье и смотрел, как она застегивает жемчужное колье, надевает серьги и соломенную шляпу. Ему так хотелось остановить время, ведь это была счастливейшая пора в его жизни. Он вдруг подумал, что Одри даже не прикасается к своему фотоаппарату. И то сказать, не до этого им было — их целиком поглотила любовь и мучительное желание, осуществившееся наконец во всей полноте и завершенности. Ни ему, ни ей вовеки не суждено забыть эти дни. Подавленные, они стояли возле отеля, глядя, как их багаж укладывают в гондолу.

Одри оглянулась, будто хотела навсегда запомнить это место.

— Никогда в жизни сюда не вернусь!

— Почему? — удивился он.

Неужели он не понимает?

— Никогда уже мне не будет так хорошо. Хочу запомнить все-все и хранить это в своем сердце…

Она подняла на него взгляд, улыбаясь сквозь слезы, он обнял ее и помог сесть в гондолу. Мысль о том, что ему предстоит проститься с ней, ужасала его.

Как двое детей, затерянных в огромном мире, они сидели, прижавшись друг к другу. Потом он посадил Одри в ее поезд, который отходил на полчаса раньше, чем его. Стоя рядом с ней в отдельном купе, он смотрел, как носильщик укладывает ее вещи. Что они могли сказать друг другу? Обещать то, чего не смогут исполнить? У него работа, у нее семья… Он обнимал ее, и щеки у них были мокрые от слез, и они целовались, закрыв глаза.

Наконец он оторвался от нее. Он не мог больше этого вынести.

— Од, я люблю тебя. Навсегда.

Он в последний раз обнял ее, выскочил из купе, спрыгнул на платформу и бросился к ее окну. Одри высунулась наружу, наклонилась, и он поцеловал ее.

— Увидимся, как только я вырвусь из Пекина…

Но она не желала даже слышать об этом… Ведь он говорил, что пробудет там несколько месяцев… может быть, даже полгода… Он сам не знает, сколько времени ему придется провести в Китае. Срок сдачи материала — конец года, но ведь там идет настоящая война, и неизвестно, что его ждет.

— Я напишу тебе. Од.

Прежде он никогда никому не давал обещания писать. Они в последний раз поцеловались, и он ринулся прочь — больше не было сил выдерживать эту пытку. Он сел в свой вагон и стал ждать. Когда лязгнули колеса и ее поезд начал медленно набирать скорость, Чарльз зажмурился и стиснул зубы, будто смертник под наведенным на него дулом. Потом закрыл глаза рукой и откинулся на сиденье. Он так напряженно думал об Одри, что ему показалось, будто он видит, ощущает ее рядом с собой чувствует запах ее духов, слышит ее голос…

— Чарльз, может, ты все-таки посмотришь на меня?

Он подскочил, не веря своим глазам, — Одри стояла перед ним и улыбалась, а носильщик деловито раскладывал по полкам ее багаж.

— Как… Бог мой! Одри! Ты чуть до инфаркта меня не довела!

Он подхватил ее, поднял, издал воинственный клич и принялся целовать так неистово, что она чуть не задохнулась.

— Как ты здесь оказалась?!

— Очень просто. Решила прокатиться с тобой в Стамбул.

Когда он ушел, она поняла, что не может с ним расстаться.

Она успеет в Лондон к отплытию «Мавритании», к четырнадцатому сентября, а если задержится, возьмет билет на следующий рейс. А сейчас она во что бы то ни стало должна быть с ним.

— Твое приглашение остается в силе?

Одри вся так и светилась счастьем. А он все никак не мог прийти в себя.

— Это мы еще посмотрим, — с напускной важностью проговорил он и снова притянул ее к себе.

Носильщик вышел, и они остались вдвоем.

— Не хочу расставаться с тобой, Од. Никогда!

— Это что, предложение руки и сердца? — полушутя спросила она.

— В некотором роде. Я не представляю, как буду жить без тебя.

Она тоже не мыслила себе жизни без него. Но кто-то из них должен принести жертву: она — свою семью или он — карьеру.

— Не надо сейчас говорить об этом. Будем просто радоваться сегодняшнему дню.

Одри была мудрая женщина и сама все решила. Она знала, что должна быть с ним. Она поедет с ним до Стамбула. А может, и дальше. Там будет видно.

Глава 9

Они провели ночь, предаваясь радостям любви, утром же, когда Одри подняла голову, глаза ее расширились от удивления.

Поезд стоял на каком-то скучном полустанке.

Выглянув из-за плеча Чарльза в окно, она увидела по другую сторону платформы сверкающий синий с золотом экспресс.

«Compagnie internationale des wagon-lits et dcs grands express Europeens»[1], — прочла она, и глаза у нее округлились. Это был тот самый поезд, о котором она так много читала и слышала И дедушка о нем рассказывал. Ему доводилось ездить на этом поезде А в альбоме отца даже были фотографии «Восточного экспресса». И вот теперь она сама увидела это чудо во всем его неповторимом великолепии.

— Чарльз, Чарльз, ты только посмотри!

— Доброе утро, любимая!

Несмотря на ранний час, в поезд уже садились весьма респектабельные на вид пассажиры. Мужчины — похоже, преуспевающие банкиры; женщины — то ли дорогие содержанки, то ли кинозвезды, то ли президентские жены. Одна куталась в меха чернобурок, другая — в соболя, хотя стоял теплый сентябрьский день. На мужчинах были костюмы в тонкую полоску и дорогие фетровые шляпы; тяжелые золотые цепочки вились у них по животам, как бы не давая им слишком уж выпирать Одри, точно зачарованная, приникла к окну. Чарльз смотрел на нее, ему забавно было видеть ее такой взволнованной, он даже попытался подтрунивать над ней.

— Господи, как же ты не понимаешь! Это же не просто поезд, это «Восточный экспресс»! Его обязательно надо сфотографировать!

Она уже готова была отщелкать полпленки, но он, смеясь, выхватил у нее фотоаппарат, осторожно отложил его в сторону, а потом прижал ее к постели всем своим длинным гибким телом — Ах вот, значит, для чего вы, мадемуазель, поехали со мной? У вас только фотография на уме!

— Конечно, черт побери! А ты как думал? — засмеялась она Он стал ее целовать, и оба они смеялись, и он все целовал и целовал ее…

— Как хорошо, что я здесь с тобой, Чарльз.

— Я так тебе благодарен, любовь моя.

Как она радовалась, когда они пересели в «Восточный экспресс»! Салон и вагон-ресторан внутри были целиком обшиты красным деревом. Стекла узорные и матовые, медные детали начищены до блеска.

Общая комната в их просторном купе, великолепно отделанная деревом, с бархатными шторами, походила скорее на роскошную гостиную, и Одри не уставала восхищаться. Ожидая, пока все пассажиры заполнят экспресс, они позавтракали. Их трапеза, состоявшая из шести блюд, скорее напоминала обед.

Бродячие скрипачи-цыгане услаждали их слух. Официант принес им блюдо с закусками — мясо-тартар, тонко нарезанная лососина на ломтиках хлеба, — и Одри вдруг с некоторым смущением обнаружила, как сильно она проголодалась. Они с Чарльзом ухитрились опустошить все блюдо, а затем заказали несколько порций икры.

Завтрак был столь же великолепно завершен, сколь и начат: голландская спаржа, молодой барашек, креветки, профитроли.

Когда они допивали превосходный кофе по-венски, Одри почувствовала, что встать из-за стола ей будет трудновато. Чарльз выкурил сигару, что он делал не часто, но сейчас, после такого изысканного завтрака, он не мог отказать себе в этом удовольствии.

Одри откинулась на спинку стула, с наслаждением вдыхая запах дорогой сигары и разглядывая пассажиров, садившихся в поезд.

Уютно устроившись в глубоком бархатном кресле, Одри рассказывала Чарльзу о своем отце, о его фотографиях. С Чарли она чувствовала себя так свободно и непринужденно, будто знала его давным-давно Вкусы их сходились во всем. Что казалось смешным или неприятным одному, веселило или огорчало и Другого. Они оба чем-то восхищались или вместе что-то осуждали.

Его бесконечно трогало то, как она всем восхищается, и он был безмерно счастлив, что она едет с ним. Он не мог дождаться, когда покажет ей Стамбул, повезет ее в свой любимый отель, Он не хотел сейчас и думать о предстоящей разлуке, о том, что должен отправить ее в Лондон. Ведь их путешествие только начинается, и можно не думать об этом, пока они будут веселиться.

К вечеру Одри приняла душ и переоделась. На ней было розовое шерстяное, наискосок задрапированное от плеча к бедру платье, которое привело Чарльза в восхищение, и маленькая шляпка от знаменитой Роз Дескэт, купленная в Канне по настоянию леди Ви. Шляпка оказалась весьма уместной в этом сногсшибательном «Восточном экспрессе». И еще Од надела бабушкино колье из крупных жемчужин и жемчужные сережки — это был подарок дедушки в день ее совершеннолетия. Как и шляпка, жемчуг пришелся сегодня весьма кстати. Молодые люди рука об руку прогуливались по платформе, и Одри чувствовала, что выглядит ослепительно. Возвращаясь, они с удивлением увидели, что возле их вагона появилась группа мужчин в необычной военной форме. Дюжие молодчики топтались у входа, тихо переговариваясь и посматривая по сторонам, будто ожидали кого-то.